§ 1. Иудейское право и его основные особенности

Необходимость и важность глубокого и разностороннего изучения иудейского нрава наряду с другими правовыми система­ми и семьями обусловливаются не только причинами философ­ского или религиозно-этического порядка, о чем периодически упо­минается в научных исследованиях^[666]. Наряду с этим они предоп- рсдсляются также причинами сугубо прикладного, прагматичес­кого плана.

Рсчі> идет, в частности, о том, что без глубокого понимания сущности и содержания иудейского права, его социальной роли и значения в жизни древнего еврейского общества практически не­возможно до конца понять современное израильское право, в особенности семейное право, которое создавалось и развивалось на основе многовековых религиозных, национальных, историчес­ких и социальных традиций и обычаев^[667].

Невозможно также обстоятельно понять и другой, более широкий, значительно выходящий за рамки рассмотрения иудей­ского права, но традиционно обсуждающийся во многих странах мира так называемый «еврейский вопрос».

Все говорят о еврейском вопросе, писал но этому поводу еще в первой по ювинс XX в. граф Д. Граббс — переводчик книги «Ев­реи и Талмуд», написанной известным французским исследовате­лем Ф. Брсньс, «все трактуют сю вкривь и вкось, но мало кто знает, в чем же состоит этот вопрос и ч то же представляет из себя этот еврей, которого так ненавидят».

11о аналогии можно сказать, что д, ія того, чтобы ноня гь совре­менную правовую систему Израиля — право исторической Роди­ны евреев, необходимо «хотя бы вкратце» ознакомиться с право­вой системой древних евреев, иудеев - ее исторической и религи­озно-этической предшественницей.

В свете сказанного весьма трудно согласиться с позицией Р. Давида, К. Жоффре-Спинози и ряда других авторов-комиара- тивисгов, выделяющих среди «основных систем современного пра­ва», наряду с англосаксонской, романо-гсрманской и социалисти­ческой правовой семьей, мусульманское и индусское право — ре­лигиозные системы права и в то же время «осл авляющих в стороне» иудейское право .лишь на том основании, что сфера влияния этого права «значительно уже» («куда более ограниченна»), чем сфера влипия других правовых систем и семей '.

Развивая свою мысль, авторы поясняют, что «интернацио­нальная солидарность евреев, в той мерс, в какой она существует, никогда не выражалась в стремлении поставить иудейское рели­гиозное право выше, чем действующее право страны, в которой они обладают влиянием. В этом плане иудейское право не играет такой роли, как, например, мусульманское право»^[669].

С последним нельзя спорить, если принимать во внимание лишь современные и к тому же «количественные» параметры пра­вовых семей и систем — степень охвата ими современных стран и народов. Однако подобную позицию трудно воспринять, если ис­ходить из «качественных параметров» иудейского права, рассмат­риваемого в историческом аспекте, а именно — беспрецедентной длительности его исторического существования и глубины его непрерывного влияния в л ечение этого времени на различные стра­ны и народы.

2. Что собой представляет иудейское право? Отвечая на этот вопрос, некоторые авторы акцентируют внимание прежде всего на том, что это право является правом, сформированным древни­ми обычаями религиозных иудеев, что это — «право их земли» и что это право (в современном его звучании) ссгь скорее «нечто (фактическое, нежели юридическое»^[670].

Другие исследователи рассматривают иудейское религиозное право как систему «юридических норм, регулирующих различные стороны повседневной жизни евреев и их верований». Содержа­ние этой системы, по мнению авторов, (формируется в основном из «норм обычного права, весьма почитаемых соблюдающими их евреями всего мира на протяжении более чем двух тысяч лет»^[671].

Наконец, третья группа авлоров при ответе на вопрос о поня­тии и содержании иудейского права исходит из того, что оно пред­ставляет собой не только систему обычных религиозных норм, но и систему соответствующих религиозно-этических принципов, сложившихся на протяжении многовековой истории развития еврейского народа традиций, многочисленных толкований Тал­муда и других признаваемых последователями иудаизма священ­ных книг и писаний, а также различных решений религиозных (раввинских) судов'.

В иудейском праве, подчеркивает в связи с этим профессор 3. Фальк, «на совершенно одинаковой основе» сосуществуют и функционируют, с одной стороны, нормы, закрепляющие проце­дуру поклонения религиозным культам и отправления религиоз­ных ритуалов. С другой — религиозные нормы, регламентирую­щие поведение евреев в их частной и общественной жизни. И, с третьей стороны, — нормы, создаваемые и применяемые в настоя­щее время в процессе повседневной деятельности судами-.

