4.1. Генезис российской науки трудового права (конец XIX — начало XX в.)

Некоторое влияние на российских ученых оказал созданный в 1872 г. германский Союз социальной политики. Его участники выступали за вмешательство государства в экономические и социальные отношения с целью построения «государственного социализма». Они доказыва­ли возможность законодательного решения рабочего вопроса, необхо­димость социального страхования рабочих за счет предпринимателей, ратовали за создание рабочих корпораций, их социальное партнерство с государством и работодателями. Наиболее яркими его представите­лями были Л. Брентано (1844-1931), А. Вагнер (1835-1917), Г. Шмол- лер (1837-1917) и А. Шеффле (1831-1903).

Возникновение науки трудового права связано с обоснованием труда как особого объекта правового регулирования, который не ук­ладывается в рамки гражданско-правовой конструкции найма труда, ибо в принципе отличается от любого другого объекта гражданского права. Отдельные проблемы правового регулирования отношений ме­жду работодателями и работниками достаточно отчетливо проявились уже в первой половине XIX в. Но говорить о становлении науки трудо­вого права в России ранее 80-х годов XIX в. не приходится. Более того, в конце прошлого века шло количественное накопление обобщений и комментариев законодательства и правоприменительной практи­ки. Качественный уровень, связанный с определением предмета, ме­тода, принципов, выделением основных институтов трудового права, проявился уже скорее в исследованиях начала ХХ в. Таким образом, на рубеже XIX—ХХ вв. в России явственно обозначились и активно проявили себя предпосылки формирования науки трудового права. Они были связаны с бурным развитием капиталистических отноше­ний, обострением «рабочего вопроса», расширением рынка наемного труда после отмены крепостного права, своеобразным «социальным заказом» политического режима на разработку соответствующего за­конодательства, появление которого в свою очередь стимулировало научный интерес к правовому регулированию труда. Определенная зрелость общественных отношений и достаточно высокий уровень развития гуманитарных, в том числе юридических, наук привели к то­му, что уже в применении к началу ХХ в.

Российских исследователей, стоявших у истоков формирования науки трудового права, можно условно разделить на несколько групп. Во-первых, это представители академической науки и общественные деятели; во-вторых, фабричные инспектора; в-третьих, представите­ли предпринимательских союзов; в-четвертых, государственные деяте­ли и чиновники. Условно говоря, для представителей второй, третьей и четвертой групп исследователей их научный интерес во многом оп­ределялся кругом служебных обязанностей. Отметим, что первые уче­ные-трудовики в узком смысле первоначально относились к одной из этих групп.

Биографические очерки с указанием наиболее существенных пуб­ликации видных отечественных ученых-трудовиков помещены в при­ложении к настоящему Курсу (т. 2). Это позволяет нам в данном раз­деле сосредоточиться на общей канве развития отечественной науки трудового права.

Представители академической науки и общественные деятели — пио­неры трудоправовых исследований. В их числе оказались не только про­фессиональные юристы, но и экономисты, а также специалисты в дру­гих областях знания. Наиболее известны из этой группы Р.А. Дистерло, Л.С. Таль, М.И. Туган-Барановский, В.В. Святловский, В.Г. Яроцкий, И.С. Войтинский, М.Г. Лунц, И.А. Трахтенберг, В.М. Догадов и др.

Р.А. Дистерло (1859 — после 1917) провел первое в российской правовой науке комплексное исследование проблем личного найма^[306]. Можно сказать, что он стоял у истоков учения о трудовом договоре^[307]. Более подробно о его научном наследии будет сказано в разделе, по­священном трудовому договору.

В.Г. Яроцкий (1855—1917) стал первым ученым, который рассматри­вал в комплексе весь спектр проблем правового регулирования отноше­ний между работниками и работодателями. Для него было очевидно, что социальное страхование работников является составной частью бо­лее глобального вопроса о правовом регулировании трудовых отноше­ний.

Его перу принадлежит первое в России исследование, где всесто­ронне рассматривается наемный труд как предмет хозяйственного обо­рота. При этом В.Г. Яроцкий аргументированно доказывает, что труд не может быть признан товаром и принципиально отличается от лю­бых других объектов гражданских отношений. Даже в настоящее вре­мя его аргументация может быть признана обоснованной. Яроцкий однозначно приветствовал появление первых российских фабричных законов в 80-х годах XIX в. и полностью отрицал «патриархальность» в отношениях рабочих и хозяев предприятий. Он выступил сторонни­ком жесткого определения периодичности выплаты зарплаты, ее стро­го денежной формы, уравнивания прав работников и работодателей на одностороннее расторжение договора личного найма, запрета уголов­ного преследования за нарушение условий этого договора. Яроцкий значительно раньше Л.С. Таля поставил вопрос об известном господ­стве над личностью работника в трудовых отношениях, о неотделимо­сти труда от личности его носителя. Он констатировал «непригодность общих юридических законоположений» для обеспечения отношений по договору личного найма, т.е. по сути поставил вопрос о необходи­мости специального законодательства, совмещающего частные и пуб­личные начала. Он считал, что «нравственная обязанность государст­ва» заключается во вмешательстве «в борьбу интересов фабрикантов и рабочих с целью ее урегулирования»^[308]. В своих работах он постоянно проводил мысль о необходимости внесения правового начала в отно­шения между работниками и работодателями. Он справедливо считал, что работники являются более экономически слабой стороной и нуж­даются в правовой защите. Особую роль В.Г. Яроцкий отводил госу­дарству, прежде всего как законодателю, но также и как организатору эффективного взаимодействия между трудом и капиталом.

В то же время не вызывает сомнения то, что первым российским ученым-трудовиком являлся Л.С. Таль (1867-1933), который зани­мает в истории науки трудового права совершенно уникальное место. Его можно считать основателем трех ведущих российских школ трудо­вого права - московской, санкт-петербургской и ярославской, о чем будет сказано ниже. Его перу принадлежат первые диссертационные и монографические исследования, посвященные проблемам правово­го регулирования трудовых отношений, а также один из первых учеб­ников по промышленному (трудовому) праву. Именно он разработал концепцию трудового договора в узком смысле, которая нашла отра­жение и в современном трудовом законодательстве. Л.С. Таль сформу­лировал практически все основные положения теории трудового до­говора, которые с некоторой модификацией разделялись как многи­ми советскими, так и современными российскими учеными. Он также стоял у истоков теории коллективного договора, концепции работода- тельской власти и внутреннего трудового распорядка на предприятии^[309]. Л.С. Таль уделял большое внимание историческим аспектам разраба­тываемых проблем и зарубежному опыту. По сути он заложил основы российской теории трудового права, о чем речь пойдет далее.

