ТЕМАЗ. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ

Занятие 1

1. Значение уголовно-правовой охраны конституционных прав и интересов личности в России. Система преступлений против личности по новому Уголовному кодексу Российской Федерации.

2. Понятие убийства в российском уголовном праве.

3. Убийство при отягчающих обстоятельствах, относящихся к объ­екту и объективной стороне преступления. Вопросы квалификации.

Занятие 2

4. Убийство при отягчающих обстоятельствах, относящихся к субъ­екту и субъективной стороне преступления. Вопросы квалификации.

Занятие 3

5. Убийство матерью новорожденного ребенка.

6. Убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волне­ния и убийство при превышении пределов необходимой обороны или мер, необходимых для задержания преступника.

7. Убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств.

8. Причинение смерти по неосторожности.

9. Доведение до самоубийства.

10. Понятие и виды вреда, причиненного здоровью человека.

Занятие 4

11. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и его отличие от убийства либо неосторожного причинения смерти.

12. Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью.

13. Побои и истязание.

14. Заражение венерической болезнью. Заражение ВИЧ-инфекцией.

15. Незаконное производство аборта.

МЕТОДИЧЕСКИЕ УКАЗАНИЯ К ТЕМЕ

Понятие убийства в российском уголовном праве

Человеческая жизнь очень строго охраняется уголовным законом любого государства, независимо от его социально-политического строя. С принятием Конституции РФ 1993 г. впервые в текст Основного закона нашей страны вошла ёмкая и лаконичная формула ст. 20: «Каждый имеет право на жизнь». Сделано это было принципиально верно, поскольку жизнь - это ведь высшее благо человека как биологической особи и в то же время как существа социального: утрата жизни ничем не 36 заменима и не восполнима. Конституционные гарантии неприкосно­венности жизни реализуются в нормах гл.

В текст уголовного закона определение этого весьма важного уголовно-правового понятия впервые было введено в 1996 г., что следует признать несомненной заслугой законодателя. В диспозиции ч. 1 ст. 105 УК РФ оно выражено довольно лапидарно: «умышленное причинение смерти другому человеку». Уголовный закон, сформулировав здесь легальное определение убийства, тем самым сделал шаг вперёд и наконец-то вывел за рамки убийства гораздо менее опасный деликт - неосторожное причинение смерти. Государственная Дума РФ таким образом спустя десятилетия фактически признала правоту известного отечественного криминалиста, профессора ЛГУ М. Д. Шаргородского, ещё в середине минувшего века писавшего, что убийством нужно называть лишь умышленное причинение смерти другому человеку (а все случаи неосторожного лишения жизни так прямо и именовать в законе). Он справедливо подметил, что выражение «неосторожно убить» также чуждо русскому уху, как и выражение «неосторожно поджечь» (по неосторожности можно только вызвать пожар или смерть). И действительно, в слове «убийство» с семанти­ческих позиций можно усмотреть какой-то намёк на умышлен-ную форму вины. В те времена его позицию поддерживали немногие - И. Ноцюс, Ю. И, Ляпунов, И. И. Горелик. Понятие убийства в действую­щем УК РФ 1996 г. охватывает деяния, предусмотренные ст. 105, 106, 107, 108. Однако само по себе законодательное (легальное) определение убийства ещё не позволяет в полной мере разграничить данное деяние со схожими преступлениями, как более, так и менее опасными, и потому имеется насущная необходимость ввести в научный и практический оборот ещё одно, доктринальное определение убийства, которое не противоречило бы легальному, а дополняло его, конкретизировало и помогало решить сложнейшие проблемы квалификации насильственных посягательств.

На наш взгляд, доктринальное определение убийства можно сформулировать так: убийство - это общественно опасное, противо­правное, умышленное причинение смерти другому человеку, когда оно не направлено одновременно на иное охраняемое уголовным законом общественное отношение. В чём состоит смысл и значение данной дефиниции? Она позволяет: отграничить убийство от менее опасного преступления - криминального аборта (ст. 123); отграничить убийство от более опасного преступления - например, от посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317). Последнее становится возможным именно благодаря оговорке «когда оно не направлено одновременно на иное охраняемое уголовным законом общественное отношение».

В апреле 2010 г. в Москве федеральный судья Э. Чувашов вынес приговор преступнику за убийство на почве национальных отношений — 22 года лишения свободы. Три дня спустя судья за это был убит 28- летним А. Коршуновым.

Такое деяние должно квалифицироваться по ст. 295 УК РФ («посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование»), поскольку оно в первую очередь причиняет вред отношениям в сфере правосудия. И лишь во вторую очередь оно нарушает отношения по охране жизни конкретного судьи как человека - как дополнительный объект посягательства. Закон не называет это убийством, а именует «посягательством на жизнь» - в ст. 277, 295, 317 демонстративно не употребляется слово «убийство».

Объект убийства - это общественные отношения, обеспечива­ющие человеку возможность жить (или кратко - жизнь человека). Однако не совсем точно понимать под объектом только саму жизнь человека как биологического существа (А. В. Наумов, Н. Ф. Кузнецова, Н. К. Семернёва), либо разделять биологическое в человеке как предмет преступления и социальное в нём же как объект преступления (Н. И. Коржанский). Точнее выглядит следующая трактовка объекта: жизнь человека как биологического существа в комплексе с общест­венными отношениями, возникающими в связи с её охраной (С. В. Боро­дин, С. Г. Келина).

В последнее время М. Н. Каплиным высказана оригинальная концепция, согласно которой различия между ст. 277, 295, 317, с одной стороны, и п. «б» ст. 105 ч. 2, с другой стороны, якобы несущественны, поэтому первые три упомянутые статьи можно бы исключить из кодекса и тем самым упростить имеющиеся теоретические сложности, называя всё подряд убийством уже вроде бы на законном основании. Думается, что это принципиальное заблуждение. Специальные составы преступ­лений (ст. 317, 295, 277) долгие годы существовали в отечественном уголовном законе, не являясь «рудиментами сталинизма», и довольно часто применялись и применяются на практике.

Возвращаясь к началу предлагаемой формулировки, необходимо подробнее остановиться на трактовке слова «противоправное». Кстати, в действующем УК Республики Беларусь 2000 г., в ст. 139, прямо указано на противоправность как необходимый признак убийства, что достойно подражания. По обоснованному мнению О. В. Ярошенко, Т. Г. Понятовской, Г. Н. Борзенкова, Л. В. Иногамовой-Хегай, упомина­ние о противоправности деяния в тексте самого закона вовсе не является излишним, хотя на первый взгляд кажется, что все описанные в Особенной части УК деяния и так противоправны уже в силу их нахождения в кодексе. Тем не менее законодатель частенько и вполне обоснованно применяет это прилагательное в диспозициях многих статей УК РФ - хотя бы 222, 228 и т. п.

Противоправным считается: лишение жизни не в состоянии необходимой обороны либо задержания лица, совершившего преступле­ние (если задержание проводится сотрудником правоохранительного органа в соответствии со специальным федеральным законом); лишение жизни соперника на дуэли; причинение смерти не в состоянии военного конфликта с другим государством; причинение смерти осуждённому к смертной казни, если такой приговор вынесен в пределах РФ, но судом, не входящим в судебную систему страны.

В середине 90-х гг. шариатский суд Чеченской республики приговорил к расстрелу двоих виновных - мужчину и женщину - и они были публично расстреляны из автомата с трансляцией этой процедуры на всю Россию; не случайно тогдашний Генеральный прокурор страны Ю.

На сегодняшний день противоправным является и лишение жизни безнадёжно больного человека по его просьбе или с согласия близких родственников - так называемая эвтаназия. Сейчас в ст. 45 ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. установлен запрет эвтаназии, под которой понимается ускорение по просьбе пациента его смерти. Однако в будущем положение вполне может измениться, поскольку проблема эта весьма актуальна для России и активно дискутируется в обществе (в последний раз - в апреле 2006 г. на Всемирном конгрессе в Москве митрополит Кирилл высказался в том смысле, что эвтаназию можно бы и не считать преступлением, хотя и правомерным деянием тоже). В качестве промежуточного этапа можно бы ввести в УК «привилегированный» состав убийства по просьбе потерпевшего. Необходимость этого шага тем более остра, что усугубляется огромным просчётом нашего законодателя: между непреступным деянием (помощью безнадёжно больному человеку в его самоубийстве) и особо тяжким преступлением (убийством безнадёжно больного лица, т. е. лица, заведомо находя­щегося в беспомощном состоянии) сейчас, после введения в УК РФ пункта «в» ч. 2 ст. 105, нет никакого «буфера», которым мог бы стать привилегированный состав эвтаназии. Ведь сейчас в случае, когда безнадёжно больной человек, лежащий в отделении реанимации с аппаратом искусственной вентиляции лёгких, решит не мучить более себя и других, и уйдёт добровольно из жизни, то с позиций нашего УК это не преступно. Если же он физически не сможет перекрыть вентиль аппарата, попросит медсестру сделать это за него и тем самым прекратить его невыносимые страдания, то она, уступив его просьбе, вместо гуманного (с позиций общественного сознания) поступка совершит квалифицированное убийство, караемое смертной казнью.

Правомерность постановки учёными, например Ю. А. Дмит­риевым, Е. В. Шленевой, О. С. Капинус вопроса об эвтаназии (на пер­вых порах - хотя бы так называемой пассивной) подкрепляется и общи­ми положениями, касающимися права человека на жизнь и его же права на достойную, не унизительную смерть по его собственному выбору. Как известно, наиболее передовые государства уже законодательно оформили сложившуюся десятилетиями практику облегчения смертель­но больному человеку ухода из жизни. В 2001 г. в Нидерландах принят закон о «лёгкой смерти», предусматривающий строгий порядок и осно­вания эвтаназии (только при невыносимой постоянной боли, только при удостоверении действительного волеизъявления больного или его род­ственников, если сам он недееспособен и т. д.). В Бельгии с 2001 г. так­же разрешена эвтаназия, и в год происходит 5-6 тыс. умерщвлений. В этих вполне цивилизованных странах суд принимает во внимание за­ключение 3 экспертов, долгое время наблюдавших больного, испыты­вающего нестерпимую боль, ему уже не хватает наркотиков, и прихо­дится добывать их незаконно. Но родственникам запрещается склонять больного к эвтаназии - он должен сам принять решение. В 2009 г. в Гер­мании также разрешена пассивная эвтаназия.

Близка к принятию такого закона и Швейцария, где эвтаназия практикуется давно, хотя и при отсутствии закона. Опрос врачей в США, где наказание за эвтаназию суровое, показал: каждый (!) из них хотя бы раз в жизни её осуществлял «втихую», по просьбе больного, и не считает себя неправым. Однако традиции законодателя в этой стране ещё весьма прочны: в 1999 г. печально знаменитый врач Джек Кеворкян получил 25 лет тюрьмы за то, что на протяжении 9 лет по просьбам больных и их родственников, часто и за плату, отправил в мир иной 130 пациентов, сажая их в автомобиль и впуская туда выхлопные газы двигателя. Француженка Шанталь Себир, обратившаяся в суд за разрешением сделать ей эвтаназию по причине страшных неутихающих болей, получила отказ. Лицемерие закона просто бросается в глаза!... Кстати, в том же году другая англичанка, мисс Би, отстояла-таки себе право на эвтаназию через Верховный суд страны. Между прочим, даже в этой консервативной стране в 2009 г. прокуратура рекомендовала следственным органам не возбуждать уголовные дела в случае эвтаназии в семье, хотя формально в Англии сохраняется весьма строгая ответственность за это в виде лишения свободы на срок до 14 лет.

В декабре 2006 г. итальянский гражданин Пьер Джорджо Велби, с детства страдавший тяжёлым заболеванием и живший благодаря применяемым к нему медицинским мерам искусственного поддержания жизни, не выдержал сильнейшей боли и обратился в римский суд с просьбой о проведении эвтаназии. Суд эту просьбу отклонил, после чего тысячи римлян вышли на улицы города с требованием изменить законодательство и разрешить в Италии эвтаназию, несмотря на активное противодействие католической церкви. И эти мнения не остались неуслышанными - судебные органы иногда разрешают эвтаназию в виде исключения. Так, в 2009 г. по просьбе родных и решению итальянского Верховного суда у Эрланы Энглор отключён аппарат искусственного дыхания, с помощью которого она жила 17 лет, ведя вегетативное существование. Некоторые люди проявляют чудеса хитрости, чтобы обойти строгие законы. В Австралии, где эвтаназия запрещена, врач Нишке купил яхту, зарегистрировав её в Голландии. Яхта с медицинским оборудованием курсировала в нейтральных водах около Австралии, и все желающие за плату могли на ней осуществить эвтаназию своих родственников. Отношение населения зачастую также довольно либеральное. В 2008 г. француженка Мари Юмбер умертвила своего сына и стала национальной героиней. После катастрофы он в течение 5 лет был парализован, слеп, не мог говорить и т. д., но сумел написать книгу с помощью пальца ноги (больше у него ничего не действовало). В тексте была и его просьба о смерти. Сначала мать обращалась к Ж. Шираку, он ей посочувствовал, но не смог помочь. За введение смертельной инъекции Мари осудили, но через 2 года суд её освободил. В Израиле с 2004 г. разрешена пассивная эвтаназия, а вот в нашей Госдуме попытка легализовать её в этом же году провалилась.

В России, по данным В. В. Познера, 61 % из 2 тыс. опрошенных признает право человека на добровольную смерть (а значит, и право других помочь ему в этом, если он сам не способен физически). Симптоматично, что и представители самой гуманной профессии всё более склоняются к такому мнению, а некоторые говорят об этом открыто - известнейший российский хирург, академик В. Воробьёв, один из ведущих анестезиологов страны, профессор М. Лепилин. Неурегулированность в этом вопросе пора устранять.

В 2009 г. в г. Асбесте Свердловской области Светлана Юдина по­лучила травму позвоночника, сопровождающуюся сильными болями, неподвижностью, разрывом спинного мозга. Прогноз врачей — травма неизлечима, жить осталось совсем немного. Её муж Олег Майоршин очень любил Светлану, терпеливо ухаживал за ней, но психологически надломился, уступив просьбам жены, задушил её. Её дочь от первого брака Анастасия настаивала на суровом приговоре, и Майоршин полу­чил 10 лет лишения свободы по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Вопрос о легализации у нас эвтаназии исключительно сложный, поскольку современная Россия по менталитету её жителей, отличному от законопослушных граждан западноевропейских стран, ещё не готова к этому - во всяком случае, в ближайшие 10-15 лет (вряд ли правы В. Куц и Я. Тринева, предлагающие уже сейчас легализовать эвтаназию, оставив уголовную ответственность за неё, только если она совершается не медицинским работником). Сейчас же наиболее правильный выход из ситуации - ввести в УК РФ привилегированный состав преступления. О. С. Капинус предлагает вариант ст. 105-1 «Убийство по мотиву со­страдания», в котором убийство неизлечимо больного по его просьбе, осуществленное врачом, фельдшером, медсестрой по мотиву сострада­ния с целью избавления больного от мучительных физических страда­ний, вызванных его неизлечимой болезнью (эвтаназия), наказывается ограничением свободы на срок до двух лет, а осуществленные иным лицом - лишением свободы на срок от трех до семи лет.

Нам же представляется нужным внести некоторые уточнения: в ча­стности, отказаться вообще от термина «убийство», заменив его форму­лировкой «умышленное причинение смерти (эвтаназия)». Таким обра­зом, новая формулировка не позволит при наличии отягчающих обстоя­тельств (например, предварительный сговор группы лиц) квалифициро­вать содеянное по ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Слова «другого человека» в доктринальном определении убийства означают, что речь идёт не о самом субъекте, а о любом другом человеке, независимо от его состояния здоровья, возраста - лишь бы он был homo sapiens с биологической точки зрения. Самоубийство по нашему законодательству преступлением справедливо не признаётся, хотя моральная оценка его, несомненно, отрицательна (а с позиций христианской церкви оно считается тяжким грехом, потому что только Бог может распоряжаться жизнью человека, но не он сам).

Выражение «причинение смерти», на наш взгляд, можно считать синонимом слов «лишение жизни». В сущности, так они и употребляются в медицинской и юридической литературе. Никакого третьего, промежуточного между жизнью и смертью, человеческого состояния здоровья не существует. Данный вроде бы очевидный факт недавно в нашей стране попытались подвергнуть сомнению. В августе 2002 г. в Республике Бурятия было извлечено из земли тело виднейшего иерарха буддийской церкви Двенадцатого Пандид Хамбо-ламы Даши Итигэлова. Человеком он был уникальным, очевидцы говорили, что он мог скакать летом на коне по Байкалу, прямо по воде. В 1927 г., будучи в возрасте 75 лет, он решил приблизиться к всевышнему (умирать он не собирался, и говорил всем: «Я ещё приду к вам»), и при стечении духовенства применил особый способ медитации - нгунъята (пустота). Одевшись в праздничные оранжевые одежды, приняв позу лотоса он добился того, что видимые признаки жизни исчезли. Буддисты с почестями закопали его в землю. Во время Великой Отечественной войны его тайком выкапывали, чтобы оценить состояние и заодно натереть солью. Когда его тело в 2002 г. извлекли из земли, оно было, почти без изменений, отсутствовали многие признаки смерти по буддийским канонам: - морщины разглажены, уши прижаты к голове (правда, волосы не растут, а у живых людей должны расти - например, у находящихся в коме), тело энергетически заряжено, что определили металлической рамкой лозоходцы. От тела исходил приятный запах. Настоятель Иволгинского дацана, где сейчас находится Итигэлов, лама Дамба Аюшеев уверен, что иерарх достиг нирваны. Но, когда настояте­ля попросили разрешить сделать энцефалограмму мозга Итигэлова, он почему-то отказался. Некоторые учёные считают, что Итигэлов находится в состоянии анабиоза. Если это так, то он и в самом деле жив, но надо ещё это доказать.