3. Выделяя в системе рассматриваемого права различные груп­пы социальных норм, принципов, религиозных толкований (докт­рин), обычаев и традиций и называя их в совокупности иудей­ским правом, следует иметь в виду, что в данном, равно как и в других аналогичных случаях, речь идет не об израильском нраве как таковом, а лишь о его хотя и весьма важной, но тем не менее только одной составной части. В определенной мерс, говорится по этому поводу в израильской литературе, «иудейское право вы­ступает в реальной действительности не иначе, как интегральная часть всего израильского права»^[672].

Несмотря на то, что большая часть израильского населения исповедует иудаизм', впрочем, как и большинство евреев, прожива­ющих в других странах мира, а в некоторых политических и науч­ных изданиях, не без определенных оснований, говорится о том, что иудаизм не формально-юридически, а фактически является «государственной релін ией», «официальной религией государства Израиль»', тем не менее, иудейское право даже по названию, не говоря уже о содержании, никогда не отождествлялось и не мо­жет отождествляться со всем израильским правом.

Первое по своей сути и характеру рассматривается как древ­нейшее религиозное право, оказывающее, однако, огромное влия­ние па современную общественно-политическую и правовую жизнь

Израиля^[673], в то же время второе, израильское, право считается в формально-юридическом плане светским правом, интегрирующим в себе, наряду с нормами светского законодательства, также и нор­мы религиозного, иудейского права^[674].

Следует заметить, что в некоторых отечественных и зарубеж­ных изданиях иногда вместо термина «иудейское право» употреб­ляется термин «древнее еврейское», или просто — «еврейское пра­во». Все эти термины используются как синонимы. Во избежание терминологической путаницы более предпочтительным перед дру­гими терминами представляется употребление ранее обозначен­ного термина — «иудейское право». Но сравнению с другими терминами он точнее отражает суть исследуемой правовой мате­рии и в силу этого является наиболее распространенным п широ­ко признанным среди авторов, занимающихся проблемами зару­бежного и сравнительного права^[675].

Будучи весьма своеобразным по своей природе и характеру правом, значительно отличающимся от других правовых систем, иудейское право, по справедливому замечанию Р. Давида, не обра­зует вместе с этими правовыми системами какой-либо отдель­ной правовой семьи «в полном смысле этого слова»^[676]. Находясь в определенной взаимосвязи и взаимодействии с другими правовы­ми системами, оно тем не менее не только довольно радика 1ыю отличается от них, но и в такой же мерс выделяется среди них.

Иудейское право, отмечается в специальной литературе, все­гда сохраняло и в настоящее время сохраняет свой «особый харак­тер». П]юйдя более чем грехтыеячелстний путь развития «во всех четырех углах мира, эта правовая система до сих пор сохраняет свою специфичность, выло іяющую се среди других правовых сис­тем»-"'. Причем эта специфичность имеет не локальный, а глобаль­ный, всеохватывающий характер, распространяясь как на отдель­ные институты (право собственности, купли-продажи, «конкрет­ное право» и др.)^[677], так и па различные принципы иудейского права, на его многочисленные доктрины и догматы, наконец, на природ}' этого права и его идеологию^[678].

Поэтому при изучении иудейского нрава, как и любой иной правовой системы, важно учитывать не только то общее, что сбли­жает различные правовые системы между собой, но и особенное, что отличает их друг от друга и что подчеркивает их своеобразие, относительную самостоятельность но отношению друг к другу и неповторимость.

4. Чем конкретно отличается иудейское право от других пра­вовых систем? Чем оно выделяется среди них? Какие черты и особенности характеризуют иудейское право по сравнению с дру­гими системами права?

Не претендуя на исчерпывающий ответ на эти и другие, им подобные вопросы, обратим внимание лишь на следующие его наи­более характерные особенности и черты.

Во-первых, на весьма длительный и противоречивый, по сравнению с другими религиозными правовыми системами, пе­риод становления и развития иудейского права, сопряженный с его многочисленными изменениями, далеко не однозначными толкованиями содержащихся в нем норм, принципов и положе­ний с весьма разнообразными, сообразующимися с духом того или иного исторического периода дополнениями.

В научной литературе существует несколько вариантов и кри­териев деления всей истории развития еврейского общества, госу­дарства и, соответственно, иудейской правовой системы на различ­ные периоды, стадии и этапы. Мы не будем касаться обстоятельно данной проблематики, поскольку это — дело историков, этногра­фов и других специалистов. Отмстим лишь: а) что проблема периодизации иудейской общественно-политической и правовой жизни далеко не простая и далеко немаловажная для понимания сущности и выполняемой иудейским правом роли в жизни еврей­ского сообщества проблема^[679] и б) что наиболее распространенны­ми критериями периодизации процесса становления и развития иудейской правовой системы являются не столько «чисто» юри­дические, сколько «смешанные» с правовыми социально-полити­ческие критерии.