Младшим современником и учеником Л.С. Таля был И.С. Войтин- ский (1884—1943), опубликовавший свои первые работы также в на­чале ХХ в. и ставший затем наиболее видным советским теоретиком трудового права 20-х — начала 30-х годов ХХ в. Он был крупным спе­циалистом в сфере зарубежного трудового права и коллективного до­говора. И.С. Войтинский заложил теоретические основы отечествен­ного учения о трудовых спорах, а также занимался широким спектром проблем, включая вопросы заработной платы и рабочего времени. Его перу принадлежат первые исследования по теории советского трудо­вого права².

Научное наследие отечественных исследователей-практиков: фабрич­ных инспекторов, представителей промышленников и предпринимателей, государственных деятелей.

Наиболее известным и деятельным инспектором первого призыва был И.И. Янжул (1845-1914). В 1882-1887 гг. он был фабричным ин­спектором Московского фабричного округа, а до этого — членом ко­миссии московского генерал-губернатора Долгорукого по рабочему вопросу, автором одной из первых крупных публикаций, посвящен­ных сравнительному анализу положения женщин и детей на фабри­ках Англии и России. По заданию комиссии он выезжал в Англию и Швейцарию для изучения работы местных фабричных инспекций^[310]. В 1884—1885 гг. он принимал участие в работе комиссии В.К. Плеве по рабочему вопросу. В ней он был наиболее деятельным участником наряду с профессором уголовного права Н.С. Таганцевым и государ­ственными чиновниками Н.А. Ермаковым, П.Н. Дурново. Отчеты Ян- жула в качестве окружного фабричного инспектора были опублико­ваны и имели большой научный и общественный резонанс^[311]. Им были вскрыты многочисленные случаи нарушений фабричного законода­тельства. Структура его отчетов была строго академична и содержала, по рубрикам, сведения о малолетних рабочих, общие сведения обо всех рабочих, результаты осмотра фабрик, авторские комментарии и предложения по улучшению ситуации. Их можно признать первы­ми комплексными исследованиями практики применения актов рос­сийского фабричного законодательства. За свой первый отчет в 1885 г. Янжул был награжден золотой медалью Географического общества. Он доказывал, что в России существует рабочий вопрос в западноев­ропейском его понимании. Решение рабочего вопроса виделось ему через создание развитого трудового законодательства, создание силь­ных профсоюзов и активную деятельность государства по охране тру­да. В его работах была, по сути, сформулирована идеология социаль­ного партнерства. В то же время он предупреждал о том, что гипер­трофированное раздувание рабочего вопроса, «рабочепоклонство» тоже имеет негативные последствия. Он ратовал за самодеятельное участие рабочих организаций в установлении условий труда, допус­кал экономические забастовки, но предупреждал против злоупотреб­ления ими. Как экономист, он видел негативные экономические по­следствия массовых актов классовой борьбы и предлагал их избегать посредством четкой правовой регламентации взаимоотношений ра­ботников и работодателей^[312].

Если И.И. Янжул мог оказывать только косвенное влияние на раз­работку актов фабричного законодательства как член государственных комиссий, то В.П. Литвинов-Фалинский (1868—1929) принимал непо­средственное участие на всех этапах законотворческого процесса, бу­дучи высокопоставленным государственным чиновником. При этом он не ограничивался казенными отписками или формальным проявле­нием активности. Он исследовал зарубежное социальное законодатель­ство, правовые аспекты взаимодействия рабочих и хозяев предприятий, промышленную статистику и причины травматизма, проблемы страхо­вания рабочих, историю российского фабричного законодательства^[313]. Отсюда комплексный подход к законодательному решению рабочего вопроса. Большая роль при этом отводилась социальному страхованию работников за счет средств предпринимателей и с участием государ­ства. Он был одним из первых российских чиновников, отрицательно относившихся к попечительству в отношении работников, не одобрял «зубатовщины». От большинства чиновников его отличала широта ре­форматорских замыслов и ориентация на законодательное решение ра­бочего вопроса. В своей практической деятельности он контактировал не только с предпринимательскими кругами, но и с университетской профессурой, прислушивался к ее мнению. Он выступил сторонником рабочего представительства на предприятиях, законодательного огра­ничения работодательской власти предпринимателя по установлению условий труда. В.П. Литвинов-Фалинский прямо предлагал опираться на взаимодействие и сотрудничество работников и работодателей при участии государства. Иными словами, он ратовал «за разумное сочета­ние интересов» работников, работодателей и государства.

Идейным наследником И.И. Янжула можно в какой-то мере счи­тать И.Х. Озерова (1869—1942). Он являлся фабричным инспекто­ром, сотрудничал с рабочими организациями. Как один из инспек­торов первых призывов, он в своих работах большое внимание уделял правовому регулированию отношений работников и работодателей³.

С этой целью он активно изучал зарубежную законодательную прак­тику, особенно Германии и Великобритании. Следствием этого ста­ла его принципиальная позиция о необходимости законодательного согласования интересов работников и работодателей при активной роли государства. И.Х. Озеров по приглашению рабочих сотрудничал с «зубатовскими» организациями в Москве, участвовал в подготов­ке их учредительных документов. После этого к нему был приклеен ярлык «предателя интересов рабочего класса, соглашателя». Между тем для него это было попыткой реализовать на практике свою тео­ретическую модель классового мира.

В числе первых ученых, занимающихся проблемами правового ре­гулирования труда, было немало врачей. Одним из наиболее ярких представителей этой профессии являлся Е.М. Дементьев (1850-1918?). Он своими исследованиями показал, что рабочий вопрос в России не только существует, но и стоит достаточно остро. На уровне статисти­ческого исследования было показано плачевное экономическое и бес­правное правовое положение рабочих^[314]. Его можно назвать одним из первых ученых, занимавшихся проблемами статистики труда. Боль­шой общественный резонанс имела его публицистически острая ра­бота «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет». Из нее следовало, что берет фабрика значительно больше. Дементьев показал, что отсутствие эффективного законодательства об охране труда опасно для государственных интересов. Он установил, что фабричное насе­ление дает гораздо больший процент негодных о состоянии здоровья к воинской службе, чем другие слои населения^[315]. При этом он активно изучал западное трудовое и ремесленное законодательство, сравни­вал западные и российские стандарты норм охраны труда^[316]. Дементьев анализировал иностранное законодательство о регулировании рабо­чего времени и продолжительности работы, об ответственности на­нимателей за вред, причиненный жизни и здоровью работника. При рассмотрении организации ремесленной промышленности в запад­ноевропейском законодательстве он особое внимание уделил вопросам найма рабочей силы. Его исследования отличались гуманистической направленностью, показывали необходимость правового регулирования трудовых отношений, особенно охраны труда женщин^[317] и детей. Он ак­тивно занимался проблемами социального страхования, врачебной по­мощи рабочим и социальной защиты инвалидов труда. Будучи высоко­квалифицированным врачом, он занимался проблемами медицинской экспертизы, критериями установления инвалидности по труду и рядом других проблем, находящихся на стыке медицины и права.

