Предисловие к девятому изданию

Кроме того, многие профессора (и здесь я говорю не об од­них лишь романистах), энтузиасты собственной дисциплины, склонны сообщать своему преподаванию, а значит, и своим учебникам, такие черты, какие были бы им необходимы, если бы студенты намеревались посвятить себя научной карьере в области данной дисциплины. Таким образом, они обращены к аудитории специализирующихся в этой области. То, что такая более или менее сознаваемая отправная точка весьма удалена от истины, ясно само собой. Применительно, однако, к препо­даванию римского частного права ее ложность еще очевиднее.

Насколько мне известно, Италия — единственная страна, в которой студент, выдержав государственные экзамены, стано­

вится по окончании университетского курса доктором, что не­обходимо для работы в сфере юриспруденции и для занятия ад­министративных должностей категории «А».

Наконец, при их написании часто забывают, что в отличие от своих сотоварищей на всех прочих факультетах студент, присту­пающий к изучению юриспруденции, переступает порог alma mater, не располагая абсолютно никакими понятиями, пускай са­мыми начальными и приблизительными, относительно науки, с которой он будет здесь иметь дело. Преподаватель римского ча­стного права испытывает подлинное чувство «творца» в библей­ском смысле этого слова, и это творчество, тяжелейшее, но и в высшей степени возвышенное, обретает лучшую награду за труд, «quae поп recipit aestimationem» («который не поддается оценке»)[1].

С учетом всего этого курс «Римское частное право», на­сколько мне представляется, должен быть логической и дидак­тической предпосылкой к курсу «Частное право» и соотносить­ся с ним также и хронологически. Он должен явиться призы­вом к пробуждению исторического сознания, которое одно, в том числе и в сфере права, способно принудить нас к понима­нию того, что человеку следует смирить свою личную гордыню, дабы вознести на такую большую высоту чувство гордости всем родом человеческим, чтобы человек ощущал себя частицей крошечной, но деятельной, частицей всеобщего и бессмертного человеческого духа — того Человечества, которое на протяже­нии своей поразительной многотысячелетней жизни потом и кровью написало историю общественного прогресса.

В современной Италии курс «Римское частное право» при­зван побуждать юношей становиться не хорошими романиста­ми, но хорошими юристами.

Так что, если не следует подниматься на уровень, достигну­тый теми «золотыми» учебниками, значит, надо опускаться до уровня необразованных и нерадивых студентов? Я предвижу это возражение и должен сказать, что оно бьет мимо цели. Бу­дем придерживаться знаменитой Горациевой меры (modus) и постараемся выработать такой текст, который, не теряя досто­инств, присущих университетскому преподаванию, отвечает тем целям, на которые направлен, как и потребностям и воз­можностям едва ли не всех слушателей, оценивая их без песси­мизма, но и без излишнего оптимизма, т. е. воспринимая их та­кими, какие они есть.

Вот каковы плоды моего личного, пускай скромного, опыта, и в соответствии с этим опытом вырабатывались критерии, на которые я ориентировался при подготовке третьего издания своего учебника. Мне могут заметить, что такие критерии удоб­ны для меня, поскольку соразмерны моей малости и неспособ­ности написать учебник высокого уровня. Могу с этим согла­ситься. Но можно ведь допустить совпадение удобства и доб­ротности. А в том, что мои критерии хорошего качества, я искренне убежден.

В предисловии к французскому учебнику, который вдохнов­лялся почти теми же принципами, которые отстаиваю и я, го­ворится, что здесь имеется в виду лишь «краткое изложение», которое предполагает, «естественно», предварительное изуче­ние одного из классических учебников, вышедших из-под пера знаменитых ученых. Вы можете себе вообразить, чтобы наши студенты в своей массе, прежде чем взяться за учебник своего преподавателя, за учебник, который рекомендован или принят в качестве текста для экзамена, ощутили нужду или долг шту­дировать другой учебник, куда более сложный и трудный?

Итак, прочь лицемерие!

А поскольку мы, университетские профессора, пользуемся, слава Богу, по крайней мере, педагогической самостоятельно­стью, позвольте мне также и в этом, третьем издании делать то, что я почитаю своим долгом.

Автор

Введение