Так, например, если в работе 3. Фалька «Иудейское семей­ное право» предпринимается попытка подразделения истории раз­вития правовой системы еврейского общества, в центре которого стоит семья и се правовой статус, на различные периоды в зависи­мости от характера и других особенностей религиозно-этических и правовых отношений, складывавшихся в тот или иной период в иудейской семье и в иудейском обществе^[680], то в работе Д.

Д. Рид, например, подразделяет всю «историю Сиона» на пять периодов. Первый — «эпоха левитов» — служителей религиоз­ных культов у древних евреев. Именно в этот период, а точнее - в 621 г. до н. э„ по мнению автора, левиты закончили составление «своего писаного закона», получившего название Второзакония, или «Моисеева Закона» — «законодательной» основы иудейского права и «прочли его народу в Иерусалимском храме»^[682].

Второй период это «эпоха фарисеев» - представителей общественно-религиозного течения в Иудее (II в. до ii. э. - II в. п. :■>.), выражавших преимущественно интересы средних слоев на­селения⁵. Период фарисеев в значительной мере совпач с римс­ким правлением завоеванной Иудеей, закончившись вторым раз­рушением Иерусалима и рассеянием по миру последних иудеев.

Фарисеи стремились по-своему истолковать, применительно к новым социально-экономическим условиям жизни еврейского общества, такой важнейший источник иудейского права, как То­ра — первые 5 книг Библии (Пятикнижие). В различных издани­ях Евангелия фарисеев неизменно называли лицемерами.

Третий период - это «эпоха талмудистов», — длившийся, по мнению Д. Рида, вплоть до конца XVIII в. и отличавшийся особой строгостью в отношении соблюдения правил и положений, содер­жавшихся I! Талмуде собрании догматических, религиозпо-эти- чсских и правовых правил и положений иудаизма евреями, про­живающими не только на территории самой Иудеи, по и в других странах мира. Особое внимание при этом уделялось, согласно ис­следованиям автора, нормам и положениям, препятствующим ас­симиляции сврссв-единоверцсв с народами тех стран, на террито­рии которых они проживали'.

Наконец, четвертый и пятый периоды, соответственно, «промежуточный» период эмансипации евреев (XIX век) и «эпо­ха сионизма» (с начала XX в. и по настоящее время), как это сле­дует из работы Д. Рида, связаны с дальнейшим развитием иудей­ского права не только путем его традиционного толкования и при­способления старых религиозных догм к новым социальным условиям, но и путем его более активного применения раввински­ми судами, а также путем воздействия его на современное изра­ильское право^[683].

Позитивным в периодизации Д. Рида является сама попытка упорядочения взглядов и предегавлений автора об истории разви­тия иудейского общества, государства и права. Негативная сторо­на выражается в чрезмерной политизации и идеологизации дан­ного процесса, в подмене одних религиозно-этических критериев периодизации иудейской общее гвенно-полигической и правовой жизни («эпоха» левитов, фарисеев, талмудистов) другими, свет­скими но своему характеру, политико-идеологическими критери­ями (период эмансипации евреев и «эпоха сионизма»).

Во-вторых, чрезвычайно противоречивый характер процес­са становления и развития иудейского права, который наложил заметный отпечаток не только на его внешнюю сторону (структу­ру священных книг, формы ну (ейского нрава и др.), но и на em сущность и содержание.

При этом речь идет не только о противоречиях внутреннего порядка, порождаемых различными религиозными печениями и доктринами или же внутриполитической раздробленностью древ­них иудеев, приведшей в конечном счете к разделению единого Еврейского царства на два самостоятельных государства: Иудей- скос (южное) парен«), сохранявшее традиционные иудейские за­коны и прежний порядок отправления религиозной службы, и Из­раильское (северное) царство, почитавшее культ золотого тельца и произвольно изменившее порядок богослужения^[684].

Речь идет также о противоречиях внешнего плана, связанных с непрерывным противодействием процессу развития иудейского права извне и многовековым противос гоянием, а зачастую и откры­той борьбой иудейской религии и права с другими религиями и порождаемым ими правом.

Как свидетельствуют история, многочисленные научные исследования и документы^[685], религиозно-нравственное противосто­яние иудаизма и основанного на нем уклада жизни евреев, с од­ной стороны, и иных религиозных течений и соответствующих им общественно-политических систем, с другой, носило не времен­ный и не локальный, а фактически постоянный и глобальный ха­рактер, практически распространяясь на все сферы жизни обще­ства и государства и охватывая все периоды развития иудейской религии и права.

Причем это противостояние, нередко переходящее в откры­тую борьбу, имело не односторонний, а обоюдный, двусторонний характер. В юридическом, религиозном и социально-политичес­ком планах это проявлялось, в частности, в том, что ограничения в правах, а зачастую религиозная нетерпимость представителей одной религии по отношению к представителям другой наталки­вались на аналогичную обратную реакцию последних по отно­шению к первым. Примеров подобного рода взаимоотношений религий и создаваемых на их основе религиозных правовых сис­тем мировая история дает немало.