Фабричный инспектор А.Н. Быков (1860-1919) предметом своих научных исследований избрал зарубежное и российское законодатель­ство о социальном страховании рабочих, а также анализировал борьбу с промышленным травматизмом, правовую регламентацию времени отдыха^[318]. Быков довольно широко определял фабричное законодатель­ство как специальные законы, которые имеют целью устранить или ослабить тяжелые и вредные для рабочих последствия фабричной, за­водской или горной работы, урегулировать отношения между фабри­кантами и рабочими или обеспечить рабочим возможность получить и продолжить образование^[319]. Он особо выделял социальное назначе­ние фабричного законодательства как законодательства охраны тру­да. А.Н. Быков выступал за активную борьбу рабочих в защиту своих прав, но эта борьба виделась ему преимущественно в правовых рамках: через легальные экономические забастовки, бойкоты, лебель^[320]. Он был сторонником свободы рабочих ассоциаций. Большое внимание в его исследованиях отводилось истории правового регулирования трудо­вых отношений в России, активной критике патерналистской госу­дарственной политики по отношению к рабочим.

В.Е. Варзар (1851-1940) был основоположником промышленной статистики в России^[321]. В 1917 г. он являлся управляющим отдела про­мышленности Министерства труда Временного правительства, членом комиссии, образованной при этом отделе. Варзар принимал участие во всех государственных комиссиях по разработке актов фабричного за­конодательства начиная с середины 90-х годов XIX в. В 1900 и 1908 гг. под его руководством проведены два первых статистических обследо­вания промышленных предприятий. Он был одним из первых иссле­дователей статистики забастовок в России. Его труды по этой тема­тике можно считать классическими^[322]. Они заслужили высокую оценку как представителей царской администрации, так и В.И. Ленина.

Фабричный инспектор А.А. Микулин был участником социал-де­мократического движения, последователем экономического учения К. Маркса. Уже в первых своих научных работах он показал себя как сторонник расширения сферы применения фабричного законодатель­ства, четко выявил его слабые места и предложил конкретные реко­мендации по их устранению. Он считал возникновение фабричного законодательства логичным и неизбежным следствием фабричной системы производства. Это законодательство, по его мнению, долж­но было ограждать рабочих от негативных последствий капиталисти­ческого способа производства и машинной индустрии. Микулин был компетентным специалистом в сфере истории и современного состоя­ния фабричной инспекции. Рабочий вопрос им ставился как один из основных вопросов социальной жизни. Он связывал его с правом ка­ждого пользоваться полностью продуктами своего труда. В круг его научных и профессиональных интересов входили также вопросы со­циального страхования рабочих и рабочего времени^[323].

Фабричный инспектор Л.Н. Игнатов (1869—1915) в Германии изу­чал деятельность тамошних фабричных касс^[324]. Он перевел на русский язык сочинения Г. Фрезе «Участие рабочих в прибылях предприятия» и «Конституционный строй на фабрике». Его позиция строилась на том, что трудовой спор лучше предотвратить, чем впоследствии раз­решить. Научные исследования Л.Н. Игнатова были посвящены в ос­новном вопросам предупреждения несчастных случаев, охране жизни и здоровья работников. При этом его интересовала не только техниче­ская, но и правовая сторона проблемы. Большой интерес представля­ет его анализ западного фабричного законодательства^[325].

В эту же группу исследователей можно включить представителей промышленников и предпринимателей, объединенных впоследствии в общества и союзы (Общество для содействия русской промышлен­ности и торговли (с 1867 г.), Биржевые комитеты, получившие с 1870 г. право выступать в качестве представительных учреждений, Совет тор­говли и мануфактур (с 1872 г.), Петербургское общество содействия улуч­шению и развитию фабрично-заводской промышленности (с 1897 г.) и др.). Например, в уставе последнего в качестве задачи выделялось проведение исследований, касающихся в том числе производства, раз­решения конфликтов между работодателями и наемными работника­ми, определения расценок оплаты труда и других условий труда для раз­личных отраслей промышленности. Деятельность союзов работодате­лей, число которых после 1905 г. стало стремительно расти, строилась по трем основным направлениям: борьба со стачечным движением, формирование и регулирование рынка труда, работа над законопроек­тами в области трудовых отношений. Изданные Труды Всероссийского торгово-промышленного съезда 1896 г. в Нижнем Новгороде включали в себя более 10 содержательных и обширных публикаций по вопросам социального законодательства. Вполне академические исследования подготовили член Общества для содействия русской промышленности и торговли Л.Б. Скаржинский (1852—?), представитель постоянного со­вещания конторы железозаводчиков А. Кеппен, инженер Г.Ф. Тигра- нов, крупный предприниматель В.В. Жуковский (1860—1916) и др.^[326]

Необходимо сказать и о государственных чиновниках, занимавших­ся проблемами правового регулирования труда по долгу службы. Веро­ятно, первым из них стал экономист Ф.Г. Тернер, бывший впоследст­вии товарищем министра финансов. К этой группе также можно при­числить члена Совета министра финансов В.П. Безобразова, сенатора А.М. Нолькена, чиновника по особым поручениям Министерства фи­нансов Е.Е. Савича, члена Совета министра внутренних дел профес­сора И.Я. Гурлянда, министра финансов профессора Н.Х. Бунге, глав правительственных комиссий по рабочему вопросу А.Ф. Штакельбер- га, П.Н. Игнатьева, П.А. Валуева, М.М. Федорова, Д.А. Философова, В.Н. Коковцова, С.О. Загорского, экспертов этих комиссий А.А. Бен­кендорфа, А.Ф. Федорова и др.

Ф.Г. Тернер (1828-1906) совмещал научную работу с государствен­ной службой, причем первая была непосредственно связана с послед­ней. Он правомерно связывал обострение рабочего вопроса с разви­тием промышленности и появлением нового вида социального риска, ибо для рабочего потеря работы — «потеря всего». Эта идея напрямую выводила ее автора на проблему социального страхования лиц наем­ного труда, так как «нельзя наказывать людей, не по своей воле по­терявших работу». Для борьбы с социальными рисками предлагались меры «регламентированной предусмотрительности», которые имели целью «некоторое обеспечение рабочего класса путем законодатель­ным». Этот путь предусматривал обязательные меры, как-то: разные сборы с рабочего населения для целей социального обеспечения (на устройство госпиталей, приютов, запасных капиталов и др.). При этом государство должно было на себя брать полное финансирование толь­ко системы образования^[327]. По сути Ф.Г. Тернер предлагал ввести систе­му обязательного страхования рабочих за счет средств самих рабочих. Тернер заложил своеобразную научную традицию, когда при исследо­вании рабочего вопроса в России анализировалось фабрично-завод­ское и социальное законодательство стран Запада. Практически во всех его работах ему уделено особое место. Он подверг критике цехо­вую организацию производства, но выступил за ассоциации рабочих «на новых началах». В своей научной и практической деятельности Тернер проводил идею о необходимости социальных реформ. Впро­чем, они виделись ему крайне умеренными.