В контексте темы важно определиться с моментами, когда жизнь человека начинает и прекращает охраняться нормами уголовного права, т. е. с моментами начала и окончания внеутробной жизни человека. Большинство криминалистов полагают, что начальный момент челове­ческой жизни (именно с него возможна квалификация содеянного как убийства; до этого же момента речь может идти, при наличии всех при­знаков состава преступления, только о незаконном производстве абор­та- ст. 123 УК РФ) следует определять на основе критериев живорож­дения, установленных Инструкцией Минздрава РФ «Об определении критериев живорождения, мертворожденна, перинатального периода». Она была утверждена приказом МЗ РФ № 318 от 4 декабря 1992 г. Вес новорождённого не является главным критерием оценки. (Недавно в США выходили новорождённую с весом всего 244 г.), в г. Иркутске в перинатальном центре врачам удалось поддержать жизнь девочке с ве­сом при рождении 300 г.

А важнейшим из критериев живорождения, видимо, надо признать начало самостоятельного дыхания плода вне утробы матери (обычно оно проявляется в первом крике новорождённого). Если же по разным причинам (немощность лёгочной мышцы, закупорка дыхательных кана­лов родовой слизью) первого вздоха не последовало, то должны учитывать­ся остальные критерии живорождения: наличие сердцебиения, пульсация пуповины, которая не перерезана, либо произвольные движения мус^лату- ры (Н. А. Караулов, С. И. Никулин, К. А. Акоев, Т. В. Кондрашова, Н. К. Семернёва, А. Н. Красиков). В настоящее время исходя из ст. 53 ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан Рос­сийской Федерации», моментом рождения ребёнка признаётся момент отделения плода от организма матери посредством родов. Такая форму­лировка не противоречит рассматриваемой концепции, просто она имеет слишком общий, неконкретный характер.

В последнее время появилась интересная концепция, согласно которой момент начала жизни надо перенести на час-полтора вперёд по сравнению с вышеупомянутым. Детально изучив процедуру родов, Р. Д. Шарапов, Г. А. Есаков и С. Л. Бояров считают началом жизни (а значит, и её уголовно-правовой охраны) не третий, так называемый последовый, период родов, а второй - изгнание плода. С таким подходом можно согласиться, если при этом будет в наличии хотя бы один из критериев живорождения (несмотря даже на то, что плод полностью ещё не вышел наружу). Не является началом жизни, охраняемой нормами уголовного права, и появление на свет клонированного человека, поскольку ФЗ РФ от 19 апреля 2002 г. запретил в нашей стране клонирование людей.

Любопытной, но довольно спорной представляется концепция, по которой право внутриутробного ребёнка на жизнь должно защищаться так же, как и родившегося. В частности, С. В. Проценко предлагает квалифицировать как убийство посягательство на плод после 27 недель беременности, так как он вступил в перинатальный период, у него сформированы практически все органы. Однако внеутробная жизнь, когда ребёнок уже не зависит от матери, всё же является качественно иной формой жизни с самостоятельным лёгочным дыханием, и прирав­нивать в этом смысле плод в утробе к родившемуся младенцу неверно.

По поводу момента смерти человека, с которого прекращается уголовно-правовая охрана жизни, принципиальные указания содержатся в ст. 9 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека». Она гласит, что «заключение о смерти даётся на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга), установленной в соответствии с процедурой, утверждённой Министерством здравоохранения РФ». Процедура эта содержится в Положении о смерти головного мозга, утверждённом приказом МЗ РФ № 189. Здесь имеется в виду смерть именно биологическая, а не клиническая. Клиническая смерть встречается довольно часто, есть люди, пережившие её несколько раз и до сих пор здравствующие (в 2002 г. в Москве больной И. Харченко был в таком состоянии целых 55 суток, но потом всё же скончался; в Боснии в 2008 г. пенсионер С. Белич попадал в это состояние 17 раз подряд, пробыв в нём в общей сложности 42 минуты, и всё-таки выжил). Российское законодательство тем самым восприняло позицию так называемых Гарвардских критериев, сформулированных ещё в 1968 г. В отношении смерти младенца есть некоторые особенности, а они важны, если надо взять от него донорский орган для пересадки другому ребенку (сейчас этот процесс в медицине практически застопорился). В медицинской науке есть концепция, что со смертью мозга именно у детей их жизнь ещё не закончена. Главный детский хирург России В. М. Розинов и главный трансплантолог страны С. А. Готье заявили в июле 2010 г., что в Минздравсоцразвития РФ завершается работа над Инструкцией о констатации смерти мозга у детей.

4 марта 2003 г. Министерство здравоохранения РФ издало приказ № 73, которым утверждена ныне действующая Инструкция по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий. В ст. 1 её выделяются стадии процесса умирания человека: агония, клиническая смерть, смерть мозга и биологическая смерть (посмертные изменения во всех органах и системах, которые носят постоянный, необратимый, трупный характер). Она ещё раз подтверждает, что с гибелью клеток головного мозга прекращается уголовно-правовая охрана жизни конкретного индивидуума. При этом реанимационные мероприятия становятся бессмысленными, их не нужно проводить, а на основании закона «О трансплантации органов и (или) тканей человека» возможен, с соблюдением установленной процедуры, забор других ещё функциони­рующих органов (почки, сердце, печень) для пересадки их больным, остро нуждающимся в этой спасительной процедуре.

С таким положением не совсем согласны Н. Крылова и В. Сафонов, считающие юридическим моментом смерти не 3-ю, а 4-ю стадию умирания, т. е. биологическую смерть. Подобная трактовка ухудшит возможности пересадки органов, поскольку надо будет дожидаться после смерти мозга ещё и трупного окоченения - но это сильно повлияет на качество донорского материала.

Определённую неясность в устоявшееся положение внесла формулировка ст. 66 ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации». Моментом смерти человека является момент смерти его мозга или его биологической смерти (необратимой гибели человека). Из неё можно сделать и такой вывод, что понятие биологической смерти человека не идентично понятию смерти мозга. Необходимо было для ясности избежать союза «или» и сформулировать по-иному. В развитие этой статьи Правительство РФ 24 сентября 2012 г. приняло постановление «Об утверждении Порядка определения момента смерти человека, в том числе критериев и порядка установления смерти человека, Порядка прекращения реанимационных мероприятий и Формы протокола установления смерти человека». В соответствии с ним под моментом смерти человека понимается момент смерти его мозга или биологическая смерть, т. е. необратимая гибель человека. Устанавливает его консилиум врачей в той медицинской организации, где находился пациент. В состав консилиума входят анестезиолог-реаниматолог и невролог со стажем работы не менее 5 лет (не могут входить в него специалисты, принимавшие участие в изъятии и пересадке органов и тканей). Реанимация прекращается, если в течение 30 мин не восстановлены жизненно важные функции и мозг не работает (для новорождённых - при отсутствии сердцебиения в течение 10 минут). Данные критерии являются общепризнанными в мировой практике.

Имеется у нас и ещё одна больная проблема. До недавнего времени были противоречия между ФЗ «О погребении и похоронном деле» от 12 января 1996 г., который предусмотрел принцип «испрошенного согласия», полученного до смерти донора, и ФЗ «О трансплантации органов и (или) тканей человека», провозгласившим более прогрессив­ную «презумпцию согласия». Она применяется в Швеции, Испании, Италии, Франции, и там коэффициент доноров самый высокой (27 чело­век на 1 млн), и именно потому, что для пересадки органов достаточно убедиться (очень быстро - по компьютеру), что человек не высказал при жизни своего несогласия с возможной трансплантацией его органов.

Сейчас в ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. фактически поддержана презумпция согласия. Предусматривается, что изъятие органов у трупа не допускается, если медицинская организация информирована установленным образом о факте несогласия лица при жизни на это. Если же такого несогласия нет, то пересадка разрешена.

С позиций объективной стороны понятием убийства охватываются в комплексе три элемента (а для некоторых видов убийства, в част­ности, предусмотренных ст. 107 и 108 УК РФ - обязательным элементом объективной стороны надо признать ещё и обстановку совершения преступления). Первый элемент - это действие или бездействие виновного. Действие имеет место в реальной жизни наиболее часто и заключается не только в телодвижении, но и в использовании при этом оружия, других предметов, сил природы (например, преступники подстерегают жертву на горной дороге за полчаса до ожидавшегося схода лавины, перегораживают путь сзади и спереди, повалив на дорогу деревья - и потерпевший фактически обречён). Иногда используются физические силы и химические вещества. Например, в 2007 г. в г. Ярославле Соловьёв по очереди отравил своих родственников и соседей солью таллия, подмешивая этот безвкусный и бесцветный яд в их еду.

Возможно и психологическое воздействие - сообщение исключи­тельно неприятных сведений человеку с больным сердцем после двух инфарктов или появление перед жертвой в виде мертвеца, или сильный испуг жертвы похожим способом (как это сделал хитроумный Стэплтон в «Собаке Баскервилей» А. Конан-Дойля).

В последнее время в СМИ обсуждается вопрос о признании убийством так называемого зомбирования, или нейролингвистического программирования - передачи мыслей о самоубийстве потерпевшему (или, как вариант, внушение человеку приказа убить другого человека по кодовым словам, приводящим в действие интеллектуальные и физические возможности убийцы). Однако уровень науки на сегод­няшний день не позволяет доказать психическое воздействие на мозг другого человека, которое лишило бы его свободы воли, поэтому подобные сюжеты используются пока только в детективах. А вот Г. И. Чечель считает, что судебной практике уже пора бы обратить внимание на возможность квалификации таких деяний как убийств.

Вполне возможно использование животных как орудия убийства. В Москве зафиксирован случай подготовки и использования собаки- киллера. Её дрессировали на условное слово. Когда в нужный момент произносили его, собака бросалась на жертву, хватала её сначала зубами за пах, потом добиралась до горла. Затем она оставляла умершую жерт­ву и догоняла уехавшего на машине владельца.

Довольно редко смерть причиняется путём бездействия.

В 2009 г. жительница г. Харькова Л. Аргунович из-за своих религи­озных убеждений (иеговистка) запретила врачам делать операцию с переливанием крови её десятилетнему сыну Ване, получившему травму в аварии. Врачи обратились в суд за разрешением переливания. Но полу­чили они его слишком поздно, через 4 дня, поэтому мальчик уме р.

Второй обязательный элемент объективной стороны убийства - это смерть потерпевшего, понятие которой уже анализировалось выше. И третий обязательный элемент - наличие необходимой причинной связи между первым и вторым.

Согласно так называемой теории необходимого причинения, для констатации наличия причинной связи между деянием виновного и смертью потерпевшего при убийстве нужна совокупность трёх признаков:

1. Деяние предшествует смерти во времени (хотя бы на несколько мгновений).

2. Деяние является необходимым условием наступления смерти (если же при мысленном исключении деяния из цепи событий - так на­зываемом гипотетическом элиминировании - смерть всё равно бы наступила, то причинная связь между деянием виновного и смертью потерпевшего отсутствует).

3. Деяние порождает смерть с неизбежностью, с внутренней необходимостью (если же в развитие событий после совершения деяния вмешиваются силы природы, поведение других лиц или самого потерпевшего, не направлявшееся и не контролировавшееся виновным, то причинная связь также отсутствует).

Субъект убийства - физическое вменяемое лицо, достигшее 14 лет (кроме ст. 106,107,108).

Нельзя согласиться с утверждением М. Феоктистова и Е. Бочарова о том, что повышение в новом УК РФ возраста уголовной ответст­венности до 16 лет по ст. 106, 107 и 108 является актом гуманизма и вполне оправданно. Судебно-следственная практика (в частности, сибирского региона) уже наглядно показала, что этот мнимый гуманизм, проистекающий из непродуманных новаций Государственной Думы РФ, на поверку оборачивается жестокостью по отношению к подросткам 14- 16 лет, совершающим вроде бы «привилегированные» убийства, но вынужденным отвечать за эти деяния по ст. 105 (и даже иногда по её второй части), поскольку субъектами ст. 106, 107, 108 они по закону не являются, а в то же время содеянное ими невозможно вообще не признать убийством (так как в нём налицо все элементы и признаки состава ст. 105), поэтому нельзя вообще освободить их от ответственности.

Каждый год в нашей стране около 2 тыс. убийств совершается под­ростками, не достигшими 14 лет.

В 2000 г. в Кировском районе г. Иркутска 9-летний Коля Жданов и две его сестры, чуть постарше брата, ограбили престарелого мужчи­ну, убили и бросили в р. Ангару. Затем они зимой связали старушку, из­били, а мальчишка даже пытался изнасиловать, в чём сестры ему по­могали. Не добившись этого, они бросили потерпевшую прямо на улице, и к утру она замёрзла.

В 2010 г. автор проекта закона о снижении возраста уголовной от­ветственности до 12 лет В. В. Жириновский обосновал это предложение тем, что детей, совершающих преступления, у нас около 100 тыс., они всё понимают, чувствуют, что им ничего не будет даже за убийство. В Мексике, в отдельных штатах США ответственность наступает с 6 лет, в Индии - с 7, в Швейцарии - с 9 лет. Однако, признавая эти факты, всё же в настоящее время не следует снижать возраст уголовной ответст­венности. Надо учесть, что в США малолетние преступники содержатся в тюрьме лучше, чем некоторые россияне на свободе, у них имеются психологи и педагоги. А у нас в детдомах иногда обстановка бывает как в колонии, и не случайно подростки режут себе вены. Поэтому надо сначала провести реформу уголовно-исполнительных заведений. Игра­ют здесь роль и политические моменты - ведь это уже делали при Ста­лине, и ни к чему хорошему это не привело.

Отличие убийства от оставления в опасности (ст. 125 УК РФ):

1) жизнь человека всегда находится в опасном состоянии, а при убийстве - не всегда;

2) преступление совершается бездействием, а убийство - чаще все­го действием;

3) преступление имеет формальный состав, а убийство - материаль­ный; форма вины в ст. 125 - только прямой умысел, а при совершении убийства - ещё и косвенный. Бездействие виновного является лишь этапом выполнения объективной стороны убийства. При этом очень важно для квалификации учитывать форму виныв каждом конкретном случае.

В 2004 г. в Приморском крае Светлана Токарева завела зимой двоих своих детей 3 и 4 лет в поле, прошла с ними б км, после чего они обесси­лели. Токарева бросила их и ушла, пообещав скоро вернуться. Придя домой, она посмотрела телевизор и легла спать, а наутро спокойно пошла в гости. Отношение к наступившей смерти детей у неё было безразличным, и суд квалифицировал содеянное как убийство с косвен­ным умыслом.

Формулировка ст. 125 УК РФ вообще не отличается чёткостью и проигрывает норме, имевшейся в УК РСФСР 1960 г., поскольку сейчас в тексте содержится дополнительное условие уголовной ответствен­ности - «если виновный был обязан иметь о нём заботу». Поэтому неко­торые аморальные поступки сейчас не могут быть квалифицированы по данной статье. В 2008 г. в г. Санкт-Петербурге произошёл жуткий слу­чай гибели человека: девушка в метро случайно в толчее упала между вагонами при посадке, многие люди это видели, но никто не закричал, не заклинил дверь (чтобы поезд не смог тронуться).

Убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ)

(в ред. 29 декабря 2009 г.).

По сравнению с прежним УК РСФСР в действующем кодексе про­изошло «разбухание» диспозиции по объёму охватываемых деяний. Это - недостаток закона, и совсем не безобидный. Сейчас целый ряд бытовых убийств, ранее подпадавших под признаки «простого» убийст­ва, может быть признан более серьёзными преступлениями, хотя их об­щественная опасность не изменилась. Поэтому главный принцип толко­вания ч. 2 ст. 105 - по объёму оно должно быть ограничительным, и при этом нужно активно использовать постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийст­ве (ст. 105 УК РФ)» с послед, изм.. Сейчас в 13 пунктах ч. 2 ст. 105 УК РФ фактически содержатся 23 квалифицирующих признака убийства:

Убийство двух или более лиц (п. «а»). Здесь налицо особая тя­жесть последствий, особая опасность личности преступника, который ради удовлетворения своих интересов лишает жизни нескольких чело­век. Сюда же теперь относятся и случаи так называемых серийных убийств, имеющих наибольший общественный резонанс и совершаю­щихся, как не совсем точно принято говорить, маньяками. Сам термин «маньяк» появился в наших официальных документах в 1987 г. по делу Н. Фефилова в г. Свердловске.

В 1998 г. в Московской обласим И. Продан по прозвищу Домодедов­ский упырь совершил 58 разбойных нападений на прохожих, из которых 5 завершились смертью потерпевших. В основном он встречал их около железнодорожных путей, бил металлическим угольником. Особенно не любил женщин. Преступник был неплохим психологом. Считал, что Чикатило перед ним — щенок. Любил смотреть по телевидению сооб­щения о своих преступлениях, иногда звонил по телефонному автомату в милицию и подсказывал, где лежит жертва.