Например, древние иудеи проявляли крайнюю религиозную нетерпимое Iь к языческой вере, накладывавшую соответс гвующнй отпечаток и на характер всех иных их отношений к «языческим народам». Наиболее ярко это проявля «ось в период существова­ния у иудеев теократического государства, когда, как утверждает­ся в священных писаниях, Господь Бог был в отношении них — «своего избранного народа» в одно и то же время и Богом, и не­бесным Царем, и Царем земным. Одновременно он был и законо­дателем, и «главным военным Пождем». Именно от него — от Гос­пода bora «исходили законы, постановления и распоряжения, не только чисто религиозного, но и семейного, общественного и государственного характера». Только он мог проявлять законода­тельную волю, в то время, как «пророки, первосвященники, вож­ди и судьи были лишь послушными исполнителями и проводни­ками его воли»^[686].

Необходимость поддержания и сохранения чистоты иудей­ской веры, а вместе с тем и религиозная нетерпимость в этот период обусловливаются не только сугубо религиозными, но и социаль­но-политическими причинами, ибо религиозные догматы и посту­латы выступали не только как стержень, главное звено иудейской религии, но и как основа всего государственно-правового и обще­ственного мироздания древних евреев.

Крайне отрицательное отношение иудеев к языческой вере и их носителям сохранялось и в последующие годы. Если кто из иудеев, говорится в связи с этим, например, во Второзаконии - «нраветвенно-назидателыюм воспроизведении» законов, изложен­ных в прежних священных книгах^[687], «пойдет и станет служить иным богам, и поклонится им, или солнцу, или луне, и. пі всему воинству небесному, чего я (Господь Бог. — М. М.) не повелел», то каждый правоверный нудей, если ему об этом станет известно, обязан: а) убедиться еще раз, что это была правда («ты хорошо разыщи»)-' и б) «если это точная правда, если сделана мерзость сия в Израиле», вывести мужчину того, или женщину ту, кото­рые сделали зло сие, к воротам своим и «побить их камнями до смерти»¹.

Нетерпимое, зачастую обусловленное причинами самосохра­нения всего народа, отношение иудеев к чужой вере, к богам инородцев и их религиозным символам («идолам») последователь­но прослеживается и в других их священных книгах. Например, в книге иод названием «Исход» каждому правоверному иудею сре­ди целого ряда обязанностей, имеющих не только религиозный, по и юридический характер, вменяется со стороны Бога («Законы Моисея») следующее: а) «сохрани то, что повелеваю тебе ныне»; б) «не вступай в союз с жителями той земли, в которую ты вой­дешь, дабы они не сделались сстыо среди вас»; в) «жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их, и изваяния богов их сожгите огнем»: г) «ты не должен покло­няться богу иному, кроме Господа Бога, потому что Его имя «рев­нитель»; Он Бог ревнителі)» и д) «не вступай в соню с жителями той земли, чтобы, когда они будут блудодействовать вслед богов своих и приносить жертвы богам своим, не пригласили и тебя, и ты не вкусил бы жертвы их»^[688].

Бескомпромиссно-отрицательное отношение древних иуде­ев к чужой религии, а вместе с ней и к ее носителям — «язычес­ким народам» не могло не вызвать соответствующей реакции и со стороны последних по отношению к ним.

«Исключительность евреев, их сопротивление ассимиляции, — пишет в связи с этим американский исследователь Д. Дюк в рабо­те «Еврейский вопрос глазами американцев», изданной в рамках Хельсинкских Соглашений о правах человека, — их чуждые тра­диции и привычки, их часто сомнительные экономические опера­ции и их тщательно взращиваемое отвратительное отношение к другим народам и религиям — все эти факторы вносили свой вклад в ответную реакцию со стороны христианского мира, которая в определенные моменты становится экстремальной. С каждым пре­следованием, от которого страдали евреи, их собственное недове­рие и антипатия по отношению к неевреям усиливаются в их соб­ственных писаниях и манерах поведения, которые в свою очередь порождали еще большие гонения»^[689].

Наряду со многими другими причинами религиозный фак­тор стал одним из важнейших, особенно па ранних стадиях разви­тия мирового сообщества, в неприятии и отторжении другими народами как чуждой их верованиям иудейской религии, суще­ствовавших в се рамках законов, иудейских заповедей и мировоз­зрения^[690].

В последующие годы и столетия, как широко известно, во многих странах мира, где прожинало еврейское пасе пение, непри­ятие и отторжение иудейской религии, правил общежития и обы­чаев иудеев нередко сопровождалось ограничением их в правах и гонением.