Практически одновременно к проблеме фабричного законодатель­ства обратился другой выдающийся экономист и государственный деятель Н.Х. Бунге (1823—1895). Он также являлся крупным специа­листом по полицейскому (административному) и налоговому праву^[328]. В части правового решения рабочего вопроса его взгляды были осно­ваны на следующих посылках. Во-первых, при наличии непрочных уз между работниками и работодателями необходимо установить право­порядок, предоставляющий работникам более прочное общественное положение. Во-вторых, государство может и должно контролировать трудовые отношения через соответствующий орган, которым стала впоследствии фабричная инспекция. Характерно, что Н.Х. Бунге сра­зу же отверг французский вариант, где надзор осуществляли комиссии, составленные из самих владельцев предприятий. По его мнению, в них могли входить только независимые служащие. Все проблемы могли ре­шаться только объединением усилий государства, работодателей и ра­ботников. В-третьих, компенсации рабочим за увечья не могут выпла­чиваться на гражданско-правовой основе с обязательным доказыванием вины предпринимателя. Это должно осуществляться путем страхования трудящихся по меньшей мере с участием государства. В-четвертых, он не отрицал свободы договора в рамках закона, но вслед за А. Смитом обратной стороной этого видел право рабочих на забастовку. Центр тя­жести всего рабочего вопроса виделся ему в повышении благосостояния рабочих, в том числе через их участие в прибылях и привлечение рабо­чих к управлению предприятием. Надо отметить, что Н.Х. Бунге высту­пал против попечительства в отношении рабочих, как и против админи­стративного произвола и открытого давления на работодателей даже во имя достижения благих целей. Именно как административист, он счи­тал, что все трудовые споры должны решаться только в рамках закона, где третьей стороной может и должно стать государство в лице уполно­моченных органов, прежде всего фабричной инспекции и судов^[329].

Он выступал за более жесткий контроль государства в сфере фаб­ричного законодательства, предлагал легализовать права работников на объединение и на экономическую забастовку. Главным направле­нием достижения «социального мира» он видел улучшение положе­ния рабочих и налаживание диалога рабочих с работодателями. От­сюда вытекали его предложения о социальном страховании рабочих с участием государства, о допуске работников к участию в прибылях и к управлению предприятиями, естественно, в весьма ограниченных масштабах. Его интерес к фабричному законодательству носил вполне прикладной характер. В этом законодательстве он видел один из ин­струментов достижения внутренней стабильности и экономического процветания. Из всех государственных чиновников Российской им­перии своего времени это был, вероятно, самый компетентный спе­циалист в сфере правового регулирования труда.

И.Х. Бунге к мерам, относящимся к упрочению благосостояния ра­бочих, причислял меры, установленные законами о соблюдении осто­рожности на фабриках и вознаграждении рабочих за увечья; о кассах пенсий, пособий, взаимной помощи работников, учебных учрежде­ниях и пр. В этой части ученый видел задачу в установлении юриди­ческих норм, которые должны облегчить возникновение и деятель­ность товариществ рабочих. Эти товарищества рассматривались им как средство, которое служит цели достижения рабочим сословием нравственной и хозяйственной самостоятельности, ограждению ка­ждого члена от случайных бедствий. По мнению ученого, все товари­щества рабочих могут быть разделены на два вида. Первые — потре­бительские общества и общества вспомоществования - учреждаются для обеспечения дешевого удовлетворения потребностей товаров, де­шевого жилья, для облегчения пользования кредитами. Особая роль отводилась товариществам вспомоществования, которые осуществ­ляют выплату пособий в случае болезни, смерти, пенсий и др. Второй вид товариществ рабочих - производственные (производительные), в которых рабочие являются не только исполнителями работ, но и по преимуществу пайщиками.

Н.Х. Бунге имел немало единомышленников среди видных рос­сийских экономистов, которые считали необходимым принятие от­носительно широкого фабричного законодательства. Так, известный ученый и одесский городской голова Н.А. Новосельский (1818—1898) признавал актуальность рабочего вопроса в России и предлагал его разрешить на «практической почве». По его мнению, фабричные за­коны должны были взять под свое покровительство материальные ин­тересы рабочих. Неразрешенность рабочего вопроса угрожала «пер­спективой социальной революции»^[330]. Еще один экономист И.Е. Шев­ченко-Красногорский писал, что фабричное законодательство имеет главной задачей служить некоторым противовесом вредным для госу­дарства сторонам фабричной промышленности, призвано «охранять жизнь и здоровье рабочих и, по возможности, устранять поводы к про­явлению острых отношений между трудом и капиталом»^[331]. Он проана­лизировал зарубежное фабричное законодательство и имевшиеся в то время российские законопроекты о труде. В результате он предложил систему мер, направленных на законодательное решение рабочего во­проса. Среди них назывались такие меры, как: возложение ответствен­ности на предпринимателей за вред, причиненный жизни и здоровью во время работы; усиление института фабричной инспекции и обес­печение ее полной независимости посредством достойного бюджет­ного финансирования; перенос акцента не на карательные, а на пре­вентивные меры, не допускающие причинение вреда жизни, здоровью и материальным интересам рабочим; активное использование опыта зарубежного фабричного законодательства с учетом российской спе­цифики. А.А. Карелин придерживался схожей позиции по рабочему вопросу. Он определял фабричные законы как ряд законоположений, имеющих целью улучшить положение фабричных, мануфактурных и ремесленных наемных рабочих. Он прямо утверждал, что именно фабричные законы должны регулировать условия личного найма^[332].