Можно назвать и своеобразных «рекордсменов» отдельных стран и регионов России по части серийных убийств: в Иркутской области Ва­силий Кулик (13 жертв; в основном это старушки до 76 лет и дети от 3 до 15 лет); в Красноярском крае Абдуфатто Заманов (14 жертв; в основ­ном женщины); в Алтайском крае Валерий Копытов (19 жертв; убивал бездомных бродяг); в Липецкой области Николай Дудин (12 жертв; в основном убивал людей, унижавших его человеческое достоинство); в г. Санкт-Петербурге Максим Петров (12 жертв; как врач вводил боль­ным наркотики, забирал вещи); в Белоруссии Геннадий Михасевич (36 жертв; насиловал и убивал женщин, оставляя у них во рту записки от якобы мстителей); в Ростовской области Андрей Чикатило (53 жертвы; в основном женщины, которых он убивал в лесополосе, отрезая части их тел); в Москве Александр Пичушкин (48 жертв; в основном убивал зна­комых в Битцевском лесопарке, а трупы сбрасывал в коллектор); в Лат­вии Каспар Петров (13 жертв; проникал в квартиры под видом работни­ка газовой службы, душил хозяек и забирал ценности); на Украине Ана­толий Оноприенко (52 жертвы; в основном семейные пары, которых он расстреливал из ружья); в США Гарри Риджуэй (48 жертв; в основном проститутки, тела которых без одежды и украшений он оставлял на бе­регу р. Грин-Ривер); во Франции Марсель Петье (26 жертв; будучи вра­чом, вводил потерпевшим под видом прививки цианид, их трупы сжи­гал); в Китае Ян Синьхай (67 жертв; разъезжал на велосипеде и убивал целыми семьями, насиловал беременных женщин); в Мексике сестры Мария и Дельфина Гонсалес (91 жертва; будучи содержателями публич­ного дома, убивали переставивших нравиться клиентам проституток); в Колумбии Луис Гаравито (138 жертв; в основном мальчишки из бедных семей, которым он давал деньги, насиловал и убивал); в Пакистане Дже- вет Экбал (104 жертвы; в основном подростки, которых он убивал, рас­членял и растворял останки в серной кислоте).

При этом до недавнего времени был обязателен в данной ситуации единый умысел, но 3 апреля 2008 г. Пленум Верховного Суда РФ дал очень спорное толкование п. «а»: причинение смерти нескольким лю­дям, независимо от единства умысла надо квалифицировать в силу ч. 2 ст. 17 УК РФ как убийство двух или более лиц, т. е. по этому самому п. «а» ч. 2 ст. 105. Это положение ошибочно теоретически, потому что подрываются многие устои Общей части уголовного права: нельзя сово­купность единичных преступлений искусственно превратить в единое продлолжаемое преступление, если нет общего умысла. Теперь возника­ет соблазн для Пленума пойти дальше и дать аналогичное толкование применительно к хищениям - а это ведь половина регистрируемой пре­ступности, и тогда наступит полная неразбериха в квалификации. Фор­мальная ссылка Пленума на ч. 2 ст. 17 вроде бы правильна: «совокупно­стью признаётся и одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями настоящего кодекса». Но, по сути, это всё же лукавство - так получается лишь из-за того, что в нынешнем кодексе простое и квалифицированное убийства включены в одну ст. 105, а в прежнем УК РСФСР это были ст. 102 и 103. Парадокс в том, что если бы составители нового УК не объединили упомянутые деяния в одну ст. 105, а оставили прежние номера статей, то совокупность была бы вполне возможной, и выглядело бы это и законно, и справедливо. Данное разъяснение Пленума в юридической литературе почему-то почти не подвергается критике (за исключением И. О. Ткачёва и А. Н. Попова), хотя недостатки его очевидны. Итак, сей­час квалификация множественных убийств зависит от конкретных обстоя­тельств; исходя из практики применения ст. 105 УК можно выделить как минимум 8 ситуаций с различающейся квалификацией содеянного:

1) виновный желал убить 2 и более человек (независимо от единст­ва умысла и мотивов), но реально причинил смерть только одному. В теории уголовного права это одна из сложнейших проблем. Существует теория, согласно которой в данном случае имеет место оконченное убийство, предусмотренное п. «а» ч. 2 ст. 105 (А. А. Пионтковский, Г. 3. Анашкин, М. К. Аниянц, С. В. Бородин). С нею трудно согласиться потому, что реальные последствия деяния не соответствуют указанным в законе. Другая группа учёных полагает, что содеянное подлежит квали­фикации по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ (Т. В. Кондрашова, Е. А. Бочаров, М. И. Феоктистов, И. С. Тишкевич, А. Н. Попов, В. А. Смирнов). Эта концепция гораздо ближе к истине, но её сторонники не делают исключения для смерти как наиболее тяжкого, качественно свое­образного последствия из всех предусмотренных в данной главе УК, и спокойно именуют лишение жизни человека всего лишь покушением на убийство. Отдельные криминалисты предлагают ограничиться здесь применением ч. 1 ст. 105 (Н. М. Святенюк), что совсем неприемлемо как выражение принципа объективного вменения, недооценку направленно­сти умысла на совершение более тяжкого преступления. Наиболее вер­ной, хотя и небезупречной, мы считаем четвёртую позицию, выражен­ную в упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г.: ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 (за покушение на «двой­ное» убийство), а также по ч. 1 ст. 105 (за реальное убийство одного че­ловека). Против этого ранее возражал С. В. Бородин: это не совсем справедливо, и суд искусственно создаёт совокупность преступлений там, где её нет. Но и приведённое им возражение не совсем корректно - а как тогда оценить появление трупа, если ограничиться при квалифика­ции только покушением?

А его сильный аргумент о том, что мы здесь искусственно создаём совокупность преступлений и это влияет на наказание, можно в какой-то мере отразить: при назначении наказания суд может, учитывая сложную правовую ситуацию, применить принцип поглощения, и на судьбу преступника это серьёзно не повлияет.

Примером верного решения может служить рассмотренное в 1997 г. Иркутским облсудом дело Пьянкова

Пьянков на почве ревности решил убить жену и своего соперника Трифонова, которых застал вместе, однако после нанесённых ранений ножом умерла только жена, а мужчина выжил. Областной суд правильно применил идеальную совокупность преступлений ещё до разъяснения Пленума;

2) виновный желал убить 2 и более человек, независимо от единст­ва умысла, но реально никто не погиб - содеянное квалифицируется по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105, даже если здоровью кого-то из потерпев­ших был реально причинён вред;

3) виновный желал убить 2 и более человек, но погибло людей больше, чем планировалось (в любом количестве) при умышленной ви­не - налицо оконченное преступление по п. «а» ч. 2 ст. 105;

4) виновный желал убить одного человека (взрыв в кафе с подло­женной бомбой именно под столик жертвы), но реально погибли 2 и более, оказавшихся в тот момент рядом - налицо признаки п. «а» ч. 2 ст. 105. Отношение к смерти «незапланированной» жертвы чаще всего здесь бывает с косвенным умыслом, убийца не предпринимает никаких действенных мер к тому, чтобы «лишних» пострадавших не было, отно­сясь к этому безразлично. Дополнительно вменяется ещё и п. «е» ч. 2 ст. 105;

5) виновный желал убить 2 и более человек (независимо от единст­ва умысла), а реально убил 2 и более лиц (но не всех, кого хотел), часть их осталась в живых - налицо оконченное преступление по п. «а» ч. 2 ст. 105. Часть 3 ст. 30 не применяется, хотя и покушения фактически были тоже. Иначе возникнет странная ситуация: допустим, убито пре­ступником 5 человек, что уже подпадает под п. «а» ч. 2 ст. 105. Потом он совершает ещё 3 покушения, на последнем его задерживают и, если сделать, как и положено в теории уголовного права, ссылку на ч. 3 ст. 30, получится парадоксальное смягчение уголовной ответственности на одну четверть срока лишения свободы.

В 2009 г. в г. Москве майор милиции Д. Евсюков совершил убийство 2 человек и покушение на убийство ещё 20. Он застрелил первую жерт­ву ещё до входа в супермаркет, когда вышел из машины, а за остальны­ми потом гонялся по магазину.

Здесь нельзя применять ч. 3 ст. 30, иначе это ослабит ответствен­ность виновного. А вот ст. 111 за причинённые ранения, если не было прямого умысла на убийство, а только косвенный, применять по сово­купности можно, закон это не запрещает.

6) виновный желал убить и реально убил трех и более человек, при этом одной из жертв был сотрудник правоохранительных органов - здесь применяется совокупность ст. 317 и п. «а» ч. 2 ст. 105.

7) виновный желал убить двух человек, при этом одной из жертв был сотрудник правоохранительных органов - содеянное квалифициру­ется по ст. 317 и ч. 1 ст. 105. Вряд ли можно согласиться с позицией Л. А. Андреевой, предлагающей применить не ч. 1 ст. 105, а п. «а» ч. 2 ст. 105, поскольку посягательство происходит на различные объекты, и под признаки ст. 105 подпадает только вторая жертва;

8) виновный в процессе террористического акта с целью дестаби­лизации обстановки в городе и в стране взорвал жилой дом, погибли сто человек. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. «О судебной практике по делам о преступлениях терро­ристической направленности», это деяние квалифицируется только по ч. 3 ст. 205, где в санкции нет смертной казни, и без совокупности с п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Такая рекомендация приводит к ослаблению борьбы с самыми тяжкими и резонансными посягательствами и к пара­доксальному положению - ведь если бы тот же субъект в бытовой драке смертельно ранил двух человек, ему грозила бы именно ч. 2 ст. 105, где смертная казнь имеется в наличии. Хотя такое преступление вряд ли вызвало бы большой общественный резонанс в силу будничности. А вот теракт, который шокировал страну и дезорганизовал жизнь конкретного города, с сотней жертв и последующим объявлением всероссийского траура, Пленум почему-то предлагает квалифицировать как преступле­ние, заслуживающее только пожизненного лишения свободы!.. Кстати, в 2012 г. террорист Анд ере Брейвик, хладнокровно расстрелявший 77 че­ловек, по норвежским законам был приговорён за теракт со смертель­ным исходом примерно по этой же схеме - к 21 году тюрьмы, т. е. по 3 месяца за жизнь каждой жертвы.

В теории уголовного права есть и оригинальное предложение Ю. М. Антоняна: если человек совершит 3 убийства, надо решать во­прос о том, чтобы не выпускать его больше на свободу (т. е. назначить пожизненное лишение свободы или же признать невменяемым?). Дума­ется, что к квалификации содеянного это не имеет отношения.

Убийство лица или его близких в связи с осуществлением дан­ным лицом служебной деятельности или выполнением обществен­ного долга (п. «б»). Упомянутая деятельность может быть предстоящей, если она нежелательна для убийцы, а может - и предшествующей. «Близкие» - лица, имеющие кровное родство по восходящей или нис­ходящей линии, а также те, чья жизнь была для лица значима (Пленум упомянул в этой связи и родственников супруга, и жениха). «Служебная деятельность» - действия лица, входящие в круг его обязанностей, вы­текающих из трудового договора (контракта) с государственными, му­ниципальными, частными или иными зарегистрированными в установ­ленном порядке предприятиями, организациями, учреждениями, дея­тельность которых не противоречит законодательству. Надо различать понятия «при исполнении служебных обязанностей» и «в связи с испол­нением служебных обязанностей» (А. Н. Попов). В первом случае п. «б» ч. 2 ст. 105 применяется не всегда - например, убийство милиционера на дежурстве возможно и по мотиву ревности, а во втором - всегда. Потер­певшим по п. «б» может быть не только должностное лицо, но и рядо­вой работник (М. К. Аниянц), а также и работник физического труда, предприниматель - например, при лишении его жизни конкурентом для получения возможности занять его нишу в бизнесе (А. Н. Попов). Но если предпринимателя убивают, чтобы занять его место в коммерческой организации, налицо п. «з» ч. 2 ст. 105 - корыстные побуждения.

В 2008 г. в. Москве жертвой преступников стал журналист, быв­ший специальный корреспондент 1-го канала телевидения по Дагестану Ильяс Шурпаев за то, что в своих передачах вскрывал общественно значимые факты совершения преступлений.

«Выполнение общественного долга» - это осуществление лицом как специально возложенных на него обязанностей в интересах общест­ва или законных интересах других лиц, так и совершение иных общест­венно полезных действий (пресечение правонарушения, сообщение ор­ганам власти о преступлении либо о местонахождении лица, разыски­ваемого в связи с совершением правонарушения, дача свидетелем или потерпевшим показаний изобличающих виновного в преступлении и т. д.). Не обязательно быть при этом членом ДНД. Сюда подпадают и случаи убийства человека, отказывающегося вернуться на преступный путь (Н. И. Загородников).

В 2009 г. в Московской области Шехов вместе со своим приятелем пьяные мочились в подъезде жилого дома. Священник Александр Филип­пов сделал им резонное замечание, в отместку за которое Шехов за­стрелил его из пистолета прямо в сердце.

Нередко при квалификации надо учитывать конкуренцию общего и специального составов преступлений. Если убит полицейский в процес­се патрулирования, то содеянное вообще-то подпадает под данный пункт ст. 105, но применяется вместо него ст. 317, поскольку действует приоритет специального состава преступления над общим. Если убит следователь в связи с расследованием дела, применяется ст. 295, а если губернатор в связи с его политической деятельностью - ст. 277.

Убийство малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п. «в»). Этот признак сформулирован слишком аморфно, что внесло сумятицу в судебную практику; до 1999 г. суды понимали под ним и убийство спящего человека, хотя вряд ли оно опаснее убийства обедающего или читаю­щего человека. Но постепенно в теории уголовного права стали справед­ливо писать о парадоксе (С. И. Дементьев, А. Н. Красиков, Т. В. Кондра- шова): чтобы не получить «подрасстрельную» статью, убийца должен разбудить жертву, рискуя при этом сам оказаться ею застреленным. А вот если бы умысел на убийство возник заранее до схватки, содеянное квалифицировалось бы по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Как это ни парадоксально, убийство с внезапно возникшим умыслом, при прочих равных условиях, окажется признанным более опасным, нежели убийство с заранее возникшим умыслом.

Широкого понимания беспомощного состояния, включающего и сон человека, придерживаются Э. Ф. Побегайло, В. В. Ераксин, А. И. Рарог,

Л. А. Андреева, Л. Д. Ермакова, Ю. В. Грачёва, М. В. Архипова, Д. В. Снньков, Д. Володин. Верховный Суд РФ до 1999 г. принимал раз­ные решения по аналогичным делам, как и Иркутский областной суд.

В 1999 г. в г. Иркутске пьяный Коршунов вошёл ночью через неза­пертую дверь в комнату Муратовой, с которой он конфликтовал рань­ше. Видя, что женщина спит, он взял с печки кухонный нож и нанёс ей несколько ударов в разные части тела. От первого удара потерпевшая проснулась, но Коршунов всё же её добил, за что был осуждён по п. «в» ч. 2 ст. 105.

В том же 1999 г. Иркутским областным судом по ч. 1 ст. 105 осуждена Батурина, которая ночью в нетрезвом состоянии она зашла на веранду дома, где спал её сожитель Тимофеев и ударила его обухом топора по голове.

В постановлении Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. предпринята правильная попытка сузить сферу применения этого квалифицирующего признака и не включать сюда случаи убийства спящего человека. Пленум рекомендовал квалифицировать по данному пункту только случаи убийства человека, неспособного в силу физического или психи­ческого состояния защитить себя, оказать сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознаёт это обстоятельство. К потерпевшим могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее. Этот перечень является не исчерпывающим, а примерным.

Кстати, включение в 2009 г. в этот пункт слова «малолетнего» ничего не меняет в квалификации - ведь и раньше такие случаи им вполне охватывались.

В 2008 г. в Карелии 15-летний Антипов во время ссоры задушил своего 11-летнего знакомого Тирского, причём оба они были развиты нормально, специально не тренировались, и высшая судебная инстанция страны признала беспомощность жертвы именно из-за её малолетнего возраста.

В уголовно-правовой теории имеется разнобой в понимании круга лиц, признаваемых беспомощными. А. Н. Попов считает, что беспомощ­ность должна пониматься одинаково применительно к различным составам посягательств. На наш взгляд, здесь всё же необходима оговорка: например, состояние сна не признано Верховным Судом беспомощным в контексте ст. 105, но признано в отношении ст. 131, поскольку при изнасиловании беспомощность влияет на половую свободу, возможность выразить своё мнение по поводу предстоящего интимного контакта, что входит в содержание объекта посягательства, а при убийстве это не обязательно.

Чем бы ни было обусловлено беспомощное состояние, оно должно быть предметом оценки суда. Даже престарелый человек может факти­чески оказаться вовсе не беспомощным, если он имеет при себе писто­лет. Представляется также сомнительным утверждение В. Ф. Антонова, что п. «в» ч. 2 ст. 105 УК отсутствует, если убийца, как и жертва, тоже был инвалидом.

Если потерпевший был приведён в беспомощное состояние виновным в процессе реализации умысла на убийство (например, связывания и последующего избиения до смерти или сбрасывания с балкона), то п. «в» при квалификации не применяется. Но само по себе приведение человека в такое состояние не должно влечь ответст­венности как за самостоятельное деяние ввиду недостаточной степени общественной опасности (поэтому трудно согласиться с подобным предложением О. В. Михайловской, Г. П. Щербы, Т. А. Сарсенбаева)

Для квалификации по данному пункту необходимо также, чтобы виновный не просто осознавал беспомощность жертвы, но и рассчиты­вал именно на это обстоятельство.

Убийство, сопряжённое с похищением человека (п. «в») - в слу­чаях, когда похищенного убивают после отказа организациии или родст­венников выполнить ультиматум похитителей. Так же квалифицируется убийство не самих похищаемых людей, а любых других, оказавшихся рядом или как-то иначе связанных с похищением. Здесь будет налицо совокупность с ч. 2 ст. 126- как правильно полагают А. И. Рарог, О. Ф. Шишов, А. Н. Попов, поскольку термин «сопряжённое» не равно­значен «соединённому», а значит, сопряжённое преступление не входит в единое составное и должно оцениваться самостоятельно. Нельзя по­этому согласиться с концепцией Б. В. Волженкина, Н. Г. Иванова о том, что при таком подходе налицо будет ответственность дважды за одно и то же. Эта же квалификация применяется, если к захваченной жертве относились бесчувственно, не кормили, держали в холодной земляной яме, и она погибла от этого (поскольку налицо косвенный умысел). А вот если преступники допустили легкомысленное отношение, то смерть жертвы подпадает под ч. 3 ст. 126.

Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в со­стоянии беременности (п. «г»). Отнесение такого убийства к числу квалифицированных вполне оправданно - по сути, оно немногим отли­чается от убийства двух лиц. Сознанием виновного охватывается до убийства тот факт, что потерпевшая находится в специфическом состоя­нии, независимо от стадии беременности и от того, заметна ли она внешне и жизнеспособен ли плод. В отдельных случаях квалификация содеянного довольно сложна - когда виновный ошибочно полагает, что потерпевшая беременна, и именно в связи с этим причиняет ей смерть. Если расценить такое причинение смерти мнимобеременной женщине только как оконченное убийство по данному пункту (С. В. Бородин), то получится субъективное вменение, ибо в реальности совершено всего лишь «простое» убийство. Квалификация же как покушения на убийст­во беременной женщины (как предлагают А. Н. Попов, С. И. Никулин, В. А. Смирнов), тоже не вполне точна, ибо жертва уже умерла, и имено­вать это покушением было бы наивно не только по моральным сообра­жениям, а и по этимологии данного выражения. Если применить только ч. 1 ст. 105, тоже неверно, так как она погибла - то именно из-за своей «беременности» - а иначе осталось бы жива, и не учитывать это нельзя. Остаётся четвёртый, наиболее точный, вариант уголовно-правовой оценки содеянного (Э. Ф. Побегайло) - ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Убийство, совершенное с особой жестокостью (п. «д»). В законе говорится о жестокости, выходящей из ряда вон, а это понятие - не биологическое, а правовое, и окончательно вопрос решает следователь, а затем суд, но вовсе не судебно-медицинский эксперт. С позиций анализа состава преступления особая жестокость является категорией объективно-субъективной.

Самым сложным при квалификации является вопрос о виде умысла. Пленум Верховного Суда РФ дал уклончивую формулировку: «умыслом виновного охватывалась особая жестокость убийства». При этом волевой момент умысла остаётся неясным. С. В. Бородин, А. Н. Попов, И. С. Тишкевич, Ю. В. Грачёва, Т. А. Стельмах считают, что возможен и прямой, и косвенный умысел в отношении особой жестокости как квалифицирующего признака. Однако такое суждение не согласуется с теорией вины в уголовном праве (на что обращают внимание В. Г. Беляев, Н. М. Свидлов, В. В. Сташис, М. И. Бажанов, Г. И. Чечель, Т. В. Кондрашова, С. М. Корабельников), согласно которой в преступлениях косвенный умысел может характеризовать лишь деяние и последствие вместе. Особая жестокость же относится к обстоятельствам, имевшим место до наступления смерти жертвы, т. е. к деянию, а не к последствиям. Следовательно, умысел по отношению к особой жестокости может быть только прямым. Таким образом, при совершении особо жестокого убийства виновный сознаёт общест­венную опасность своего деяния, предвидит и желает (либо сознатель­но допускает) наступление последствий в виде смерти потерпевшего, а также сознаёт, что убийство является особо жестоким и желает именно так причинить смерть своей жертве (или помучить её безотносительно к результату).

В судебной практике имеется яркий пример совершения подобных убийств именно с косвенным умыслом по отношению к результату, но с прямым - по отношению к особой жестокости как способу.

В 1987 г. в Ставропольском крае был приговорён к смертной казни Анатолий Сливко, заслуженный учитель РСФСР, руководитель ту­ристического клуба «Через реки, горы и долины». Организуя в походах игры, он при этом проявлял к школьникам жестокость, заставлял их висеть над рекой на ветвях деревьев и т. д. Потом понравившегося ему 10— 12-летнего ученика он приглашал на «секретное задание», причём требовал, чтобы тот был в пионерской форме, с галстуком, в начищен­ных чёрных ботинках (в молодости ему довелось стать очевидцем трагедии, когда пионер попал в аварию, и от этого зрелища Сливко получил сексуальное удовлетворение).

Под предлогом порученных ему спецслужбами секретных испыта­ний на выживаемость в сложных условиях при недостатке кислорода, Сливко уводил ребенка в лесополосу, огороженную специально выращен­ным им колючим терном, накрывал жертве голову целлофановым пакетом, подвешивал за шею, засекал время и снимал установленной на штативе кинокамерой моменты судорог повешенного. Потом дома он просматривал в одиночестве свои фильмы для получения повторного удовлетворения, — из-за чего, собственно, и производилась съемка.

Сливко хвалился, что довел срок пребывания мальчиков «на том свете» до 9 минут, когда ребенка можно было еще оживить, а вот кого не удалось воскресить, того он и закапывал. Выжившие мальчики никогда не жаловались, так как искренне верили ему во всём. Всего на суде было доказано убийство 7 учеников, хотя сам он утверждал, что их было намного больше.

Повышенная уголовная ответственность наступает как раз за то, что виновный имел возможность убить жертву сравнительно более гуманным способом, но он специально выбрал садистскую методику лишения жизни другого человека.

В 2009 г. в Москве осуждён «битцевский маньяк» А. Пичушкин. На первых порах он душил встреченных им в Битцевском парке потерпев­ших проволокой или верёвкой, но получалось как-то очень уж быстро, это было скучно — и он специально стал делать это подольше, с отды­хом, чтобы жертва перед смертью помучилась.

Пленум Верховного Суда РФ назвал наиболее распространённые в судебной практике разновидности особо жестокого убийства:

а) когда перед лишением жизни или в процессе его к потерпевшему применялись пытки, истязания, глумление над жертвой. Это могут быть разрезание живого человека на части, срезание с него кожи, мучительные ранения ножом или штыком с поворотами его в ране и т. д.

В 1993 г. был осуждён к смертной казни С. Головкин по кличке Удав, он стал последним, к кому высшая мера реально была применена до моратория. Он нападал в Московской области на мальчишек лет 10— 12, придушивал их до потери сопротивления, перевозил на машине в свою усадьбу, срезал бритвочкой кожу с тела, солил её и хранил в специально сделанном для пыток погребе. Получал от этого сексуаль­ное удовлетворение, особенно после длительного «вымучивания». Головкин причинял своим жертвам наибольшие физические страдания среди всех известных случаев серийно-сексуального насилия. Иногда предлагал какой-нибудь из 11 своих жертв выбирать способ смерти: «Если ты выдержишь эти мучения, то я просто отрежу тебе голову; если нет — помучаешься ещё больше». Садист подолгу вырезал, снимал кожу, жёг паяльной лампой лицо и половые органы жертв, надевал на голову полиэтиленовые изделия и сквозь них наблюдал, как жертва задыхается».

б) когда способ убийства заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий. Это может быть сожжение заживо, использование мучительно действующего яда, разрезание живота потерпевшего и вырывание рукой его внутренних органов и т. д.

В 2002 г. в г. Улан-Удэ вечером 1 января И. Очиров встретил ранее незнакомую девушку Цыбикову, избил, ударил кирпичом по голове, затащил в строящееся здание и изнасиловал. Опасаясь, что она может сообщить в милицию, насильник оглушил её ударом кирпича, запустил руку в естественное отверстие её тела и вытащил через него внутрен­ние органы. От болевого шока потерпевшая умерла;

в) нанесение большого количества ранений. Иногда их число достигает нескольких десятков. Однако важно установить, что виновный это делал не для того, чтобы убить жертву наверняка (своеобразный «контрольный выстрел»), а чтобы сделать невыносимыми последние минуты жизни человека.

В 2005 г. в г. Ростове велосипедист А. Жуков подъезжал к одиноко идущим по улице девчонкам, бил их ножом, видел кровь и сатанел — сра­зу наносил более сотни ножевых ран;

г) совершение убийства в присутствии близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания. Например, причинение смерти ребёнку любым способам на глазах его матери, лишённой возможности ему помочь. Однако, если в подобной ситуации убийца не может изолировать присутствующего родственника и вынужден причинить ему моральные страдания, то особой жестокости в его действиях не будет.

В предыдущих постановлениях (1963 и 1975 гг.) Пленум Верховного Суда страны допускал возможность признания особой жестокости в случаях глумления над трупом потерпевшего или его расчленения не с целью скрыть преступление. Теперь же он совершенно правильно от этого отказался, поскольку в законе говорится о совершении убийства с особой жестокостью, а глумление над трупом начинается, когда объективная сторона преступления уже выполнена.

В 1996 в г. Новокузнецке Кемеровской области был задержан «си­бирский Потрошитель» Александр Спесивцев, признанный затем не­вменяемым шизофреником (за исключением одного факта убийства, по которому затянулась экспертиза, а потом подоспел мораторий на смертную казнь). Числившийся на лечении в психбольнице г. Орла, он фактически жил дома с матерью, и нередко с её помощью заманивал к себе домой «попить чаю» молодых девушек или ребят. Дома он насило­вал женщин, убивал жертву (а иногда двух-трёх сразу) ножом, затем разделывал в ванне на части, они с матерью и сестрой варили фраг­менты тел и заставляли их есть следующих жертв, ел и он сам. Мать по ночам выносила в вёдрах куски тел и закапывала на пустыре — всего Спесивцев за полтора года уничтожил 19 жертв (хотя доказано было только 5, а сам он хвалился, что их было 82).

Подобные действия надлежит оценивать по ч. 1 ст. 105 и ч. 1 ст. 244 УК РФ. Однако в юридической литературе имеется оригинальная, но неубедительная концепция В. Ф. Антонова, согласно которой особая жестокость будет налицо, если убийца вырезает рисунки на теле своей только что умерщвлённой жертвы, и это являлось составной частью его плана.

Убийство, совершённое общеопасным способом (п. «е»). Эта

формулировка является возвращением законодателя к тексту УК РСФСР 1926 г. (а в УК РСФСР 1960 г. применялась несколько иная формула: «способом, опасным для жизни многих людей»). Орудия и средства убийства при этом, как правило, не обладают избирательной способностью, их трудно контролировать после приведения в действие, поэтому создаётся реальная опасность гибели других людей, повреждения имущества. Чаще всего это бывают взрывные устройства.

В сентябре 1999 г. и в 2000 г. в Москве на Каширском шоссе и в иных местах в ночное время прогремели взрывы жилых домов, унесшие жизни нескольких сотен человек, разрушение зданий.

Возможны и иные варианты общеопасного убийства - применение отравляющих, радиоактивных веществ и т. п. Иногда по п. «е» можно квалифицировать убийство с применением орудия, которое в принципе обладает избирательностью действия, но в конкретных условиях его использование создаёт опасность для жизни еще хотя бы одного человека (например, производство выстрелов в местах скопления лю­дей). Если погиб хотя бы ещё один «незапланированный» человек, то дополнительно применяется п. «а» ч. 2 ст. 105 (как полагают Н. И. Коржанский, 3. О. Ашитов, Л. Л. Крутиков, В. В. Сташис). Правда, Л. А. Андреева, Н. М. Свидлов, А. Н. Попов считают, что это возможно только тогда, когда убийца с прямым или косвенным умыслом убивает двоих и более людей, одновременно допуская возможность гибели ещё и других лиц из-за способа убийства. В принципе это не противоречит формулировке закона, но более предпочтительной является концепция, по которой достаточно прямого или косвенного умысла в отношении хотя бы одной жертвы, а остальные могут быть незапланированными.

В случае причинения вреда здоровью другого лица применяется совокупность со ст. 111 или 112 (постановление Пленума ВС РФ 1999 г.). Вполне возможна и совокупность с ч. 2 ст. 167 или ч. 2 ст. 261 УК РФ (когда разрушаются здания, парки, лесные массивы).

Очень сложный вопрос - квалификация террористических актов со смертельным исходом. Теоретически здесь всегда авторами призна­валась совокупность теракта и убийства. Но после изменений в ч. 3 ст. 205 (когда появился признак «повлекшее умышленное причинение смерти человеку») возникли проблемы уголовно-правовой оценки соде­янного. Видимо, правильно будет признать: если при взрыве погиб 1 че­ловек, то достаточно применения ч. 3 ст. 205; если жертв больше - налицо совокупность этой статьи с п. «е» (и, возможно, с п. «а») ч. 2 ст. 105 (хотя в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 9 февра­ля 2012 г. дана иная рекомендация).

Убийство по мотиву кровной мести (п. «е-1»). Оно выделено из п. «л», но место ему подобрано неудачное - нужно было поместить его в п. «л-1», т. е. по соседству, а сейчас находится рядом с квалифици­рующим признаком, относящимся к объективной стороне. Такие убий­ства относительно распространены на Северном Кавказе. Раньше, целых полтора века, чеченцы почти не убивали друг друга на этой почве, хотя обычай существовал. Только во вторую чеченскую войну они стали в это вынуждено втягиваться, появилось много «кровников». К тому же вмешался вахаббизм, который разрешил мусульманам убивать мусуль­ман, если они не соблюдают религию (в трактовке самих вахаббитов). Сейчас, по оценкам экспертов, в этот обычай втянута в пассивной форме треть населения Чечни - а в 2010 г. месть находящемуся в Лондоне Ах­меду Закаеву объявил сам президент республики Рамзан Кадыров. По­воды для возникновения права на кровную месть в Дагестане, Северной Осетии указаны в адате как памятнике обычного права. В частности, это: отвержение жениха родственниками невесты (и он имеет право на месть в отношении двух старших мужчин из семьи «победителя» в этом конкурентном споре); убийство родственника; лишение девушки чести; убийство собаки виновного; удар по лицу тыльной стороной ладони; свиде­тельские показания против родственника виновного, в результате которых тот был осуждён и потом умер в колонии (по любой причине); оскорбление женщины; ранение во время игры или ссоры малолетних детей.

Начинается кровная месть с объявления её (по-чеченски - чир дахе- яр) через старейшину села (и часто после этого убийца, которому грозит месть, уезжает из села). Если подозреваемый в убийстве чеченец счита­ет себя невиновным, а у пострадавшей стороны нет неопровержимых доказательств, то снять подозрения можно клятвой на Коране.

В 2007 г. братья Ямодаевы, которых подозревали в убийстве братьев московского банкира Арсаманова, приехали с множеством род­ственников в с. Ахал-Кала и торжественно поклялись на Коране.

Если эта клятва оказалась ложной (по-чеченски - кхера дуй), то по исламу это считается самым тяжким грехом. Сама процедура мщения называется чир лехор. Но бывает и примирение - маслаат - и его про­цедура зависит от обстоятельств смерти. При корыстном убийстве при­мирение невозможно. Если преступление было неосторожным (авария), то примирение происходит быстро, чаще даже вообще не мстят. Совер­шается оно обычно в поле за селом, присутствует много народу. Кров­ника, которому мстят, одевают в просторный плащ с капюшоном, скры­вающим лицо. Родственники его передают заранее обговоренный выкуп мстителям, часто он символический. Кровника подводят к родственни­кам жертвы, один из них сбрасывает капюшон и сбривает ему бороду, говорит ему официально о прощении, и они обнимаются.

В 2007 г. в Чечне создана комиссия по примирению и борьбе с кровной местью во главе с тогдашним спецпредставителем Президента РФ в Чечне. А. X. Султыговым, и в 2011 г., в частности, она помирила 2 семьи, враждовавших несколько лет, они потеряли 5 человек. Всего ко­миссии удалось урегулировать 238 конфликтов на почве кровной мести.

Общественная опасность подобных деяний резко повышается из-за цепной реакции ответных убийств, причём даже естественная смерть обидчика эту лавину не останавливает - месть перемещается на его родню по мужской линии (а в арабском мире - даже на 5 поколений). Не останавливает её и смерть самого мстителя - обязанность отомстить переходит на его сыновей. Женщины остаются вне мести; ещё одним небольшим плюсом обычая можно считать то, что неплохо достигается общая превенция - кавказцы знают, что за убийство могут вырезать всю мужскую часть их семьи. Глава Чечни Р. Кадыров в связи с убийством в 2011 г. в г. Москве отбывшего наказание полковника Ю. Буданова зая­вил: кровная месть абсолютно не применяется в отношении людей дру­гой веры и с других территорий. Кроме того, по чеченским законам, месть не является кровной, если её совершил кто-то из посторонних в то время, как жив отец убитого или брат (а отец убитой полковником Э. Кунгаевой живёт в США и отомстить Буданову он не мог). Субъектом такого убийства может быть только лицо, принадлежащее к той нацио­нальности, этнической группе, которая разделяет обычай мести. (А. И. Коробеев не без оснований считает, это связано не с националь­ностью, а с окружением человека и условиями его воспитания. В прин­ципе и русский человек, проживший вся жизнь в горном селении и раз­деляющий этот обычай, может быть субъектом данного посягательства).

Само же убийство может случиться в любой точке России, а потерпев­шим может являться человек любой национальности. Вряд ли можно согласиться с предложением Т. А. Плаксиной, М. Задворнова и А. Дау- бекова убрать из УК этот признак как «псевдоквалифицируюгций», ибо кровная месть имеет и позитивный аспект в качестве сдерживающего преступность фактора. А. М. Зюков, изучавший эту проблему на Кавка­зе, резонно им возражает: негатива в кровной мести гораздо больше, в больницы в той же Чечне доставляют молодёжь с ранениями - и это всё в результате кровной мести, поскольку в неё втянуты многие, но об этом почему-то не принято говорить в открытую.