В Испании, например, в период инквизиции был издан це­лый ряд нормативных актов в виде декретов короля и указов инквизиции, вначале резко ограничивавших нрава проживавших на территории этого государства евреев (запрещалось отправлять богослужение, соблюдать иудейские праздники и обычаи, «пред­писанные законом Моисея», и др.), а затем и вовсе их изгонявших из страны. Декретом от 31 марта 1492 г. «все евреи мужского и женского пола обязывались покинуть Испанию до 31 июля того же года под угрозой смерти и потери имущества».

Покидавшим Испанию евреям, как свидетельствует очеви­дец — бывший секретарь инквизиции двора Хуан-Лнтонио Льо- репте, разрешалось продавать и брать с собой все их «движимое имущество и другие вещи, кроме золота и серебра, вместо кото­рых они должны были получать векселя или незапрещенные то­вары»^[691].

В целях соблюдения чистоты католической веры и искорене­ния «иудейской ерсси» в стране христианам вменялось в обязан­ность (согласно так называемому «Льготному указу» и другим указам инквизиторов)^[692] доносить на всех тех, кто: посещает сина­гоги; утверждает, что «Закон Моисея в настоящее время так же действителен для нашего спасения, как и закон Иисуса Христа»; «соблюдает предписанные Моисеевым законом посты»; «совер­шил обрезание или распорядителя совершить его над своим сы­ном»; женится, «соблюдая обычаи, предписанные законом Мои­сея»; «ест мясо какого-либо животного, зарезанного евреями»; «съел то же мясо, что и евреи, и сидел за их столом»; «читал псал­мы Давида, не говоря в копію: слава отцу» и др.^[693]

За невыполнение «своих обязанностей» по очищению католи­ческой веры от «иудейской ереси», гак же. как и за укрывание ев­реев в своих домах после их изгнания из Испании, виновным в этих прегрешениях христианам ірозила смерть и потеря имуще­ства¹.

Аналогичным образом с преследованием евреев — носителей иудейской веры и ревнителей законов Моисея обстояло дело в этот период и в Португалии, где, согласно законодательству, на них накладывался специальный налог и устанавливались другие ограничения, а в 1496 г. — после издания декрета короля Мануэ­ле II. предписывавшего «запретить иудейский культ, закрыть все синагоги и сжечь иудейские молитвенники», евреям было предло­жено или «принять католическую веру, или немедленно покинуть пределы Португалии»^[694].

Отторжение иудейской веры, всех обычаев, традиций и зако­нов иудеев, сформировавших их рели) иозную правовую систему, а вместе с тем ограничения в правах или гонения евреев имели место в период инквизиции, а также в последующие столетия и в других странах.

В частности, в России, согласно действовавшему законода­тельству, вплоть до Октябрьской революции 1917 г. евреям пред­писывалось жить только на строго определенной территории. В отношении них существовала так называемая «черта оседлости», в пределах которой они проживали и свободно передвигались. Пра­вом свободного передвижения по всей России обладали только евреи, «окончившие университет, а также купцы первой гильдии»-.

Разумеется, но российским меркам эта «черта оседлости», как отмечал В. В. Шульгин, представляла собой «целую с грану, превос­ходящую по своим размерам любое европейское государство, ибо она охватывала Царство Польское, Белоруссию, Литву и всю Ма­лую Россию»¹. Это дало основание Ф. М. Достоевскому в ответ на вполне естественные и понятные жалобы евреев, проживающих в России, язвительно заметить, что «наверно пет в целом мире дру­гого народа, который бы столько жаловался на судьбу свою, поми­нутно, за каждым шагом и словом своим, на свое принижение, на свое страдание, на свое мученичество. Подумаешь, что не они ца­рят в Европе, не они управляют гам биржами хотя бы только, а стало быть, политикой, внутренними делами, нравственностью го­сударств»¹.

Однако как бы «либеральны» небыли те или иные ограниче­ния и как бы язвительны не были в отношении жа юб на них те или иные суждения, вопрос остается предельно ясным: но приро­де своей и характеру ограничения в правах иудеев, равно как и представителей любой иной религии, есть ис что иное, как фактор и вместе с тем свидетельство их притеснения, давления на них и на существующие между ними религиозно-этические и иные от­ношения.

В-третьих, преимущественно императивный характер из дей- ского права, преобладание в его системе прямых запретов, требо­ваний, всякого рода ограничений и обязанностей по сравнению с правами и свободами субъектов иудейского права.

Иудейское право, отмечалось в связи с этим израильскими авторами, это комплекс «всеохватывающих обязанностей, регули­рующих все аспекты еврейской жизни»^[695]. Разумеется, что этот комп­лекс относится в первую очередь к нормам публичного права, в разряд которых следует отнести, в особенности применительно к древнеиудейскому праву, не только нормы, регулирующие отноше­ния членов иудейского общества к своему государству, обществен­ным институтам, по и к Богу, к его законам и заповедям, к рели­гиозным ритуалам и жертвоприношениям, к иудейской религии в целом.