На гораздо более консервативных позициях находился экономист и государственный деятель В.П. Безобразов (1828—1889). Благодаря его научным работам утвердилось очевидное, но относительно новое для России положение, что благосостояние рабочих является важней­шим фактором промышленного производства и прогресса вообще. Его проповедь «естественного неравенства» при «равенстве свободы» не­избежно предполагала и свободу трудового договора. В.П. Безобразов установил взаимосвязь форм ведения хозяйства и уровня благосостоя­ния рабочих. Он, хотя и очень умеренно, критиковал излишнюю по­лицейскую регламентацию и надзор за рабочими, ратовал за «самодея­тельность» заинтересованных классов. Он был категорическим про­тивником передачи фабричных инспекций из ведения Министерства финансов Министерству внутренних дел. Наконец, В.П. Безобразов выработал модель статистического описания положения рабочих, что позволило будущим исследователям опереться на твердую цифровую базу. Также он принимал участие в разработке первых фабричных за­конов 80-х годов XIX в., практика применения которых им впослед­ствии обобщалась^[333]. При этом он остался принципиальным противни­ком государственного вмешательства в отношения между работника­ми и работодателями, либералом рикардианского толка. Но в научных взглядах В.П. Безобразова был целый ряд положений, идущих вразрез с реалиями того времени. Явно устарело его утверждение о самобытно­сти российского рабочего вопроса в отличие от Запада. Отмечая важ­ность создания фабричной инспекции, он предлагал придать ей пре­имущественно карательный, репрессивный характер. Эта инспекция, по его мнению, не могла являться правительственным органом, кото­рый призван «к прямому экономическому улучшению быта рабочего класса (сверх косвенного улучшения его посредством охраны от пра­вонарушений другой стороной) и к возвышению уровня его благосос­тояния материально и нравственно»^[334]. Уже многим его современникам позиция видного экономиста казалась устаревшей^[335].

А.Ф. Федоров (1855 - после 1916), начинавший службу в органах МВД, уже свою магистерскую диссертацию посвятил фабричному зако­нодательству. Его докторская диссертация также была связана с про­блемами правового регулирования трудовых отношений^[336]. В своей ма­гистерской диссертации он проанализировал фабричное законода­тельство 14 государств, прежде всего Англии, Германии, Франции и Австро-Венгрии. Фабричному законодательству России со времен ца­ря Алексея Михайловича посвящено почти 100 страниц исследования^[337]. Автор выявил девять действующих на 1884 г. нормативных правовых актов, регулирующих отношения между хозяевами фабрик и рабочи­ми, и дал им развернутую характеристику. Более того, Федоров под­робно рассмотрел проекты законов, подготовленных комиссиями по рабочему вопросу в 50-80-х годах XIX в. Особого внимания достойны выводы молодого магистра полицейского права. Он предложил огра­ничить рабочий день взрослых работников примерно восемью часа­ми, ориентируясь на опыт США. Беременные женщины и роженицы на некоторый период вообще не должны были допускаться к работе. Предлагалось создать специальные условия для труда женщин, а ма­лолетних брать на работу только после медицинского освидетельство­вания и получения начального образования. При этом минимальный возраст, с которого разрешалось заключать договор личного найма, должен был быть повышен. Предлагалось ввести запрет на труд в вы­ходные и праздничные дни, причем для женщин и детей не должно быть исключений из этого правила. Перечень исключительных случа­ев для мужчин предлагалось определить законодательно. Хозяева фаб­рик должны были отвечать за несчастные случаи с рабочими на основа­нии самого наличия такого факта. Тяжесть доказывания беспечности или неосторожности рабочего возлагалась на хозяина. Федоров пред­ложил дифференцировать рабочий день детей и подростков с учетом их потребностей в обучении, а также законодательно определить са­нитарные требования к условиям работы и проживания при фабриках всех категорий рабочих. Все вышеназванные предложения, по мне­нию Федорова, должны были проводиться постепенно, но неуклонно. А надзор за соблюдением всего фабричного законодательства должна была осуществлять независимая правительственная инспекция. Все эти предложения по совершенствованию фабричного законодатель­ства можно признать вполне реалистичными и прогрессивными. Они явились плодом анализа зарубежного фабричного законодательства, оценки российских правовых реалий и знания внутриполитической и экономической ситуации в стране. Часть из них вскоре была осу­ществлена, а часть так и осталась нереализованной.

Более радикальную позицию занимал А.Н. Миклашевский (1864— 1911) — экономист и служащий Министерства финансов, участник под­готовки денежной реформы 1897 г. Он полагал, что для разрешения любого социального конфликта мирным путем необходимо учитывать интересы сторон социальных отношений, а превалирование мнения только одной из них неизбежно ведет к насилию. По его мнению, уча­стие рабочих в управлении производством должно быть существенно расширено. «Старый владельческий класс» через правовые механизмы должен мирно уступить место «нарождающейся рабочей демократии». Построение рациональной социальной политики он не видел без учета этических начал и принципа справедливости. Он последовательно рас­смотрел все возможные в то время способы «защиты интересов труда» как на Западе, так и в России. При этом основное внимание обраща­лось не столько на локауты и стачки, необходимость которых не отри­цалась, сколько на государственное посредничество в промышленных (трудовых) спорах. Он был сторонником расширения государственно­го вмешательства в отношения работников и работодателей^[338]. Основное внимание в работах Миклашевского концентрируется на экономиче­ской составляющей трудовых отношений. Он справедливо полагал, что производство не может быть рассмотрено в отрыве от проблемы распре­деления, а фактор заработной платы является во многом определяю­щим для достижения высоких производственных показателей^[339]. Также этот фактор, по его мнению, должен быть определяющим в дефиниции трудового договора. В этой части он дискутировал с Л.С. Талем, кото­рый, по мнению Миклашевского, не указывал на экономическую за­висимость работника, вытекающую из трудового (рабочего) договора. Он отмечал, что «заработная плата, получаемая каждым средним рабо­чим в виде денег, должна быть достаточна для того, чтобы он, покупая на нее средства существования, прожил известное число лет и дал себе на смену нового работника — своего сына»^[340]. Таким образом, речь шла о минимальной заработной плате, которая не должна быть ниже про­житочного минимума работника.

Определенное место среди ученых и государственных деятелей зани­мает С.О. Загорский (1884?—1930). Достаточно сказать, что в силу своего служебного положения он координировал всю законотворческую дея­тельность Министерства труда Временного правительства. Кроме того, он являлся автором законопроекта о профессиональных обществах, од­ним из соавторов Положения о комитете труда как совещательном орга­не, созданном впоследствии при Министерстве труда. В своей научной и практической деятельности он ориентировался как на зарубежный опыт, так и на наработки отечественных ученых. Загорский однознач­но выступил против самочинных действий рабочих, которые еще более способствовали дезорганизации производства и еще больше ухудшали их положение^[341]. Он оставался последовательным сторонником законо­дательного решения рабочего вопроса и выступал за создание Кодек­са труда^[342]. Более того, юридическая служба под его руководством пред­принимала конкретные шаги по систематизации всего массива трудо- правовых нормативных актов. Октябрьскую революцию Загорский не принял и впоследствии эмигрировал, но по-прежнему интересовался проблемами рабочего законодательства России^[343].

Еще раз подчеркнем, что предложенное нами деление ученых на группы до известной степени условно. Многих из исследователей можно отнести на разных этапах их карьеры к разным группам. Так, В.П. Литвинов-Фалинский был преподавателем столичного техноло­гического института, фабричным инспектором, сотрудничал с сою­зами предпринимателей, а впоследствии возглавлял отдел промыш­ленности в Министерстве торговли и промышленности.