Убийство, совершённое группой лиц по предварительному сговору (п. «ж»). Здесь учитываются положения ч. 2 ст. 35 УК - «два или более лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления», хотя это весьма расплывчатая формулировка. Принци­пиально верное разъяснение дал Пленум Верховного Суда РФ в 1999 г. : «соисполнителей должно быть не менее 2, вменяемых и достигших возраста ответственности, причём необязательно, чтобы смертельные ранения причинялись каждым из них (например, один только подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защититься». Что касается выполняемых субъектами функций при убийстве, то не разделяют позицию Пленума А. А. Арутюнов, В. И. Иванов, полагая, что для наличия данного признака достаточно и одного исполнителя, остальные могут быть пособниками. Договорённость об убийстве достигается до начала выполнения его объективной стороны.

В 2004 г. на даче, расположенной под г. Новодвинском Архан­гельской области, Павлов выстрелил, а Панютин после него нанес ножевые ранения жителю г. Казани Ахметгарееву, который ранее должен был совершить убийство по найму архангельского предприни­мателя, но провалил задание. Чтобы сотрудники правоохранительных органов через исполнителя не смогли выйти на заказчиков убийства, преступниками и было принято решение ликвидировать неудавшегося «киллера».

В случае, когда умысел на убийство реализуется путём связывания потерпевшего, его перемещения в иное место и причинения ему смерти, то лица, участвующие в связывании и перемещении, но лично не убивавшие жертву, тоже признаются соисполнителями, а не пособниками, поскольку связывание и доставление жертвы составляет неотъемлемую часть насилия, направленного на лишение жизни (А. Н. Попов).

Убийство, совершённое организованной группой (п. «ж»). Со­гласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г., организованная группа «тщательно планирует убийства, заранее подго­тавливает орудия и распределяет роли между участниками. Все соучаст­ники считаются соисполнителями, их действия квалифицируются без ссылки на ст. 33 УК РФ» - а значит, физически исполнитель может быть и один. Вот это положение многими учёными справедливо критикуется. (Т. В. Кондрашова считает, что действия лиц, не выполнявших объек­тивную сторону убийства, должны квалифицироваться со ссылкой на ст. 33 УК РФ, а Л. Л. Крутиков вообще признаёт членами организован­ной группы только соисполнителей.)

В 1993 г. в Самарской области Ковалькова с 2 сыновьями «специа­лизировались» на родственниках и знакомых, поочерёдно их душили бе­чёвкой, а потом угоняли к себе в гараж их машины, брали другие ценные вещи и деньги — всего они убили 8 человек.

Убийство, совершённое членами банды при нападении, не должно квалифицироваться по п. «ж» ч. 2 ст. 105— иначе будет двойной учёт признака (и в ст. 209, и в ст. 105), поэтому достаточно применить п. «з» - убийство, сопряжённое с бандитизмом. А. Н. Попов считает, что возможно одновременное применение признаков «организованной группой» и «сопряжённое с бандитизмом», если имеет место эксцесс исполнителей, с чем можно согласиться.

Убийство из корыстных побуждений или по найму (п. «з»). Ко­рысть - стремление получить материальную выгоду (а не любую, как считал Б. С. Волков). Пленум Верховного Суда РФ назвал две разно­видности такого деяния:

1) убийство в целях получить материальную выгоду для виновного или других лиц. Классическими примерами могут служить убийства пре­старелых родственников для получения от них наследства;

2) убийство с целью избавления от материальных затрат. Чаще всего это - причинение смерти своему кредитору.

В 2008 г. в Воронежской области Красноруцкий занял у престаре­лой Ячменёвой 50 тыс. руб. Через полгода он обратился к ней с прось­бой уменьшить долг, поскольку процентщица, по его мнению, и так по­лучала очень большой доход — около 1 млн руб. в год, после её отказа он задушил 80-летнюю жертву.

Убийство признаётся корыстным независимо от того, была ли жертва собственником имущества или просто его хранила либо пользо­валась им. Неважно, получил ли всё-таки виновный материальную вы­году, а также если выгоду получил не он сам, а его близкий родственник. Выгодой считается и занятие более высокооплачиваемой должности (А. Н. Попов), и временное использование имущественных прав либо отсрочка выплаты долга.

Отдельно в законе указано убийство по найму - хотя, строго гово­ря, это является разновидностью 1 -го варианта, когда материальной вы­годой служит гонорар от заказчика. Не случайно киллеров судили по этому пункту даже тогда, когда слов «по найму» в УК РСФСР ещё не было. Конечно, эта разновидность обладает повышенной опасностью (многие бывшие военнослужащие специально готовятся к своей буду­щей деятельности в качестве убийцы, даже пока ещё и не имея конкрет­ного заказа), с ней очень трудно бороться. В 2010 г. в России было заре­гистрировано 11 таких убийств, а в 2011 г. - 17.

В 2003 г. Иркутский областной суд признал виновными в соверше­нии убийств по найму бывших сотрудников СОБРа Колесникова и Ям- польского, которые весьма профессионально выполняли свои преступ­ные обязанности. Впервые в городе тогда была даже применена специ­альная программа защиты свидетелей с переселением их в другой город, поскольку противодействие расследованию было огромным.

В литературе есть концепция (М. Ю. Терещенко, Л. А. Андреева, С. Нафиев, Т. В. Кондрашова, А. Н. Попов), которая убийство по найму считает самостоятельным квалифицирующим признаком, и с нею можно согласиться. Ошибочно лишь признание заказными убийствами баналь­ных случаев, когда жена попросила знакомого убить её мужа, и тот из уважения выполняет её просьбу (Н. Г. Иванов, Т. Г. Понятовская). По сути, это элементарный пример соучастия с распределением ролей, ведь настоящий киллер даром работать не станет. По данным Н. М. Слинько, 80 % убийств, квалифицируемых на практике по данному признаку, со­вершается за плату, и лишь 18 % - по приказу, а ещё 2 % - из солидар­ности). Кстати популярное название «заказное убийство» неточно имен­но поэтому; правильнее его именовать «убийство по найму», поскольку речь идёт о таком договоре. Своеобразно понимает различие этих тер­минов А. В. Ежков: убийство по найму совершает случайное лицо, а по заказу - лицо, имеющее специальную подготовку для этого.

В отличие от убийства из корыстных побуждений, инициатором убийства по найму является подстрекатель, а не исполнитель. Важней­шее значение имеет разъяснение Пленума Верховного Суда РФ: при квалификации содеянного надо исходить из мотива убийцы, а не нани­мателя (ведь у него мотив может быть нейтральный - месть, и тогда адекватная оценка его роли невозможна). Хотя, если бы наниматель не придумал всё это, жертва осталась бы жива.

Моментом окончания данного убийства надо признать причинение смерти потерпевшему, а не получение полностью гонорара киллером. Поэтому, когда исполнитель получил задаток, выполнил свою работу и пришёл за получением остальной платы, содеянное им квалифицируется как оконченное убийство по найму - в законе ведь акцент делается именно на совершении убийства, а не на заключении и выполнении до­говора найма. Наёмные убийства совершаются практически в каждом российском регионе, обладают повышенной опасностью.

В 2006 г. в г. Усть-Илимске Иркутской области В. Дорошок через О. Пихуна сделал «заказ» на устранение своего противника А. Пуртова за то, что тот мог выиграть у него в суде иск, и прямо угрожал ему Получивший за исполнение заказа 25 тыс. долл. киллер А. Федосимов расстрелял потерпевшего из автомата в его собственном доме.

Нередко таким способом решают свои конфликты представители криминальных структур.

В декабре 2002 г. в г. Иркутске М. Скрипник вместе с соучастни­ком М. Захаровым по заказу братской преступной группировки рас­стрелял недавно вышедшего из-под стражи П. Киселева и его семью в автомобиле при выезде кортежа Киселёва со стадиона «Труд», при этом погибли 8 человек.

Если исполнители убийств по найму задерживаются всё чаще, то выявление заказчиков - дело достаточно трудное и примеры тому не слишком многочисленны.

В 2003 г. в г. Иркутске впервые на одной скамье подсудимых оказа­лись заказчик и исполнитель. О. Атаманенко заказал С. Хану своего компаньона по бизнесу, чтобы взять его партию тушёнки. Убийца встретил машину на дороге недалеко от города и расстрелял находив­шихся в ней людей.

Особую сложность представляет проблема квалификации действий заказчика в случае, когда исполнитель добровольно отказался от престу­пления.

В 2003 г. в г. Иркутске Валиулин заплатил деньги Миронову за уст­ранение неугодного ему человека и дал совет, где и когда ему удобнее встретить жертву. Наёмник, испугавшись возможного разоблачения, добровольно отказался от задуманного преступления и сообщил все подробности договора в правоохранительные органы.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ такая ситуация не рассматривается. На наш взгляд, содеянное заказчиком подлежит оценке как подстрекательство и приготовление к убийству по найму - по ч. 2 ст. 105 п. «з» (по найму), со ссылкой на ч. 4 и 5 ст. 33 - подстрекательст­во и пособничество (но не организаторство; его поведение не соответст­вует законодательному понятию организаторской деятельности), а также и на ч. 1 ст. 30 - приготовление, ведь именно на этой стадии последовал отказ исполнителя (вряд ли верно мнение И. М. Мацкевича и Р. В Локка о квалификации содеянного заказчиком как покушения на убийство). А. В. Наумов считает, что здесь нет необходимости применять сразу 2 института общей части УК, а достаточно только ч. 1 ст. 30. Кстати, если убивают по заказу политического деятеля, то заказчик отвечает уже по ст. 277 (как самой строгой статье УК) и ч. 4 ст. 33, а сам киллер - по ст. 277.

Поскольку согласие человека на причинение ему смерти не являет­ся обстоятельством, исключающим наказуемость деяния, то «заказ» соб­ственного убийства квалифицируется также по п. «з» ч. 2 ст. 105.

В 2010 г. директор мурманской фирмы А. Шушков, срочно застра­ховав жизнь на 10 млн руб., попросил своего подчинённого В. Драгунова за плату убить его, чтобы тринадцатилетняя больная дочь Шушкова Аня могла получить страховую сумму и потратить её на лечение своей серьёзной болезни. Поскольку Драгунов безмерно уважал своего началь­ника, то он согласился и застрелил его из ружья, инсценировав разбой­ное нападение. Однако деньги девушке не выплатили, ссылаясь на от­сутствие страхового случая, а через год, не выдержав психологического пресса, убийца сознался в содеянном.

Убийство, сопряжённое с разбоем (п. «з»). В общей форме Пле­нум Верховного Суда РФ указал, что здесь налицо совокупность со ст. 162 УК РФ, но из этого правила есть исключения. На наш взгляд, совокупность будет при трех условиях одновременно:

- налицо нападение на жертву (не обязательно открытое, может быть из-за угла, сзади);

- цель завладения имуществом возникла у преступника ещё до на­падения (если после него, т. е. мародёрство - применяется ст. 105 без этого пункта и ст. 158);

- завладение имуществом происходит в момент убийства или сразу же после него и в том же месте.

Ш. Салихов и Г. Борзенков последнюю оговорку почему-то не учи­тывают, хотя она принципиально важна. Если же виновный переезжает для изъятия имущества в другое место - содеянное квалифицируется по п. «з», но не как «сопряжённое с разбоем», а «из корыстных побужде­ний», и ещё дополнительно как кража с проникновением в жилище.

В 1998 г. Громов, думая, что у его знакомой Шевцовой есть денеж­ные сбережения, пригласил её на прогулку за город. В лесу, недалеко от г. Улан-Удэ, они сначала гуляли, а потом он внезапно ударил её в заты­лок привезённым с собой молотком несколько раз. Взяв у покойной из кармана ключи от её квартиры, он сел на пригородный автобус, поехал в город, обыскал квартиру, но нашёл только бутылку коньяка и немного денег.

В литературе есть мнение (А. В. Ежков), что этот квалифицирущий признак введён в УК РФ напрасно, и фактически он означает ответст­венность дважды за одно и то же. Согласиться с этим нельзя, так как в законе сказано не «соединённое», а именно «сопряжённое», т. е. сопри­касающееся с ним, но не включённое в него (П. С. Яни).

Убийство, сопряжённое с бандитизмом (п. «з»).. Обычно их со­вершают рядовае члены банды - так называемые боевики, быки - в процессе нападений, и тогда содеянное оценивается по совокупности с ч. 2 ст. 209.

В 1998 г. Иркутский областной суд осудил И. Небудчикова и соуча­стников. Бывший прокурор района, он создал банду, подвёл «идеологиче­скую базу» — борьба с засильем инородцев, даже манифест написал: «Освободим Сибирь от кавказской мафии!». Солдата-армянина банди­ты сами приговорили к смертной казни якобы за изнасилование русской девушки и приговор исполнили в лесу. Но вообще-то они убивали всех шестерых жертв независимо от национальности, лишь бы у тех име­лись деньги.

Если нападение бандитов было разбойным, то встаёт интересный вопрос: а нужно ли здесь вменять ещё и предыдущую разновидность формулировки из п. «з» ч. 2 ст. 105?.. Видимо, нет, иначе это будет двойной учёт одного и того же обстоятельства

Убийство из хулиганских побуждений (п. «и»). При его соверше­нии преступник получает удовлетворение от самого факта лишения жизни любого человека по своему желанию (либо от таких действий, грубо нарушающих общественный порядок и выражающих неуважение к людям, которыми вполне можно отправить на тот свет одного или не­скольких человек). Пленум Верховного Суда РФ так сформулировал хулиганский мотив: «когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопос­тавить себя окружающим (например, умышленное причинение смерти без видимого на то повода или с использованием незначительного пово­да как предлога для убийства».

В 2007 г. в Москве Битцевский маньяк А. Пичушкин некоторых своих жертв убивал потому, что, как он сам выразился, «только от меня зависит, будет человек жить или нет. Я чувствовал себя богом!»

Если зачинщиком драки был потерпевший, а также если поводом к конфликту послужило противоправное поведение самого потерпевшего, то данный пункт не применяется.

Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение (п. «к»). Имеется в виду любое другое преступление по степени общественной опасности. Если цель сокрытия не достигнута, признак всё равно будет в наличии. То же самое - если скрываемое пре­ступление совершил не сам убийца, а его родственник, знакомый, соуча­стник. Здесь возможен как правило, только прямой умысел (по мнению В. А. Смирнова, иногда возможен и косвенный умысел, несмотря на указание специальной цели в тексте закона - например, когда причиня­ется тяжкий вред здоровью свидетеля преступления при безразличном отношении к возможной смерти, так как для преступника главное - уйти с места преступления неопознанным).

Скрываемое преступление может быть разной степени тяжести, что не отражается на квалификации.

В 1999 г. в г. Тулуне Иркутской области несовершеннолетний Сиво- хин вместе с другом пришёл к своему дяде пьяным и потребовал вер­нуть якобы взятые у него часы. Дядя, который был инвалидом и лежал в кровати, ответил, что не мог этого сделать. Тогда в качестве «ком­пенсации» Сивохин взял его куртку и другие вещи. Выйдя из квартиры, при­ятели сообразили, что дядя может заявить на них в милицию, вернулись и несколькими ударами ножа причинили ему смертельные ранения.

Убийство, сопряжённое с изнасилованием или насильственны­ми действиями сексуального характера (п. «к»). Им охватываются случаи лишения жизни самих потерпевших от изнасилования или действий сексуального характера (но не свидетелей), причём таковыми теперь, по новому УК РФ, могут быть и мужчины, и женщины. Кроме того, сопряжённым считается и убийство, даже если оно и не преследовало цель сокрытия изнасилования.

В 1998 г. в Архангельской области рассмотрено дело С. Шипилова. Отбывая наказание в колонии-поселении, он работал на ассенизацион­ной машине, ездил по городу, подвозил женщин. В кабине он запирал двери специальным устройством, вливал насильно водку женщине в рот, потом её здесь же насиловал, убивал и закапывал где-нибудь в укромном месте. Всего он убил 12 человек, причём делал это ради остроты ощущений.

Возможны три варианта сочетания преступных действий:

1) сначала совершается изнасилование или насильственные действия сексуального характера, а затем убийство потерпевшего - чтобы скрыть первое преступление или из мести за оказанное при этом сопротивление. При этом необходима квалификация по совокупности со ст. 131 илист. 132 УК РФ.

В 1984 г. в г. Иркутске В. Кулик познакомился возле автовокзала с трёхлетней Таней Ольшанченко, взял её на руки, занёс в подвал жилого дома по Кооперативному переулку, раздел и неоднократно изнасиловал, в том числе в извращённой форме. Услышав, что в подъезде кто-то ходит и посторонние люди могут зайти в подвал, он задушил потер­певшую, бросил её тело в угол кладовки и прикрыл одеждой и чемоданом.

Против совокупности при квалификации не вполне аргументированно выступают Ю. М. Антонян и В. П. Верещагин, считая, что всё содеянное охватывается ст. 105 как «синтезом» убийства и изасилования;

2) убийство совершается в процессе изнасилования или иных сексуальных действий. Например, при попытке парализовать сопротивление жертвы, когда виновный явно «перестарался» в этом, или же потому, что интенсивное насилие для виновного является важной составной частью полового акта. Таких преступников принято именовать сексуальными маньяками, хотя этот термин не вполне точен. Квалификация здесь такая же, только совокупность из реальной превращается в идеальную.