Среди многочисленных и разнообразных обязанностей по от­ношению к иудейской вере и к Бог»' главной для правоверного иудея является обязанность с грогого соблюдения религиозных ка­нонов и верности своему Богу. В так называемом Синайском законодательстве в одном из изречений Бога пророку Монсею ука­зывается прежде всего на го, чтобы: а) у Моисея и «богоизбранно­го народа» не было «других богов пред лином Моим»; б) не дела­ли себе кумира и «никакого изображения го го, что на небе вверху и что на земле внизу и что в воде ниже земли»; в) «не покланя­лись им и не служили им»; г) соблюдали все заповеди, идущие от Бога; и л) не произносили имени Господа Бога «напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно»^[696].

Важнейшими этическими, религиозными и одновременно юридическими обязанностями в системе иудейского права явля­ются обязанности, связанные с непременным соблюдением ре­лигиозных праздников. В священных книгах и писаниях - ис­точниках иудейского нрава особое внимание уделяется субботе. «Помни день субботний, чтобы святить его», - говорился в книге

Исход^[697]. «Шссть дней работай и делай (в них) всякие дела твои», а «день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, 11 и (вол твой, ни осел твой, ни всякий) скот твой, пи пришелец, который в жилищах твоих»^[698]. Субботний день считается освященным самим Богом и должен быть посвящен молению Богу.

Аналогичная заповедь — обязанность в той или иной (форме повторяется и в других священных писаниях и книгах.

«Субботы Мои соблюдайте и святилище Мое чтите: Я Гос­подь». — повторяется «субботняя» заповедь в книге Левит^[699].

Весьма важная группа обязанностей иудеев связана с жертво­приношениями и строгим соблюдением требований к ним и риту­алам. Согласно действующим правилам и ритуалам жертва в виде животного «должна быть без порока, мужского пола, из крупного скота, из овец и из коз», только тогда она «будет угодною Богу» и только тогда она принесет благоволение Бога¹. Жертва должна приноситься только иудеем, но «никем из посторонних». В книге Левит в связи с этим существует особый запрет и на то, чтобы в жертвы не приносились животные, взятые «из рук иноземцев», потому что «на них повреждение, порок на них» и «они не приоб­ретут вам благоволения»^[700].

Требования строгого соблюдения обязанностей в публично- правовой сфере, ритуалов, заповедей п содержащихся в них зап­ретов сопровождались, как правило, или поощрительными, или же принудительными санкциями.

«Если вы будете поступать но уставам Моим и заповеди Мои будете хранить и исполнять их»^с, — говорится в одной из запове­дей Бога Моисею и всем иудеям, то: 1) «Я дам вам дожди в свое время, и земля даст произрастания свои, и дерева полевые дадут плод свой»; 2) вы будете «есть хлеб свой досыта, и будете жить на земле (вашей) безопасно»; 3) «пошлю мир на землю (вашу), ля­жете и никто вас не обеспокоит»: 4) «сгоню лютых зверей с земли (вашей), и меч не пройдет по земле вашей»; 5) благословлю вас, «плодородными сделаю вас и размножу вас»; 6) «буду тверд в завете Моем с вами»; 7) буду жить среди вас. «буду вашим Богом, а вы будете Моим народом»^[701].

Однако, «если же вы, — звучала в устах Бога совсем иная интонация и формулировалась иная санкция, — не послушаете Меня и не будете исполнять всех заповеден сих», и если «презри­те» Мои «постановления» и «законы», то «Я поступлю с вами гак»: 1) «пошлю на вас ужас, чахлость и горячку, от которых исто­мятся глаза и измучится душа, и будете сеять семена ваши на­прасно, и враги ваши съедят их»; 2) «сломлю гордое упорство ваше, и к тем. чтобы «земля ваша не дата произрастений своих»;

3) пошлю на вас зверей полевых, которые лишат вас детей, истре­бят скот ваш и вас уменьшат^-, гак что опустеют дороги ваши»;

4) «наведу на вас мстительный меч в отмщение за завет»; 5) «го­рода ваши сделаю пустынею и опустошу святилища ваши»; 6) «опустошу землю вашу так, что изумятся о ней враги ваши, поселившиеся на ней»; 7) «рассею вас между народами и обнажу вслед вас меч, и будет земля ваша пуста и города ваши разруше­ны»; 8) «оставшимся же из вас пошлю в сердца робость в земле врагов их, и шум колеблющегося ..числа погонит их, и побегут как от меча, и падут, когда никто не преследует»^[702]. И в заключение: «И погибнете вы между народами, и пожрет вас земля врагов на­ших», а «оставшиеся из вас исчахнут за свои беззакония в землях врагов ваших и за беззакония отцов своих исчахнут»^[703]. Говоря о преобладании в системе иудейского права обязанностей, требова­ний, запретов и ограничений перед нравами и свободами, следует иметь в виду, во избежание недопонимания, во-первых, условность выделения в религиозных правовых системах, особенно в теокра­тических государствах, подсистем публичного и частного права, а во-вторых, условность отделения нрав и свобод, с одной стороны, от обязанностей, с другой.