К. Маркс, марксисты, В.И. Ленин и развитие науки трудового права. Развитие науки трудового права изначально находилось под влиянием идеологических течений различных направлений. Рабочий вопрос и его правовое урегулирование рассматривались как часть более широкой со­циальной проблематики. В этой ситуации идейная ориентация ученых оказывала существенное, а иногда определяющее влияние на их теорети­ческие положения и практические выводы. Примечательно, что во всем мире проблемами правового регулирования труда сначала занимались преимущественно исследователи социалистической ориентации. Ученые либерального направления зачастую не видели в этом необходимости, считая отношения, связанные с трудом, сугубо гражданско-правовыми. Надо отметить, что исследование рабочего вопроса, в том числе его пра­вовой стороны, в царской России уже считалось определенным проявле­нием оппозиционности существующему политическому режиму. В кон­це XIX в. это имело место и в большинстве стран Запада.

Нам представляется, что марксистская идеология оказала существен­ное воздействие на возникновение и развитие науки трудового права. Было бы явным преувеличением, как это делалось в советский период, связывать формирование данной науки только с марксизмом-лениниз­мом. Другой крайностью были бы полное отрицание или односторонне негативная оценка влияния данной идеологии на изучение трудопра- вовой проблематики. На наш взгляд, в настоящее время необходим оп­ределенный, по возможности «деидеологизированный» взгляд на науч­ные проблемы трудового права. Начнем с основоположника учения ис­торического материализма.

К. Маркс (1818-1883) и его последователи доказывали принципи­альную невозможность законодательного решения рабочего вопроса при капитализме и крайне ограниченную возможность рабочего зако­нодательства улучшить положение наемных работников. В то же вре­мя основной труд К. Маркса «Капитал»^[344] оказал определенное влияние на возникновение трудового права вообще и принципиальное влия­ние на доктрину советского трудового права в частности. Можно вы­делить в этом ключе пять основных марксистских положений^[345]. Пер­вое: К. Маркс провел одно из первых исследований ключевого для тру­дового права понятия - трудового отношения. При этом основной упор делался на его эксплуататорский характер в классовом обществе. Вто­рое: им был осуществлен анализ таких понятий, как рабочее время, за­работная плата, дисциплина труда. Третье: он выявил и проанализиро­вал основные движущие силы развития законодательства о труде, оп­ределив его как следствие классовой борьбы. К. Маркс обоснованно отмечал, что это законодательство было вызвано к жизни конкуренцией между капиталистами и оно, по сути, является необходимым продуктом крупной промышленности. Ограничение эксплуатации рабочих связы­валось с потребностью буржуазных государств в здоровых солдатах для ведения империалистических войн. Четвертое: К. Марксом был собран богатый материал по истории регулирования трудовых отношений. При всей своей критичности он отмечал важность фабричного законода­тельства как средства «физической и интеллектуальной защиты» рабо­чего класса, высоко оценивал деятельность английских фабричных ин­спекторов. Но вывод К. Маркса сводился к тому, что даже реформы при капитализме не могут принципиально изменить положение рабочих. Пятое: в «Капитале» содержится немало мыслей о желаемом трудовом праве при социализме, в том числе о всеобщности труда, о необходимо­сти сокращения рабочего времени, об усилении охраны труда и др.

К. Маркс рассматривал некоторые частные проблемы правового ре­гулирования отношений работников и работодателей, в том числе про­блемы заработной платы, забастовок и локаутов, рабочего представи­тельства и участия работников в управлении производством¹. Воззрения Маркса на рабочий вопрос подвергались неоднократной критике уже его современниками. Это касалось прежде всего позиции ученого по аб­солютизации классовой борьбы и переносу акцента на политическую составляющую разрешения рабочего вопроса. Наиболее последователь­ными его оппонентами выступали Ф.А. Ланге и Л. Брентано². Дискус­сию с последним в свою очередь анализировал Ф. Энгельс³.

Надо отметить, что марксистская теория адекватно отражала право­вые и экономические реалии того времени, т.е. эпохи промышленно­го капитализма. Но К. Маркс ошибся в своем предвидении перспектив развития капитализма, условно говоря, приняв крик «младенца», коим тогда являлся капитализм, за предсмертный «хрип» старика. После соз­дания социальной теории Дж.М. Кейнса и проведения «нового курса» Ф.Д. Рузвельта капитализм стал существенно меняться и в настоящее время он имеет крайне мало общего с той его моделью, современником и исследователем которой являлся К. Маркс. Вместе с тем концепция К. Маркса оказала существенное влияние не только на советскую, но и на российскую дореволюционную концепцию трудового права.

Друг, единомышленник и соавтор К. Маркса Ф. Энгельс (1820— 1895) также занимался теорией рабочего вопроса. Он хорошо владел практическим материалом, чему способствовал его переезд в 1842 г. в Манчестер, где он работал в конторе фабрики управляющим. Его публикации имели прикладной характер, затрагивали историко-пра- вовую сторону рабочего вопроса. Он приветствовал первые акты анг­лийского фабричного законодательства, в том числе акты, ограничи­вающие рабочий день женщин и детей. Он также ратовал за активи­зацию профсоюзной борьбы в защиту прав работников, обосновывал необходимость повышения заработной платы и ограничения рабочего дня взрослых рабочих^[346]. Как и К. Маркс, Ф. Энгельс крайне критично относился к существующему в его время фабричному законодатель­ству и видел разрешение рабочего вопроса не в его реформировании, а в социальной революции. Он выступал также за международное объ­единение рабочих в борьбе за свои права, поддерживал идею между­народной охраны труда.

Легальные марксисты М.И. Туган-Барановский (1865—1919) и П.Б. Струве (1870—1944) в какой-то степени продолжили критику капи­тализма, но в более конструктивном ключе. М.И. Туган-Барановский определял труд в духе К. Маркса только как одну из разновидностей то­вара. Он писал: «В формальном отношении договор о найме рабочего не отличается принципиально от всякого другого договора найма, а яв­ляется таким же меновым актом, как купля-продажа любого товара»^[347]. Очевидно, что даже для того времени это было явно упрощенное утвер- жждение. Разделение труда М.И. Туган-Барановским, восходящее к мар­ксистскому, на «низший» (преимущественно мускульный и не требую­щий особой предварительной подготовки) и «высший» (преимущест­венно умственный, требующий длительной специальной подготовки) также слишком неконкретна. В этой части вполне уместно критическое отношение к данным положениям со стороны Л.С. Таля^[348].