В 1984 г. в г. Иркутске врач «Скорой помощи» В. Кулик пришёл на квартиру к 72-летней Левохе, знакомой ему как пациентке по прежним вызовам. Под предлогом оказания медицинской помощи ввёл Левохе внутривенно снотворное, и воспользовавшись её беспомощностью, совершил с ней насильственный половой акт в извращённой форме. В процессе него с целью удовлетворения своих сексуальных потребностей он душил потерпевшую рукам и сдавливал грудную клетку, сломав ей рёбра, в результате чего наступила ее смерть;

3) убийство совершается до начала сексуальных действий. Столь нестандартный порядок действий применяют некрофилы - ещё одна разновидность сексуальных маньяков. При этом совокупность со ст. 132 УК РФ невозможна, поскольку потерпевшим от данного преступления может быть только живой человек, и со ст. 131 - тоже, поскольку деяние трудно с медицинской и правовой точек зрения назвать изнасилованием. Следовательно, убийство нужно квалифицировать по совокупности ч. 1 ст. 244 (надругательство над телом умершего) и п. «к» ч. 2 ст. 105 (убийство с целью облегчить совершение другого преступления).

В 1993 г. в Московской области был задержан С. Ряховский, который убил за 5 лет 19 человек разного пола и возраста, но преиму­щественно — пожилых женщин. Психиатрическая экспертиза обнару­жила у него геронтофилию, некрофилию и синдром неразличения сексуального объекта. Часто он убивал проституток и гомосексуа­листов с целью борьбы с ними, очищения от них общества и последую­щей «реинкарнации». Он следил за людьми в лесопарках, подходил к «понравившемуся» ему человеку и «чувствовал», что именно его надо убить. Преимущественно он наносил колото-резаные раны, душил, иногда — отрубал голову и совершал с трупом сексуальный акт, получая удовольствие от зрелища вытекавшей из шеи крови. Так, в январе 1993 г. он напал в лесу на 73-летнего ветерана войны, физически крепкого А. Осипова, вооружённого топором, обезоружил его, задушил, отрубил голову и руку, которые выбросил в лес, совершил половой акт с трупом.

С некрофилией связано ещё одно понятие - бертранизм (своеоб­разное сочетание некрофилии и садизма), при котором преступник ещё и кусает труп, либо отрезает органы или кусочки тела (А. Чикатило в 1988 г. в Ростовской области отрезал у убитых им женщин грудные же­лезы и носил их с собою в сумке).

Убийство, совершённое по мотивам политической, идеологиче­ской национальной, расовой или религиозной ненависти или враж­ды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой- либо социальной группы (п. «л»). Этот квалифицирующий признак введён в 2007 г. для того, чтобы не дать в современной России разго­реться политическому или националистическому экстремизму.

В 2009 г. в Москве осуждён П. Скачевский за совершение в составе организованной группы убийств 19 человек других национальностей. Его девизом было «чтобы русские люди были хозяевами на своей земле, а не смешивали кровь с инородцами».

В 2010 г. в г. Иркутске в микрорайоне Академгородок «молоточни- ки» А. Ануфриев и И. Лыткин совершили 6убийств. На допросе они по­казали, что на преступления их толкнули жестокие лозунги национали­стов в процессе общения по Интернету — идеологи внушили этим под­росткам, что дозволено все, в том числе и убийства.

Убийцей или потерпевшим по мотиву религиозной ненависти могут быть люди разных вероисповеданий.

В 2009 г. в Москве в православном храме застрелен отец Даниил Сысоев, проводивший активную борьбу с сектантством. Ранее ему уг­рожали на сайтах экстремистских организаций, а в день убийства в церковь зашёл мужчина кавказской внешности, спросил, кто Сысоев, и выстрелил в священника.

Убийство по мотиву религиозной вражды бывает и ритуальным.

В 1997 г. в г. Северо-Задонске Тульской области осуждена 72- летняя 3. Кузина и соучастники — члены организованной группы сата- нистов. Члены этой секты Забродский, Куратов и другие убивали слу­чайных жертв по ритуалу жертвоприношения Сатане. Они в своём молельном доме по очереди били ножом в горло жертве, кровь сливали в тазик и каждый делал оттуда глоток. Затем тело уносили к железно­дорожному полотну и бросали (либо привязывали труп к трём берёзам и распинали в форме креста).

Убийство в целях использования органов или тканей потер­певшего (п. «м»). Новый признак, который при современном падении нравов вполне может стать действующим. В. А. Смирнов считает, что действующая формулировка данного пункта слишком узка, касается только фрагментов человеческого тела и предлагает изложить пункт в следующей редакции: «убийство, совершённое с целью использования тела потерпевшего, а равно изъятия его органов и (или) тканей либо эмбриона человека».

В 2002 г. в Москве кладбищенский сторож В. Долгий убивал своих сожительниц, вырезал мягкие части туловища, мясо мариновал в бан­ки, ел сам и угощал гостей. В погребе у него было найдено более 100 трёхлитровых банок «деликатеса».

Для квалификации содеянного по данному пункту необходимо, что­бы цель использования органов или тканей была у виновного ещё до лишения жизни потерпевшего (А. И. Коробеев).

В 2010 г. в г. Санкт-Петербурге руководитель музыкальной группы М. Главацких, принадлежащий к неформальному течению «готов», устроил вечеринку у себя дома. К нему напросилась по телефону в гос­ти влюблённая в него 16-летняя Карина Будучьян. Он согласился, при­чём сказал сидевшему рядом и принадлежавшему к течению эмо своему приятелю А. Мошнову о том, что «скоро будет мясо, оно к нам само идёт». Придя в гости, девушка приняла ванну, после чего Главацких с приятелем вдвоём утопили её, расчленили, а часть её ноги зажарили с картошкой в духовке и съели, сидя за компьютером.

Если же цель использования органов возникает после причинения смерти, то применяются ч. 1 ст. 105 и ч. 1 ст. 244.

В 2008 г. в г. Иркутске во время ссоры на почве личной неприязни Волгина нанесла своей подруге Толстовцевой несколько ударов ножом и другими предметами в жизненно важные органы, причинив ей смерть. Затем она вырезала из трупа жертвы мягкие части, приготовила из них блюдо и съела его.

В теории уголовного права обсуждается вопрос о квалификации случаев приготовления пирожков из мяса специально убитого человека и последующей их продажи, причём такие действия предлагается оце­нивать как подпадающие одновременно под признаки пп. «з» и «м» ч. 2 ст. 105 (В. О. Маляева, Т. Г. Понятовская). Видимо, всё же было бы пра­вильнее применять только п. «м», поскольку продажа пирожков есть частный случай использования человеческих органов или тканей.

Для правильной квалификации убийства, совершённого при не­скольких отягчающих обстоятельствах сразу, необходимо принципиаль­но решить важный вопрос - возможно ли любое сочетание рассмотрен­ных выше признаков в одном деянии. По нашему мнению, ответ доло­жен быть отрицательным. В теории уголовного права всё более завоёвы­вает признание теория «доминации мотива» (Б. С. Волков, Л. А. Анд­реева). Если у убийцы имелось одновременно два мотива или цели, то в материалах уголовного дела указываются они оба, но при квалификации выбирается один - главный, который был психологической доминантой поведения преступника (это устанавливает судебно-психологическая экспертиза). Допустим, преступник убил потерпевшего в связи с выпол­нением им служебных обязанностей, и заодно снял с него все ценные вещи. Применяется только п. «б», а не «з», потому что он убил бы его за выполнение служебных функций и в том случае, если бы с него было нечего снять.

В судебной практике нередко сочетаются две или более жертвы убийства с общеопасным способом, а также особая жестокость с хули­ганскими побуждениями.

В 2008 г. в г. Иркутске осуждены члены молодёжной банды, воз­главляемой 20-летним К. Шумковым. Они писали кровью на заборах свой девиз «магия крови», но ритуальными совершённые ими 5 убийств не являлись, а на самом деле побуждения были хулиганские (хотя они пытались озвучить идею «очищения общества от бомжей»). Шумков признался: «Было интересно наблюдать, как умирает человек». Ампу­тируя жертвам пальцы ножом, он потом их хранил в корпусе своего принтера. Начинал он с издевательствами над голубями, потом пере­шёл на собак, а в конечном итоге — на людей.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. впервые признал теорию «доминации мотива» справедливой для п. «к» ч. 2 ст. 105, и в принципе ничто не мешает распространить её на все пункты данной статьи. Отсюда следует вывод: невозможно сочетание в одном убийстве признаков, предусмотренных п. «б», «е», «е-1», «з», «и», «к», «л», «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ (из них надо выбирать один, доми­нирующий) - а для остальных признаков ограничений нет (Ю. В. Грачё­ва полагает, что ограничений таких нет вообще, независимо от сущно­сти квалифицирующих признаков).

Наказывается убийство при отягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок от восьми до двадцати лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет, либо пожизненным лишеним свободы, либо смертной казнью.

Статья 106. Убийство матерью новорождённого ребёнка

Вопрос о включении в УК РФ этого нового состава поднимался давно (Э. Ф. Побегайло и др.), а в кодексах Украины и Грузии он при­сутствовал ещё в советские времена. Поскольку это «привилегирован­ный» состав преступления, он имеет приоритет перед ст. 105 при квалификации содеянного. Ежедневно в России происходит одно детоубийство, причём матери чаще совершают преступления против своих дочерей (считая их продолжением себя), нежели против сыновей.

Смягчение законодателем ответственности может быть объяснено, по мнению Г. Н. Борзенкова, тем, что в период родов женщина не всегда в состоянии воспринимать рождающегося человека как самостоятельное живое существо, продолжает видеть в нём свой плод, ощущать его как источник боли. К этому надо добавить то, что женщину одновременно раздирают противоречивые чувства - любовь к своему младенцу и стыд за неприятные обстоятельства его появления на свет. Объективная сторона включает альтернативно 3 разновидности преступления:

1) убийство матерью новорождённого ребёнка во время родов или сразу же после родов. Состав - материальный: действие (бездейст­вие), смерть, причинная связь между ними. При этом мать должна вы­полнить хотя бы часть объективной стороны. Довольно часто посяга­тельство совершается бездействием

В 2002 г. в Улан-Удэ молодая мама Н. Маркоева закрыла дома двух девочек-близняшек четырёхнедельного возраста и ушла. Вскоре они умерли от истощения.

Во время родов - с момента начала и до их завершения. При этом важно, что началась внеутробная жизнь младенцев, иначе это будет не убийство, а как максимум криминальный аборт (ст. 123 УК РФ).

По мнению А. А. Пионтковского и С. В. Бородина, к детоубийству относятся и случаи причинения смерти рождающемуся младенцу ещё до момента начала его дыхания (например, удары в голову в процессе его появления на свет). С этим вряд ли можно согласиться: в настоящий момент исходя из ст. 53 ФЗ РФ от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации» моментом рождения ребёнка является момент отделения плода от организма матери посредством родов. Видимо, к этому времени в подавляющем большинстве случаев новорождённый уже начинает дышать, а ранее него содеянное не должно признаваться убийством.

Сейчас всё более активно криминалисты предлагают перенести на­чало уголовно-правовой охраны жизни на более ранний момент - после 22 недель беременности (Е. В. Грубова, или даже раньше - А. Н. Попов, Р. Д. Шарапов). Такое в принципе возможно, но при этом нужно ввести специальную статью и содеянное именовать не убийством, а иначе - например, «умышленное плодоизгнание», по формулировке М. А. Трясоусова. Нелишне напомнить, что первый вдох (или крик), согласно господствующей в теории концепции, и будет начальным мо­ментом уголовно-правовой охраны жизни. Сложным является вопрос об оценке неправильных действий медицинского работника во время ро­дов, которые привели к гибели рождающегося младенца. М. Бавсун и Н. Попов считают, что налицо признаки ст. 118 (так как речь идёт о про­цессе прерывания беременности); на наш взгляд, содеянное надо квали­фицировать по ст. 109 УК РФ. Сразу же после родов - в течение 1 су­ток (судебно-медицинский критерий новорождённое™).

Правда, исследователи этой проблемы аргументировано указывают, что это слишком большой срок, и его следовало бы ограничить. За что же уголовная ответственность существенно смягчается? Этот период характеризуется своеобразным психическим состоянием матери (выс­шее нервное возбуждение, раздражительность, сильные болевые ощу­щения), которое накладывает отпечаток на всё её поведение. Надо учесть и то, что чаще всего таким образом распоряжаются судьбой сво­его ребенка женщины (точнее даже - девушки), находящиеся в трудных материальных, жилищных и морально-психологических условиях (на­пример, не состоя в браке с отцом ребёнка, испытывают противоречи­вые чувства: и вполне естественную жалость к своему ребёнку, совсем крохотному и беспомощному, и чувство острого стыда перед своими близкими или просто знакомыми за такие вот нескладные обстоятельст­ва появления его на свет.) Ситуация довольно стрессовая; именно по­этому наказание для матери смягчается (хотя в литературе есть сужде­ния о необходимости не смягчать, а ужесточать ответственность в дан­ной ситуации (Ю. М. Антонян), либо рассматривать этот вопрос в зави­симости от конкретных обстоятельств родов (С. В. Бородин). Вместе с тем ряд учёных резонно отмечают, что имеется и другая категория мам - субъектов детоубийства, которые руководствуются иными мотивами, в основном эгоистическими - стремлением продолжать лёгкую жизнь, не обременённую хлопотами о ребёнке. Для них такой способ избавления от обузы удобнее, чем производство аборта. Обычно они заранее обду­мывают все детали убийства и маскируют его. Это должно отражаться при назначении наказания, но квалификация будет по ст. 106, потому что данная женщина всё-таки испытывает весь комплекс ощущений, поло­женных при родах (Ю. В. Грачёва).

В литературе упоминается ещё один критерий новорождённое™ - 7 суток, но он не имеет уголовно-правового значения, а только статистическое. Если младенец умер, не дожив до этого возраста, его не регистрируют в органах ЗАГСа как родившегося человека;

2) убийство матерью новорождённого ребёнка в условиях пси- хотравмирующей ситуации - при этом после окончания родов прошло от 1 до 28 суток (педиатрический критерий новорождённости). Эту ситуацию Н. В. Погодин и А. С. Тайбаков определяют как своеобразный срыв высшей нервной деятельности, а Н. Г. Иванов - как эмоциональ­ную напряжённость, которая в сочетании с конкретными жизненными условиями способна подтолкнуть мать к преступлению. Часто под влия­нием сожителя женщина подбрасывает дитя к дверям чужих квартир, на берег реки, на помойку около мусорных баков - с надеждой, часто на «авось», что кто-нибудь подберёт младенца. Она бы и не бросила, мо­жет, но уж больно на этом настаивает её мужчина, за которого она вы­нуждена держаться, а ему лишний рот вовсе ни к чему. Если младенцу уже более месяца, то применяется ст. 105, на наш взгляд, всё же ч. 1, а не п. «в» ч. 2, поскольку состояние матери в чём-то всё-таки напоминает аффект, который, согласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г., имеет приоритет при квалификации перед отяг­чающими обстоятельствами. Но вопрос этот очень спорный в теории уголовного права. Если психотравмирующая ситуация отпала раньше 30 суток (например, вернулся в семью отец новорождённого), то мать отве­чает на обычных основаниях (А. Н. Попов, Е. Б. Кургузкина). Если уже прошло 30 суток, но психотравмирующая ситуация сохраняется - на наш взгляд, убийство подлежит квалификации по ч. 1, а не по ч. 2 ст. 105 УК РФ. По данным А. И. Долговой, 56 % матерей совершают детоубий­ство в ночное время. Часто они эмоционально напряжены, стремятся рожать в одиночестве, убийство носит импульсивный характер с неле­пыми попытками скрыть его: мать прячет трупик под ванну в квартире, выбрасывает в окно.

В последнее время появились достаточно спорные рекомендации вообще исключить психотравмирующую ситуацию из диспозиции дан­ной статьи, поскольку она «не может служить самостоятельным основа­нием смягчения уголовной ответственности» (Е. В. Грубова);

3) убийство новорождённого ребёнка матерью в состоянии пси­хического расстройства, не исключающего вменяемости. При этом тоже действует педиатрический критерий. Строго говоря, здесь указаны и признаки субъекта, а не только объективной стороны. Состояние это тоже очень близко к аффекту, но надо в первую очередь учитывать по­ложения ст. 22 УК. В данном случае так называемая «уменьшенная вме­няемость» играет большую роль, поскольку влияет уже на саму квали­фикацию содеянного, а не только на назначение наказания, как в других составах преступлений. Чаще всего таким состоянием на практике при­знаётся психопатия истерического круга, а также органическое пораже­ние головного мозга и олигофрения в лёгкой и средней степени (дебиль- ность и имбецильность).

Субъект преступления специальный - физическое вменяемое ли­цо женского пола, достигшее 16 лет и являющееся матерью потер­певшего в биологическом смысле (т. е. не приёмной, а родной). По мнению С. И. Никулина и К. Л. Акоева, субъект преступления - женщина, являющаяся матерью новорождённого и находящаяся в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. Однако это не всегда справедливо применительно ко второй разновидности объективной стороны. Часто её называют роженицей, а в последнее время появился ещё термин «родильница» (когда роды кон­чились, но не прошло 6-8 недель - Р. Д. Шарапов). Отнесение так назы­ваемой суррогатной матери к числу субъектов преступления вполне справедливо, ведь вынашивающая плод женщина в этот длительный период по своим психофизическим качествам ничем не отличается от обычной матери, хотя оплодотворение произошло не с помощью её яй­цеклетки (Н. Г. Иванов, Т. В. Кондрашова). Надо сказать, что судимость по данной статье невысока. Так, в 2008 г. в России было зарегистриро­вано 149 случаев детоубийства с возбуждением уголовного дела, но об­винительный приговор вынесен в отношении всего 26 женщин.

Субъективная сторона - вина в форме прямого или косвенного умысла. Если при косвенном умысле последствия всё же не наступают, то состава ст. 106 нет, но возможно осуждение по ст. 125 - оставление в опасности. То же самое - и при легкомысленном отношении к возмож­ной смерти младенца. Здесь важно установить, что мама не желала и не допускала смерти ребёнка, надеясь на какие-то реальные обстоятельства (тёплая погода, наличие пешеходов на улице и т. д.).