В-четвертых, многофункциональный характер иудейского права, проявляющийся в том, что оно выполняет не только стан­дарт ные, присущие любой правовой аистеме функции (регулятив­ные; воспитательные и др.), но вместе с тем имеет и свои соб­ственные, присущие только ему специфические функции.

Речь идет прежде всего о функциях, связанных с формирова­нием еврейского сообщества и поддержанием его на протяжении многих веков в духовно-нравственном и религиозном единении. Эго своего рода объединительная функция иудейского права, возникшая па религиозной основе^[704].

Отмечая уникальность и социальную значимость данной функции, венгерский ученый Г. Гече писал, что «религиозная идея заключения договора (между Богом и иудейским народом. — M. М.) на горе Сипай имела общественное звучание: сыновья Из­раиля являются избранниками Бога, осознание ими своей при­надлежности к Яхве, вера в общего Бога превращают их в единый народ». И далее: «Законы этого народа формировались постепен­но, по мере перехода к оседлости и складывания государства, но составители Библии верили, что данные законы родились в древ­ние времена, в момент, заключивший с народом завет через по­средника в ..чипе Моисея»^[705]. Соблюдение одних и тех же законов, возникших на одной и той же религиозной (к'но вс, одних и тех же заповедей, обычаев, а позднее национальных и иных традиций, несомненно, объединяло иудеев между собой, независимо от того, проживали ли они па своей исторической Родине или в других странах, выступа;* одним из важнейших факторов формирова­ния и сохранения их сообщества. Разумеется, были и иные причи­ны и факторы, способствовавшие единению иудеев. Одним из та­ких факторов Ф. Достоевский считал, например, существование у иудеев так называемого «государства в государстве», которое они сохраняли «всегда и везде, во время самых страшных, тысячелет­них рассеяний и гонений своих»^[706]. Под этим термином, не имею­щим ничего общего с традиционным понятием государства, вели­кий писатель понимал такие, с его точки зрения, особенности иуде­ев, как «отчужденность и отчудимость на степени религиозного догмата, неслиянносгь (с другими пародами), вера в то, что суще­ствует в мире лишь одна народная личность — еврей, а другие хоть есть, но все равно надо считать, что как бы их и не существо­вало»'^[707]. В подтверждение своей мысли Ф. М. Достоевский ссыла­ется на одну из заповедей, обращенную к иудеям: «Выйди из на­родов и составь свою особь и знай, что с сих пор ты един у Бога, остальных истреби, или в рабов обрати, или эксплуатируй. Верь в победу пат всем миром, верь, что все покорится тебе. Строго всем гнушайся и ни с кем в быту своем не сообщайся...»^[708] Вот «суть идеи этого государства в государстве», — делал вывод автор и зак- иочач, что «конечно, есть внутренние, а может быть, и таинствен­ные законы, ограждающие эту идею»^[709].

Не касаясь других причин и факторов, способствовавших еди­нению иудеев, следует еще раз подчеркнуть, что иудейское право, построенное на религиозных догматах, играло и играет при этом весьма важную роль.

Значительная группа функций иудейского права связана не только с воздействием его на повседневную экономическую, социально-политическую и иные сферы жизни общества, но и на современное израильское право.

Несмотря на то. чго, как отмечается в научной литературе, иудейское право в его нынешнем виде «не всегда является резуль­татом системного мышления», а носит скорее «эмпирический» и «догматический» характер, поскольку в представлении применяю­щих его раввинских судов и самих являющихся оплотом этого права раввинов оно дается Богом «навечно, для соблюдения его всеми поколениями народа Израиля»^[710], — несмотря па все эти и другие от мечаемые разными авторами недостатки иудейского пра­ва, оно тем не менее оказывает весьма действенное влияние на совремс!пюс израильское право.

Об этом свидетельствует прежде всего само действующее законодательство Израпля, которое, по словам еврейского учено­го Б. Лнфшитца, «вне всякого сомнения, в значительной своей части было сформулировано и оформлено в соответствии с требо­ваниями иудейского права пли же в той или иной мере было под­вержено влиянию со стороны его»¹. На это же указывается и в многочисленных исследованиях, посвященных взаимосвязи и вза­имодействию иудейского и израильского права^[711].