Туган-Барановский приветствовал появление фабричного законода­тельства в России и положительно оценивал активную роль государст­ва в регулировании отношений между предпринимателями и рабочими. Анализируя схему эволюции «русской фабрики» от купеческой фабри­ки петровских времен до капиталистической, основанной на наемном труде, он значительное внимание уделял взаимоотношениям предпри­нимателей и рабочих. По его мнению, новейшее фабричное законода­тельство и демократизация российского общества должны привести к социальному сотрудничеству этих классовых групп^[349]. М.И. Туган-Бара­новский доказывал существование в России рабочего вопроса во впол­не европейском понимании, но с национальными особенностями. Свое учение он строил, опираясь на идею верховной ценности человеческой личности^[350]. Как и все русские интеллигенты-социалисты, он симпатизи­ровал немецкой системе социального страхования, охраны труда и стал редактором специального сборника, посвященного этому вопросу. Сам Туган-Барановский в этом сборнике опубликовал очерк, посвящен­ный законодательной охране труда в России, который начал с анализа первого фабричного закона, принятого 24 мая 1835 г.^[351] Туган-Баранов- ский подготовил обзор, посвященный государственному посредниче­ству в трудовых спорах. Им разделялись индивидуальные трудовые спо­ры, разрешаемые в суде, и коллективные трудовые споры. Последние должны были разрешаться или предотвращаться «методом коллектив­ного договора», через правительственное посредничество и иные при­мирительно-посреднические процедуры^[352].

Если для легальных марксистов проблемы правового регулирования труда находились на периферии научного интереса, то для большеви­ков рабочий вопрос был вообще одним из ключевых. Это вполне обос­новано для партии, считавшей себя выразительницей интересов рабо­чего класса. В этой связи особый интерес представляет оценка теорети­ческого наследия В.И. Ленина (1870-1924) в контексте развития науки трудового права. Разброс мнений по данному вопросу особенно велик и находится в диапазоне от оценки В.И. Ленина едва ли никак первого советского ученого-трудовика до полного умолчания. Нам представ­ляется, что это крайности, связанные с давлением официальной идео­логии или личной политической позицией авторов. Характерно, что в 20-е годы ХХ в. подчеркивалось внимание В.И. Ленина к трудово­му законодательству, его отрицательное отношение как к левому экс­тремизму в виде «военно-коммунистического забегания вперед», так и к «буржуазным пережиткам». Вполне можно согласиться с тем, что В.И. Ленин проявил выдержку и понимание проблемы там, где многие его товарищи по партии ударились в крайности. Это касается его пози­тивной роли в принятии КЗоТ 1922 г., его постоянных призывов учиты­вать иностранный опыт, внимания к подбору руководящих кадров На­родного комиссариата труда (НКТ)^[353]. Большинство его современником писали о В.И. Ленине именно как о государственном деятеле, а не как об ученом. Действительно, роль О. Бисмарка и Ф.Д. Рузвельта в при­нятии прогрессивного социального законодательства также достаточно велика, но ни одному исследователю в этой связи не пришло в голову назвать их специалистами по данной проблеме.

Начиная с 30-х годов ХХ в., когда возвеличивание В.И. Ленина ста­ло «подставкой» для утверждения личной власти И.В. Сталина^[354], ситуа­ция принципиально изменилась. Была создана целая трудоправовая «лениниана», а число публикаций, особенно в юбилейные годы, стало исчисляться десятками^[355]. При этом многие исследователи «под ленин­скую тематику» вполне плодотворно развивали свои научные концеп­ции, а многообразие ленинского наследия позволяло найти нужную цитату практически на все случаи жизни. В то же время В.И. Ленин в определенной степени повлиял на развитие науки советского трудо­вого права, прежде всего через критическое осмысление дореволюци­онного трудового законодательства. Но в целом он показал себя как последовательный марксист, применяющий основные положения это­го учения к современной ему ситуации.

Определенная новизна ленинского подхода к изучению проблем правового регулирования трудовых отношений нам видится в следую­щем. Во-первых, это тщательный, но небеспристрастный анализ ос­новных актов российского дореволюционного трудового законода­тельства¹. Особое место в этом ряду занимает его исследование «Но­вый фабричный закон», подготовленное в 1897 г. и опубликованное в 1899 г. По мнению С.С. Алексеева, «в этой работе мы находим те тео­ретические положения обобщающего характера, которые дают нить для понимания социально-политической и юридической природы об­щих дозволений и общих запретов»². В.И. Ленин обоснованно утвер­ждал, что фабричный Закон 2 июня 1897 г. предоставляет слишком много нечетко определенных прав администрации, не устанавлива­ет для нее никаких точных и общеобязательных правил, что создает предпосылки для произвола³. При этом В.И. Ленин видел разрешение противоречий между трудом и капиталом вполне в марксовом духе через победу труда и ликвидацию эксплуатации человека человеком. Практические мероприятия для осуществления этого, кроме идеоло­гического обеспечения, не прорабатывались и представлялись дос­таточно идеалистическими (освобождение труда, всеобщая трудовая повинность, равенство прав трудящихся и ограничение в правах экс­плуататоров, подавление сопротивления последних и др.). Но в це­лом ленинские работы можно признать важным источником при изу­чении истории трудового права России. Во-вторых, В.И. Ленин ком­плексно подходил к решению рабочего вопроса, не ограничиваясь его формально-юридической стороной. Он изучал статистику стачечно­го движения^[356], анализировал настроения рабочих, обращался к мате­риалам социологических и промышленно-статистических исследова­ний. Определенный интерес представляет ленинский подход к изуче­нию трудового законодательства через анализ комплекса разнородных источников^[357]. В.И. Ленин стал одним из первых политиков, которые не только следили за исследованиями в сфере трудовых отношений, но и использовали их в идейной борьбе и при формировании поли­тического курса. Ленинские идеи оказали большое влияние на фор­мирование советского законодательства о профсоюзах. Это касается партийного руководства профсоюзами, представления о профсою­зах как о «школе коммунизма», культивирования их производствен­ных задач и стимулирования рабочего энтузиазма, трудовых починов и др.^[358] В-третьих, в отличие от большинства радикально настроенных большевистских идеологов В.И. Ленин предлагал учитывать опыт за­рубежных стран, хотя узкоклассовый подход изначально делал такую возможность достаточно ограниченной.

Российские марксисты-ленинцы о трудовом праве. Одним из пер­вых ученых-марксистов к анализу правовой стороны рабочего во­проса обратился В.В. Святловский (1869—1927). В начале ХХ в. он признавался одним из самых крупных российских специалистов по истории и теории профсоюзного движения. Первоначально он вы­ступал за мирное участие профсоюзов в социально-политической борьбе за улучшение положения рабочего класса^[359], был поборником государственного страхования рабочих и усиления государственной охраны труда. Впоследствии занимал более радикальную позицию, хотя большевиками и оценивался как «соглашатель» с буржуазией.

В советский период он занимался преимущественно историей проф­союзного движения^[360].