В 2010 г. в г. Липецке молодая мать Н. Мартьянова, которая уже имела одного ребёнка, подбросила новорождённого сына в садик около детдома с запиской: «Прошу воспитать моего сына». К этому её выну­дил сожитель А. Джабраилов, который систематически пьянствовал. Мальчика нашли и спасли сотрудники детдома.

При прямом умысле возможна квалификация содеянного как поку­шения, по ч. 3 ст. 30 и ст. 106 УК РФ.

В 2009 г. в г. Смоленске 20-летняя И. Соснина выбросила днем из окна 3-го этажа свою новорождённую дочку. Девочка стала для мамы большой обузой, так как у неё уже имелась маленькая дочь. По стече­нию обстоятельств дочь упала на раскидистые кусты, удар смягчился, и она получила лишь царапины.

Надо сказать, что учёт субъективной стороны весьма важен для квалификации, и эта проблема нередко представляет значительную сложность

В августе 2010 г. около г. Аксай Ростовской области на автобусной остановке в 40-градусную жару днём (а на солнце температура дости­гала 50 градусов) нашли завёрнутую в пакет новорождённую девочку, которая обессилила от обезвоживания организма и перегрева и уже не плакала, а только пищала. Виновная так и не была найдена.

Если оставившая девочку в таких условиях мать безразлично отно­силась к её дальнейшей судьбе - содеянное подпадает под признаки ст. 125 УК РФ. Если же её мама желала смерти ребёнка, но не предвиде­ла, что погодные условия будут столь суровыми - это покушение на де­тоубийство. В случае, когда она желала именно таким способом причи­нить девочке смерть - это покушение на убийство, совершённое с осо­бой жестокостью.

Если во время родов, проходящих без помощи акушерки, мать как- нибудь неловко поворачивается и наносит младенцу смертельную травму - налицо признаки состава ч. 1 ст. 109 УК РФ, неосторожного причинения смерти.

Наказывается данное преступление лишением свободы на срок до 5 лет.

Нельзя согласиться с Н. К. Семернёвой, Н. Г. Кадниковым и Э. В. Кабурнеевым в том, что квалификация по ст. 106, согласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г., сохранится и в случаях совершения детоубийства при обстоятельствах, указанных в п. «д» и «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Это справедливо только для тех разновидностей особой жестокости, которые связаны с нанесением потерпевшему множества ранений. Если же особая жестокость проявляется в ином варианте, то смягчения ответственности быть не должно.

В 2002 г. в Республике Тыва молодая мама Джигоева, раздосадованная тем, что её трёхнедельная дочь постоянно плачет, решила её умертвить. С этой целью она три дня не кормила свою кошку, заперев её в шкаф. Когда кошка сильно оголодала, преступница положила раздетую дочь на кровать и нитками привязала к её животику кусок мяса. Затем она выпустила из шкафа кошку и ушла. Через сутки девочка была ею обнаружена мёртвой, причём у неё были выедены почти все внутренности.

Проблема квалификации содеянного матерью, которая находится в возрасте 14-16 лет, исключительно сложна и по сей день не разработана в теории российского уголовного права. В большинстве учебников она вообще не упоминается.

Иногда, в основном практикующими юристами, а также в публикациях А. Н. Красикова, предлагается в данной ситуации применить положение теории о конкуренции общего и специального состава: специальный состав (ст. 106 УК РФ) имеет приоритет, а поскольку его субъект отсутствует, то состава преступления нет вообще и мать-убийцу надо освобождать от уголовной ответственности. Такая трактовка примитивна и противоречит положениям теории квалификации преступлений.

Ещё в советский период виднейший отечественный криминалист

B. Н. Кудрявцев писал, что конкуренция норм (составов преступлений) - это случаи, когда в содеянном одновременно устанавливаются признаки 2 или более составов преступлений. В дальнейшем Б. А. Куринов почти повторил эту дефиницию: конкуренция - это случаи, когда одно преступное деяние одновременно охватывается несколькими статьями Особенной части УК РСФСР. Данную позицию разделяет, с небольшими нюансами, и подавляющее большинство российских криминалистов - Н. Ф. Кузнецова, А. В. Наумов, Е. И. Благов, В. А. Никонов,

C. А. Иванов, Л. В. Иногамова-Хегай. Исходя из этого, мы считаем, что в описанной ситуации конкуренция составов вообще не просматривается, потому что в содеянном матерью нет признаков двух составов преступлений (состав ст. 106 отсутствует за неимением надлежащего субъекта). Таким образом, мы имеем дело вовсе не с конкуренцией составов, а с банальной ситуацией, когда при отсутствии конкретного состава преступления юрист должен «примерить», нет ли в содеянном состава иного посягательства. И он легко находится - это ст. 105 УК РФ, поскольку женщина в стрессовой ситуации всё равно является вменяемой (как максимум, её состояние подпадает под состояние уменьшенной вменяемости, упомянутое в ст. 22 УК РФ, но не исключает вменяемость в отношении убийства вообще). Здесь возникает ещё один сложный вопрос: применять ли п. «в» ч. 2 ст. 105, или ч. 1 той же статьи? Е. Б. Кургузкина предлагает первый вариант, а мы склоняемся в пользу второго решения (ст. 1 ст. 105), так как психологическое состояние матери в чём-то близко к физиологическому аффекту, каковой имеет приоритет перед объективными признаками содеянного (например, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. по делам об убийствах состоянию аффекта отдаётся приоритет перед множественностью ранений). Здесь возможна аналогия разъяснения Пленума по отношению к сходным ситуациям - но, разумеется, не аналогия закона. Такой квалификацией можно хоть в какой-то степени нейтрализовать явно несправедливое положение нового УК, зачем-то поднявшего возраст ответственности по ст. 106 с 14 до 16лет. Получается парадокс: если бы девушка была старше по возрасту, содеянное ею получило бы гораздо более мягкую правовую оценку. Нет сомнений, что возраст субъекта в ст. 106-108 УК РФ надо возвращать к уровню 14 лет, но пока предлагаемая нами квалификация содеянного молодой матерью была бы паллиативной мерой.

Ещё одна проблема квалификации связана с соучастием в дето­убийстве.

В январе 2000 г. Галина П., находясь дома, родила «назло» мужу жизнеспособного мальчика. Потом пришёл муж, она раскаялась перед ним в том, что родила без его разрешения и уговорила мужа убить младенца. Виктор Н. взял молоток и нанёс сыну удары по голове. После этого супруги спрятали труп в кладовке. Поскольку Галине от переживаний стало плохо, её доставили на «скорой помощи» в больницу, где она и рассказала всё врачам. Следствие квалифицировало содеянное Виктором по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (исходя из приоритета действий исполнителя), а действия Галины — так же, только со ссылкой на ч. 4 ст. 33 УК РФ. Судебная коллегия Леноблсуда переквалифицировала содеянное матерью на ст. 106 и ч. 4 ст. 33.

А. Н. Попов считает, что надо было осудить Галину Н. по ст. 106 как исполнительницу: ведь квалификация соучастия в убийстве новорождённого ребёнка является юридической фикцией, так как фактически они соучаствовали в квалифицированном убийстве. Но привлечь её за это по ст. 105 нельзя, по мнению этого автора, поскольку требования закона о квалификации по привилегированному составу должны распространяться на мать независимо от её роли при совершении преступления. Такая аргументация крайне сомнительна - на наш взгляд, правильной была квалификация содеянного ею как подстрекательства к квалифицированному убийству.

Если же мать и соучастник выполняют совместно объективную сторону причинения смерти, то проблема квалификации более сложна, и пути её решения возможны разные. В частности, наиболее точной нам представляется оценка деяния соисполнителя по п. «ж» и «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (В. В. Ераксин)

В случае подстрекательства матерью другого лица к убийству ребёнка её деяние нужно квалифицировать по ч. 4 ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Убийство матерью своей новорождённой двойни должно оцениваться не по п. «а» и «в» ч. 2 ст. 105, а по ст. 106, в силу её приоритета перед упомянутыми квалифицирующими признаками. В то же время есть необходимость отразить повышенную степень опасности данного посягательства и ввести ч. 2 ст. 106, предусматривающую ответственность за то же деяние в отношении двух и более новорождённых (П. С. Кривошеин).

В Пермском крае мать 3 детей Елена Данилина не работала и боялась, что не хватит денег прокормить их. Поэтому родившихся в 2009 и 2010 гг. 2 новых детей она сразу же утопила в ванне, а трупы потом в течение зимы держала на балконе.

Ст. 111. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (в

ред. 7 марта 2011 г.).

В 2010 г. в России зарегистрировано 36 423 таких преступления, что на 8 % меньше предыдущего года, ав2011 г. - 38512 преступлений.

Непосредственный объект посягательства - общественные от­ношения, обеспечивающие каждому человеку социальную возмож­ность использовать своё здоровье в том состоянии, в котором оно у него имеется. Авторы некоторых учебников считают объектом посяга­тельства здоровье человека и при этом некритично цитируют старые Правила определения степени тяжести телесных повреждений от 11 декабря 1978 г.: «Здоровье - это состояние организма, при котором нор­мально функционируют все органы человека». Несколько лучше форму­лировка объекта посягательства, данная С. В. Бородиным: «Здоровье - физиологическое состояние человеческого организма, являющееся не­обходимым условием его жизнедеятельности».

Кстати, и в Законе об охране здоровья граждан в Российской Федерации от 21 ноября 2011 г. дано сходное определение здоровья: «состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма», но оно неприменимо буквально в юриспруденции, потому что объектом посягательства являются общественные отношения, а не конкретные параметры здоровья.

Но в целом с этим трудно согласиться хотя бы по двум причинам: объектом преступления могут быть только общественные отношения, а не состояние человеческого организма (давление, температура, пульс и т. д.); нормально функционируют органы только у 10-20% россиян, у остальных наших соотечественников имеются отклонения - ведь при­мерно две трети выпускников школ (по заявлению Президента РФ Д. А. Медведева, сделанному в декабре 2010 г. в ежегодном обращении к Федеральному Собранию РФ) уже нездоровы. Если согласиться с кон­цепцией авторов таких учебников, то получается странная вещь: если человек хоть немного болен, т. е. здоровье в медицинском смысле отсут­ствует, значит - нет объекта посягательства, а нет объекта посягательст­ва- нет и состава преступления. Отсюда напрашивается лихой вывод: добивай больного, как умеешь - за это в России нет уголовной ответст­венности; поэтому более удачной представляется формулировка С. В. Расторопова: «Общественные отношения, обеспечивающие охрану здоровья человека от действительного причинения ему тяжкого вреда здоровью»).

Объективная сторона сконструирована по принципу материаль­ного состава преступления: действие (бездействие); одно из последст­вий, альтернативно указанных в диспозиции ч. 1 ст. 111 УК РФ; причинная связь между деянием и последствием.

Как правило, действие проявляется в ударах руками или ногами, предметами (камни, топоры, палки), применении холодного или огнестрельного оружия и т. п. Бездействие возможно при неотключении какого-либо опасного движущегося механизма или прибора специально для нанесения травмы потерпевшему.

Для уяснения признаков объективной стороны (и не только её) Минздрав РФ 10 декабря 1996 г. приказом №407 ввёл в действие Пра­вила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, предва­рительно согласованные со всеми заинтересованными ведомствами - МВД, ФСБ, МЮ, Генпрокуратурой РФ. Однако далее начались подлин­ные «чудеса». Министерство юстиции долго не утверждало их офици­ально, ссылаясь на неточности, недоработки (а их там было действи­тельно немало), и окончательно отказало в регистрации в 2001 г. После этого министр здравоохранения Ю. Шевченко своим приказом от 14 сентября 2001 г. аннулировал эти Правила, и несколько лет мы имели дело фактически с правовым вакуумом в очень важной сфере регулиро­вания - ведь речь шла об уголовной ответственности за сотни тыс. пре­ступлений, если учесть ещё и латентные!.. Следствие и суд выходили из столь уникальной ситуации разными способами. Официальный путь рекомендовал Минздрав РФ, который советовал экспертам в практической деятельности пользоваться автоматически реанимирован­ными Правилами, утверждёнными ещё Минздравом СССР 11 декабря 1978 г. Во избежание расхождений специальное письмо от имени начальника управления криминалистики Главного следственного управления Генпрокуратуры РФ и главного судебно-медицинского Эксперта МЗ РФ было направлено в экспертные учреждения с рекомендацией руководствоваться критериями 1978 г., но использовать терминологию действующего УК РФ (которая расходилась с ними). Грамотные адвокаты уже по одной этой причине могли бы «разваливать» уголовные дела, если бы очень захотели. В эти годы некоторые эксперты, по данным А. Трухина, в затруднительной ситуа­ции продолжали применять Правила от 10 декабря 1996 г., даже несмотря на их отмену. В Иркутске эксперты выбирали любой вариант, в том числе и просто использовали словесные формулировки и цифровые показатели из отменённых Правил 1996 г. как свои собственные.

Кстати, по данным проведённого опроса экспертов, 91 % их использо­вали оба упомянутых нормативных акта (Е. Шишлов, А. Сердюков).

Только 17 августа 2007 г. правительство России приняло Правила определения степени тяжести вреда, причинённого здоровью челове­ка - но они всего лишь воспроизводили диспозицию ст. 111 УК РФ и самостоятельного значения для квалификации не имели. Наконец, Ми­нистерство здравоохранения и социального развития 24 апреля 2008 г. приняло «Медицинские критерии определения степени тяжести вре­да, причинённого здоровью человека», и теперь порядок восстанов­лен, Россия в этой сфере опять стала правовым государством.

В новых 40-страничных Критериях подчас излишне детализирова­ны многие моменты, имеются некоторые неточности и двусмысленно­сти (например, применено выражение «медицинские критерии квалифи­цирующих признаков тяжести вреда здоровью» - хотя речь идёт о при­знаках, подпадающих под ч. 1 ст. 111, т. е. конститутивных). По срав­нению с отменёнными Правилами 1996 г. нынешние Критерии в некото­рых случаях ухудшают уголовно-правовую охрану здоровья, а иногда - улучшают. Впервые в отечественном уголовном праве дана формули­ровка причинённого человеческому здоровью вреда.

Вред, причинённый здоровью человека - нарушение анатоми­ческой целости и физиологических функций органов и тканей чело­века в результате воздействия физических, химических, биологиче­ских и психогенных факторов внешней среды. Медицинскими крите­риями тяжкого вреда здоровью являются следующие:

1) вред здоровью, опасный для жизни человека. Это последствие в реальной жизни встречается наиболее часто - до 70-75 % от числа всех уголовных дел (по данным С. В. Расторопова, а также по материа­лам наших исследований в г. Ангарске и Иркутске). По Критериям он делится на 2 подвида:

а) вред, который по своему характеру непосредственно создаёт уг­розу для жизни:

- рана головы (волосистой части, века и окологлазничной области, носа, уха, щеки и других областей головы), проникающая в полость че­репа, в том числе и без повреждения головного мозга; ушиб головного мозга тяжёлой или средней степени (на бытовом языке - «сотрясение мозга»); рана грудной клетки, проникающая в плевральную полость или в полость перикарда, в том числе и без повреждения внутренних орга­нов; рана живота, проникающая в брюшную полость, в том числе и без повреждения внутренних органов.

В 2010 г. в г. Тулуне Иркутской области в процессе драки Белых вооружился хозяйственным ножом и нанёс своему противнику Ионову удар в брюшную полость. Он повлёк колото-резаное ранение её среднего отдела с повреждением сигмовидной, тонкой кишки и её брыжейки;

б) вред, вызвавший расстройство жизненно важных функций орга­низма человека, которое не может быть компенсировано организмом самостоятельно и обычно заканчивается смертью (и оказание медицин­ской помощи для предотвращения смерти уже не влияет на квалифика­цию содеянного):

- шок тяжёлой степени (III—IV), - кома II—III степени; острая, обильная или массивная кровопотеря; острая сердечная недостаточ­ность; острое отравление химическими или биологическими вещества­ми, в том числе наркотиками или психотропными веществами, или снотворными средствами, алкоголем или его суррогатами; пищевое отравление (если оно вызвало угрожающее жизни состояние); переох­лаждение организма, обезвоживание его (если оно вызвало угрожаю­щее жизни состояние).