При этом особо подчеркивается, что традиционное и широко охватывающее влияние иудейского нрава на современное израиль­ское право сказывается не только на его различных институтах и на сто содержании, но и, отчасти, на его понятийном аппарате и правовом толковании^[712]. Даже Декларация независимости Израи­ля, принятая в 1948 г., утверждающая по аналогии с декларация­ми других демократических государств основные принципы, на которых должно базироваться само государство, а также права и свободы граждан, закрепила положение о том. что «Государство Израиль основано на принципах свободы, справедливости и мира в их понимании израильскими пророками»^[713].

В-пятых, ограниченный характер прямого регулятивного воздействия иудейского права на израильское общество и рас­пространение его на евреев, проживающих на территории дру­гих стран.

В отличие от ранних стадий своего развития и от других пра­вовых систем современное иудейское право не имеет прямого регу­лятивного воздействия на все общественные отношения, возни­кающие в пределах израильского общества и государства. Сфера сто непосредственного регулятивного воздействия в настоящее вре­мя — это система отношений, являющихся объектом регулирова­ния с помощью норм семейного нрава. Более точно — это прежде всего система отношений, возникающих между людьми в про­цессе и в результате бракосочетания и разводов'.

Иудейское право, говорится по этому поводу в израильской юридической Литературе, будучи неотъемлемой составной частью правовой системы современного Израиля, «формирует собой персональное право граждан еврейской национальности в отно­шении дел, касающихся их личного статуса»^[714]. Это означает, что с помощью иудейского права в настоящее время решается круг та­ких вопросов, касающихся лично каждого еврея, как вопросы «бра­косочетаний и разводов, материального содержания членов семей и алиментов», вопросы «воспрещения» (ограничения в семей но- брачных отношениях недееспособных лиц) и «управления» в от­дельных случаях «рассеянной (absent) личной собственностью»^[715]. Кроме того, иудейское право регулирует отношения, касающиеся «иудейского религиозного милосердия и богослужения, а также вопросы интерпретации религиозных концепций», в том числе касающихся бракосочетаний и разводов «иностранных евреев», проживающих в Израиле.

Относительно узкая сфера прямого роулировапия общест­венных отношений с помощью норм иудейского права вовсе не означает, что оно не имеет влияния на все иные общественные отношения. Такое влияние осуществляется опосредованно, через систему правовых норм, установленных государством при актив­ном воздействии на процесс правотворчества и правоприменения со стороны иудейского нрава.

В качестве примера можно сослаться на так называемое «ди­етическое право иудейской религии», нашедшее свое отражение в действующем законодательстве Израиля относительно ограниче­ния разведения свиней, которые, как известно, согласно иудей­ской религии, являются «грязными животными», запрещенными к употреблению евреями Торой. В течение многих веков, напоми­нается в исследованиях иудейского права, свинья была «симво­лом выражения ненависти и презрения христиан к иудеям»

В силу этого под влиянием иудейских религиозных норм и обычаев в Израиле были приняты законы (The Pig-Raising Prohibil ion Law, 5722—1962), «запрещающие под угрозой наказа­ния в виде огромных штрафов держать, выращивать и зарезать свиней» '. Исключение из этого правового запрета составляют лишь специально обозначенные в законах места, «где проживает в ос­новном христианское население»¹.

Ограниченный характер непосредственного регулятивного воздействия иудейского религиозного нрава внутри израильского общества в определенной мере «компенсируется» распростране­нием его на евреев, проживающих в других странах. Здесь также речь идет прежде всего о религиозных нормах, обычаях и ритуалах, касающихся прежде всего заключения и расторжения браков¹.

В израильской юридической литературе в связи с этим особо подчеркивается, что «иудейское право не претендует на универ­сальную или территориальную законность». Оно является «пер­сональным правом каждого и всех евреев, независимо от их места постоянного проживания, i ражданства и даже веры»'. Ибо «еврей даже тогда, когда он принимает другую веру, все равно остается евреем, хотя он может при этом утратить определенные права»^[716].

Последнее предопределяется «библейским подходом к отож- деств. icTimo религии с политическими институтами и определени­ем верности Израилю не только в силу происхождения человека», но и ею «новообращения», «прозелита» или, что одно и то же его перехода в другую веру^[717].

5. Среди других черт и особенностей иудейского права, выде­ляющих его среди иных — религиозных и свелско-правовых сис­тем, следует указать на его ярко выраженный целевой — нацио­нальный и социальный характер, на его довольно органическое сочетание как религиозной правовой системы со всей остальной израильской правовой системой, на наличие у него особых, весь­ма специфических источников права, а также — принципов, ле­жащих в его основе и одновременно пронизывающих собой всю систему иудейского права.

В научной израильской и зарубежной сравннтслыю-право- вой литературе рассмотрению этих отличительных черт и особен­ное гей иудейского права, равно как и других его черт и особенно­стей, уделяется определенное внимание. Исходя из важности не­которых из них рассмотрим их в отдельности и более обстоятельно.