Также с марксистских позиций подходил к решению рабочего во­проса В.Я. Канель (1873—1918). В круг его научных интересов входили вопросы фабричной медицины, страхования рабочих, правового регу­лирования отношений работников и работодателя^[361]. Из числа больше­виков это был наиболее объективный, однако далеко не беспристра­стный исследователь. В его работах абсолютно преобладает критика современного ему положения рабочих в царской России. В большин­стве своем эта критика была вполне обоснованной. Особое внимание он обращал на несоответствие конструкции договора личного найма опосредуемым им общественным отношениям. Он справедливо по­лагал, что патриархальные отношения между трудом и капиталом ос­тались в прошлом, а гармония интересов предпринимателей и рабо­чих отсутствует. Выводом из этого стало предложение о необходимо­сти специального правового регулирования отношений между трудом и капиталом. Канель обосновывал необходимость особого рабочего договора, который бы учитывал личностный момент в трудовых отно­шениях. Для него была очевидна неприменимость к рабочему договору цивилистических конструкций, аналогичных задатку. Он полагал, что заработная плата должна выплачиваться в полном объеме, поскольку является единственным источником существования для рабочих. По сути Канель, как и Л.С. Таль, писал об алиментарном характере воз­награждения за наемный труд.

Самым известным ученым-марксистом, занимавшимся проблема­ми правового регулирования труда до 1917 г., был М.Г. Лунц (1872— 1907). В своих работах он резко выступал против «классового мира» и отрицал идею компромисса работников с работодателями и прави­тельством, последовательно критиковал так называемый полицейский социализм. Большинство его работ были связаны с изучением исто­рии российского фабричного законодательства и фабричной инспек­ции. Его критика современного ему законодательства была не всегда взвешенной. Вместе с тем он правильно отметил возрастающую роль профсоюзов в борьбе за улучшение положения работников, беспер­спективность государственной политики попечительства над рабочи­ми^[362]. На тираж его посмертного сборника статей «Из истории фабрич­ного законодательства, фабричной инспекции и рабочего движения в России» (М., 1909) по распоряжению властей был наложен арест, однако значительная часть этого тиража успела разойтись. В назван­ном сборнике был дан глубокий анализ фабричного законодательст­ва. Он был построен на сопоставлении прав и интересов работника и работодателя в рамках договора найма, применения санкций, на­казаний к сторонам этого договора. Констатировалось неравноправ­ное положение работника в договоре найма. М.Г. Лунц дискутиро­вал с И.Х. Озеровым и В.П. Литвиновым-Фалинским, упрекая их за приверженность идее классового мира и переоценку желания фабри­кантов идти на компромисс с рабочими. В этом случае в качестве ар­гументов он привлекал работы западных ученых социалистического направления (А. Менгер, Г. Шульце-Геверниц и др.) и материалы за­падного законодательства. По его мнению, дальнейшее развитие фаб­ричных законов могло происходить только под давлением рабочих, вследствие чего делался вывод о необходимости давления на законо­дателя «снизу». Лунц резонно отмечал неразрывную связь общего по­литического курса и развитие фабричного законодательства, неста­бильность, а зачастую временный характер российских нормативных правовых актов о труде .

Проблемами фабричного законодательства занималась одна из наи­более ярких личностей в большевистской партии, впоследствии пер­вая женщина — нарком государственного призрения и первая жен­щина-посол А.М. Коллонтай (1872—1952). Она стала автором одного из первых исследований наравне с Х. Ренваллом^[363], посвященных фаб­ричному законодательству Финляндии, которая являлась в то время автономной частью Российской империи. А.М. Коллонтай отмечала «половинчатый и полумерный» характер финского фабричного зако- нодательства⁴. Она писала о деятельности финской фабричной (про­мысловой) инспекции. Она предложила перечень конкретных меро­приятий по реформе фабричного законодательства, которые включали в себя: установление восьмичасового рабочего дня; ограничение ноч­ного труда только теми случаями, когда он неизбежен; введение обяза­тельного непрерывного еженедельного отдыха не менее 36 часов под­ряд; предоставление женщинам декретного отпуска с сохранением зара­ботной платы; запрет детского труда до 16 лет; увеличение численности фабричных инспекторов и привлечение к контролю за соблюдением фабричного законодательства рабочих организаций; распространение фабричного законодательства на все категории наемных работников; установление более строгих взысканий, налагаемых на фабрикантов за нарушение фабричного законодательства^[364]. Эти законодательные пред­ложения были достаточно умеренными и реалистичными. После рево­люции Коллонтай обратилась к вопросам трудового законодательства в контексте проблемы женской эмансипации. Она последовательно от­стаивала равенство трудовых прав мужчин и женщин .

После 1917 г. марксизм стал идеологической основой развития со­ветской юридической науки. Его догматизация и упрощение самым пагубным образом сказались на развитии трудоправовой теории. Но это связано не только и не столько с самим марксизмом, сколько с его предвзятым и однобоким толкованием. В настоящее время марксизм остается в инструментарии науки трудового права, но не как «един­ственно верное учение», а как один из научно обоснованных методо­логических подходов.

В заключение можно сделать следующие выводы:

1. Российская наука трудового права начала формироваться в кон­це XIX — начале ХХ в. При этом проблемы частного трудового пра­ва (трудовой договор, работодательская власть, оплата труда и др.) изучались первоначально в рамках цивилистики. Напротив, пробле­мы публичного трудового права (охрана труда, контроль и надзор за соблюдением трудового законодательства и др.) изучались первона­чально в рамках полицейского (административного) права. Таким об­разом, наука трудового права также формировалась на стыке частно­го и публичного права.

2. Первыми российскими учеными-трудовиками были как пред­ставители академической науки, так и фабричные инспектора, госу­дарственные чиновники, представители предпринимательских кругов. Это были не только юристы, но и экономисты, инженеры, врачи. В их исследованиях был затронут широкий спектр вопросов теории фор­мирующейся отрасли трудового права, причем как индивидуального (трудовой договор, дисциплина труда, рабочее время и время отдыха), так и коллективного (коллективные договоры, коллективные трудо­вые споры и забастовки, статус профессиональных союзов и объеди­нений работодателей).

3. Политические воззрения оказывали существенное влияние на на­учные исследования первых специалистов по трудовому праву. В подав­ляющем большинстве они по меньшей мере сочувствовали социалисти­ческим убеждениям. Исследователи марксистского направления внесли весомый, но противоречивый вклад в рассмотрение «рабочего вопроса». Правовая сторона решения этого вопроса была рассмотрена марксиста­ми недостаточно подробно в силу присущего им правового нигилизма, радикализма и излишней веры в благотворность насилия.

4. Дореволюционная научная традиция изучения правового регу­лирования труда только начала формироваться и была прервана рево­люционными событиями 1917 г. Советской юридической наукой она оказалась во многом не востребована, а в отдельные периоды демон­стративно отторгалась. Своеобразный ренессанс произошел только в конце прошлого века.