В некоторых учебниках признаки из ч. 1 ст. 111 классифицируются на две группы: по опасности для жизни в момент нанесения и по по­следствиям. Это надо признать заблуждением, поскольку все вышепере­численные изменения в состоянии человеческого здоровья являются последствиями! Например: наносится удар ножом в живот (действие), в ту же секунду образуется отверстие, из которого идёт кровь (последствие);

2) потеря зрения — полная стойкая слепота на оба глаза или такое необратимое состояние, когда в результате травмы, отравления либо иного внешнего воздействия у человека возникло ухудшение зрения, что соответствует остроте зрения 0,04 и ниже (т. е. осталось 4 % зрения). Отныне понижение зрения до счёта пальцев на расстоянии 2 м и менее исключено в качестве параметра тяжкого вреда здоровью (с этим не со­всем согласны Л. Л. Крутиков, Г. Н. Борзенков). Возможность коррек­ции зрения очками или линзами уже не влияет на оценку - налицо при­знаки ч. 1 ст. 111. Потеря зрения на 1 глаз (как и глазного яблока) расце­нивается аналогично, но уже по другому критерию - экономическому, поскольку общая трудоспособность утрачивается на 35 %;

3) потеря речи — необратимая потеря способности выражать свои мысли членораздельными звуками, понятными окружающим. В правилах 1996 г. была ещё отдельно указана потеря голоса (афония) - когда звуковые колебания есть, голосовые связки вроде работают, но очень слабо, человек как бы «сипит», иногда даже вынужден пользо­ваться специальным аппаратом для усиления голоса. Сейчас она тоже относится к ст. 111, но по другому признаку - 60 % утраты общей трудо­способности. Если потеря обратимая - тяжесть оценивается по длитель­ности расстройства здоровья, с учётом того, сколько времени потерпев­ший лечился;

4) потеря слуха — полная стойкая глухота на оба уха или такое не­обратимое состояние, когда человек не слышит разговорной речи на расстоянии 3—5 см от ушной раковины. Потеря слуха на 1 ухо уже не подпадает под признаки ч. 1 ст. 111, а только под ст. 112 по признаку утраты общей трудоспособности - 25 %;

5) потеря какого-либо органа или утрата органом его функций. Сейчас введён исчерпывающий перечень таких органов: если это рука или нога, то потерей считается потеря даже на уровне кисти или стопы (а утратой - паралич руки, ноги); потеря производительной способности человека, в том числе одного яичка у мужчины. Закон 1998 г., кстати, поменял в ст. 111 УК местами разные последствия, но никакого смысла в этом пока не выявилось. И вообще, в диспозициии слово «тяжкого» является лишним - вроде бы получается, что тяжкий вред здоровью бы­вает и сам по себе, без указанных последствий, а это не так.

6) прерывание беременности - прекращение течения беременно­сти, независимо от её срока (если оно не связано с индивидуальными особенностями организма женщины или плода, которые имелись до причинения вреда здоровью) - с развитием выкидыша, внутриутробной гибелью плода, преждевременными родами либо обусловившее необхо­димость медицинского вмешательства (кесарево сечение, выскаблива­ние матки и т. д.);

7) психическое расстройство - душевное заболевание, в том числе и временное, если оно находится в причинной связи с вредом здоровью. Выражение это нельзя признать удачным, так как психическое рас­стройство само по себе уже и есть вред здоровью. Определяет это су- дебно-психиатрическая экспертиза; не надо путать его с нервным забо­леванием (невроз, неврастения и т. д.);

8) заболевание наркоманией или токсикоманией. Строго говоря, такое последствие нетипично для данного посягательства (разве что человека поймают, свяжут и будут колоть героином неделю, пока он не «подсядет» на иглу). Не случайно дел по этому признаку в практике су­дебных органов г. Иркутска нет. Данное последствие гораздо более ха­рактерно для другого преступления - склонения к потреблению нарко­тических средств или психотропных веществ (ст. 230 УК), но как раз там-то оно почему-то и не выделено в качестве самостоятельного.

Наркомания - заболевание, при котором жизнедеятельность орга­низма поддерживается на определённом уровне постоянным приёмом наркотика и которое ведёт к глубокому истощению физиологических функций человека вследствие стойкого отравления организма и вызван­ного им изменения обмена веществ (И. Н. Пятницкая). Токсикомания - болезнь, при которой имеются сходные признаки, но другая клиническая картина, вызванная немедицинским употреблением сильнодействующих веществ, не являющихся наркотиками (в основном это клей, бензин, рас­творитель и т. д.);

9) неизгладимое обезображивание лица. В прежнем УК РСФСР содержалось более точное выражение - «обезображение», потому что для оценки вреда такого характера важен не процесс, а его результат, так что нынешняя формулировка - это или недоразумение, или незамечен­ная ошибка законодателя. Кстати, в некоторых публикациях на эту раз­ницу не обращается внимания (Ю. В. Грачёва). Данное последствие ха­рактеризует изменение внешности человека, заключающееся, к примеру, в обширных шрамах на лице, асимметрии лица, нарушении мимики ли­ца, изъязвлении кожи лица, отделении носа, губ или ушей, изменении цвета лица и т. д. В этой связи важно уточнить, что данное последствие включает в себя две составляющих. Неизгладимость - такое состояние, когда нельзя обойтись терапевтическими методами лечения, без хирур­гической (косметической) операции. Понятие это - врачебное, и уста­навливают неизгладимость эксперты. Причём если пластический хирург смог восстановить прежний облик потерпевшего путём операции, то состав преступления всё равно будет: нельзя освобождать виновного от ответственности на том основании, что операционная медицина достиг­ла больших успехов и может вернуть человеку его прежнюю красоту.

В 1999 г. в г. Сочи к победительнице конкурса мисс города 18- летней блондинке Эльвире Кондратюк регулярно приставал Григорян, но не добился взаимности. Решив отомстить ей за строптивость, он нанял двух исполнителей, которые подстерегли девушку, плеснули в ли­цо серной кислотой, смешанной с растительным маслом, чтобы смыть кислоту было труднее. У потерпевшей были сожжены лицо и глаза. Правда, зрение потом немного восстановилось, но лицо нет, даже по­сле 20 операций.

Обезображение - это эстетическое понятие, его констатируют уже не медики, а юристы (и в целом весь признак тоже) с учётом эстетиче­ского критерия. Этот критерий - сложившиеся в обществе представле­ния о привлекательности человеческого лица (но не на уровне индиви­дуального сознания, потому что могут быть люди с завышенным само­мнением относительно собственной внешности);

10) значительная стойкая утрата общей трудоспособности не менее чем на одну треть.

При этом значительной считается утрата на 35 % и более. К та­ковой относятся:

— открытый или закрытый перелом костей, составляющих локте­вой сустав (или коленный);

— открытый вывих плеча, предплечья, кисти. В иных случаях - оп­ределяется в соответствии с Таблицей процентов стойкой утраты общей трудоспособности в результате травм, прилагаемой к Меди­цинским критериям (в ней 138 пунктов):

— сужение поля зрения концентрическое в двух глазах до 30 % от нормы;

— отсутствие крыльев и кончика носа и связанное с этим наруше­ние внешнего вида лица (видимо, когда это не признано обезображением, а является дефектом органов дыхания);

—удаление части лёгкого;

— отсутствие языка на уровне средней трети;

—удаление части печени или части почки;

— наличие на теле рубцов площадью 10 % и более;

— отсутствие всех пальцев кисти; — болтающийся голеностопный сустав, и т. д.

В 2011 г. в г. Тулуне Иркутской области Ноговицын в состоянии ал­когольного опьянения вооружился металлической трубой и нанёс Козло­ву несколько ударов по рукам и левой ноге. Тем самым он причинил по­терпевшему рвано-ушибленную рану левой голени с образованием от­крытого перелома средней трети большеберцовой кости со смещением отломков.

Кроме того, к тяжкому вреду по этому же признаку относится рас­стройство здоровья свыше 120 дней.

У детей общая трудосособность определяется с прогнозом на дос­тижение 18-летия. Иногда приходится определять её и детям.

В 1998 г. в Новгородской области беженка с Северного Кавказа Михайлова с двумя детьми скиталась по городам. Своего 5-летнего сына она расчётливо травила таблетками фенобарбитала — сильно­действующего средства от судорог, чтобы он стал инвалидом и она бы получала на него пенсию. Вызывала «скорую помощь», взволнованно го­ворила по телефону, что у малыша приступ эпилепсии. А он действи­тельно был нездоров, и его помещали в реанимацию, выхаживали, по­том переводили в общую палату долечиваться. Михайлова находилась вместе с ним и вторым сыном кормилась и жила в больнице за счёт государства. Как только сыну становилось лучше, она незаметно вече­ром давала ему свою таблетку — и срок лечения продлевали, потому что у малыша опять ухудшалось самочувствие. Экспертиза определи­ла, что к совершеннолетию мальчик стал бы инвалидом II группы;

11) заведомо для виновного полная утрата профессиональной трудоспособности. При её определении надо использовать Правила ус­тановления степени утраты профессиональной трудоспособности в ре­зультате несчастных случаев на производстве и профессиональных за­болеваний, утверждённое постановлением Правительства РФ от 16 октября 2000 г. В частности, согласно упомянутым Правилам, если пострадавший может выполнять работу в специально созданных усло­виях - это приравнивается к 70-90 % утраты профессиональной трудо­способности, и, следовательно, не подпадает под признаки ч. 1 ст. 111 УК РФ. А вот если он даже в таких условиях не может выполнять рабо­ту -это означает 100 % утрату трудоспособности.

Если человек имеет несколько профессий, то надо, по верному за­мечанию Г. Н. Борзенкова М. В. Архиповой, Д. В. Синькова, учитывать ту, по которой он работал в данный момент. Нельзя согласиться с мне­нием Н. И. Ветрова, что потерпевший должен сам указать, какую из его профессий нужно учитывать при квалификации содеянного - может получиться ненужный субъективизм.

Введение данного последствия в ст. 111 УК - новшество законодателя, причём весьма спорное. Для часового мастера двадцатипроцентная потеря зрения означает полную утрату профессиональной трудоспособности, так как он не может больше ремонтировать часы и вынужден сменить профессию; а вот для продавца в магазине такая утрата зрения практически незаметна. Но данные различия должны учитываться в других отраслях права - гражданском, социального обеспечения и т. д., только не в уголовном. Конечно, если великий пианист из-за причинённой ему травмы руки потерял профессию, то виновный должен в большем объёме возместить ему материальный ущерб, связанный с этим. Но в рамках уголовного права здоровье пианиста и дворника должно охраняться одинаково. Кстати, утрата профессиональной трудоспособности не включена законодателем в диспозицию ст. 112 УК РФ («причинение менее тяжкого вреда здоровью»), и здесь с позицией законодателя нужно полнс(ф®нгквг1дшс]1усш1ения - физическое вменяемое лицо, достигшее 14 лет. Субъективная сторона - прямой или косвенный умысел. И вот здесь очень важно отличать данное преступление, совершённое с пря­мым умыслом, от покушения на убийство. Пленум Верховного Суда (и СССР, и РФ) многократно подчёркивал: если субъект желал убить чело­века, но реально смог только причинить тяжкий вред здоровью, то ква­лификация содеянного даётся по направленности умысла - т. е. по ч. 3 ст. 30 и ст. 105 (ч. 1 или 2). Направленность же умысла определяется «с учётом совокупности всех обстоятельств дела: способов и орудий пре­ступления, количества, характера и локализации ранений (например, в жизненно важные органы человека), причин прекращения преступных действий виновного, его предшествующего поведения и взаимоотноше­ний с потерпевшим».

Наказывается это преступление лишением свободы на срок до восьми лет.

В этом проявляется один из недостатков закона, не устранённый ни в 1998, ни в 2003 г. в процессе корректирования текста статьи. Дело в том, что перечисленные выше последствия для здоровья можно разде­лить на обратимые (опасность для жизни, заболевание токсикоманией, и т. д.) и необратимые (потеря зрения, потеря руки или ноги и т. д.). Первые из них всё же менее катастрофичны для потерпевшего: можно находиться в критическом, опасном для жизни состоянии, но через пол­года успешного лечения от всех неприятностей останется только шрам на теле (в то время как потеря обоих глаз обрекает человека на карди­нальное изменение образа жизни практически уже навсегда). Нужно бы эти различия в общественной опасности учесть и дифференцировать ответственность, выделив необратимые последствия в ч. 2 статьи с бо­лее жёсткой санкцией, а в ч. 1 оставить только обратимые и санкцию смягчить (В. Г. Татарников).

Часть 4 - деяния, предусмотренные ч. 1, 2, 3 настоящей статьи, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего. Здесь очень сложна проблема отграничения данного преступления от убийства и, с другой стороны, от неосторожного причинения смерти - ст. 109 УК РФ. Особенно много ошибок допускается в судебно-следственной практике при разграничении ч. 4 ст. 111 и убийства, суды почти повсеместно «прячут» убийства, совершённые с косвеным умыслом, под маской ч. 4 ст. 111 УК РФ. Возможно, это связано ещё и с тем, что деятельность правоохранительных органов по-прежнему оценивается по статистиче­ским показателям наиболее тяжких преступлений, т. е. убийств, совер­шённых на данной территории. Со времён социализма сохраняется ещё стремление любыми путями снизить цифру зарегистрированных убийств, и переквалификация содеянного на ч. 4 ст. 111 - очень удобный способ. В 1996 г. работниками Иркутской облпрокуратуры и УВД про­водилось исследование архивных уголовных дел (в том числе и по не­раскрытым преступлениям). Оказалось, что сплошь и рядом причинения смерти в пьяных драках, когда человек молотит своего противника чем попало по лицу и другим жизненно важным органам - а жертва потом умирает от избиения - были квалифицированы судами по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР (соответствует нынешней ч. 4 ст. 111 УК РФ). На самом же деле у виновного в таких ситуациях бывает как минимум косвенный умысел на причинение смерти, а то и прямой. По данным выборочных исследо­ваний в г. Иркутске их смело можно распространить и на всю Россию, поскольку столкновения пьяных мужчин, к сожалению, характерны для любого российского региона, примерно 20-30 % убийств попадает по статистическому учёту в иную рубрику - «тяжкий вред, повлекший по неосторожности смерть», что серьёзно искажает картину насильствен­ной преступности в стране. Ведущие российские криминологи В. В. Лунев и Я. И. Гилинский, основываясь на анализе статистики и

89

расчётах, обоснованно утверждают, что у нас в стране совершается в год не 20-30 тыс. убийств, а более 40 тыс., и часть их регистрируется имен­но по ст. 111 УК РФ.

Причины подобных ошибок скорее всего в том, что следствие и су­ды основываются на объективных признаках: если есть разрыв во вре­мени хотя бы в одни сутки между тяжким вредом для здоровья и после­довавшей затем смертью потерпевшего то налицо ч. 4 ст. 111; если же такого разрыва нет - есть признаки ч. 1 или 2 ст. 105 УК РФ (по данным П. А. Волошина). Однако сам по себе временной разрыв не является критерием разграничения названных составов преступлений - потер­певший может долго лечиться в больнице, и тем не менее содеянное можно квалифицировать как убийство. Разграничение составов прово­дится по субъективной стороне, т. е. по форме вины. В ч. 4 ст. 111 она «двойная» - умысел по отношению к действию и ближайшим последст­виям (т. е. к тяжкому вреду для здоровья), и неосторожность по отноше­нию к тому же действию и отдалённым последствиям (т. е. смерти). Ча­ще всего разновидностью неосторожной вины в таких ситуациях высту­пает преступное легкомыслие (по данным Б. Н. Титова, Б. А. Сергеева). И вообще - причинение вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. Очень редко встречается в реальной жизни - не­сравненно реже, чем убийство. Часто под видом тяжкого вреда здоровью со смертельным исходом прячут убийства, чтобы отчётность по убийст­вам выглядела благопристойно. Ошибочно квалифицировано содеянное по ч. 4 ст. 111, на наш взгляд, в следующем уголовном деле.

В 2011 г. Усольский суд Иркутской области осудил В. Шишкина, отчима маленького Никиты Чемезова, к 13 годам по ч. 4 ст. 111 и ч. 2 ст. 117 («истязание несовершеннолетнего»). При этом уполномоченный по правам ребёнка при Президенте РФ П. Астахов публично заявил, что сам он приговорил бы виновного к пожизненному лишению свободы.

И ведь в принципе такое возможно было бы, если соблюдать прави­ла квалификации. Форма вины Шишкина судом трактовалась как неос­торожная, но это вызывает большие сомнения. Он многократно ударял годовалого ребёнка, прижигал его тело сигаретами, всячески глумился над ним - не случайно мальчик целый год лежал в коме, и не случайно суд применил ещё и статью об истязании. Ни на что конкретное для предотвращения смерти виновный не рассчитывал, поэтому форма вины у него - как минимум косвенный умысел или даже прямой.

А значит, квалифицировать надо было по ч. 2 п. «в» ст. 105 - «убий­ство лица, находящегося в беспомощном состоянии», и тогда предложе­ние П. Астахова вполне можно было реализовать.

Иная квалификация имела место в следующем примере.

В 2010 г. иркутянин В. Салахов, рассердившись на своего 2-летнего сына Гену за то, что тот во время игры опрокинул и сломал телевизор, сильно ударил его кулаком в живот несколько раз. Весь следующий день мальчик молчал, отказывался от еды и только пил воду, а потом лёг на диван, захрипел и потерял сознание. Приехавшая «скорая помощь» уже не смогла помочь, ребенок умер от перитонита (заражения крови)

Отца осудили по ч. 4 ст. 111, и это вполне правильно в смысле пра­вовой оценки. Суд учёл при квалификации их предшествующие взаимо­отношения: отец воспитывал ребёнка один, заботился о нём, всегда гу­лял с ним, отношения были хорошими, мальчик был сыт и ухожен. Правда, Салахов предъявлял к сыну завышенные требования по поведе­нию, воспитывал в строгости, и в этот раз с досады он «переборщил». После случившегося он горько сожалел, искренне раскаялся - это же ведь был его единственный ребёнок. Он не рассчитал силу ударов, ду­мал, что тяжких последствий не наступит. А главное - он не относился безразлично к возможной смерти сына, он её не допускал ни в коем слу­чае, так как сына любил, а мер для лечения после ударов не принимал не из жестокости, а просто потому, что сын молчал и не жаловался. Форма вины здесь - не косвенный умысел, а неосторожность (небрежность).

Ещё один пример правильной квалификации по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

В 1992 г. в г. Чите во время ссоры с сожительницей Иванов нанёс ей ножевое ранение в брюшную полость. У потерпевшей Филиной нача­лось кровотечение, хотя и не обильное. Иванов перевязал рану бинтом, посыпав её стрептоцидом (так ему говорил знакомый медик), и запре­тил подруге обращаться в больницу — боялся, что оттуда сообщат в милицию, от которой он не без оснований прятался, а рана, мол, и так заживёт, у него самого подобное тоже бывало. Но рана не зажила, а через два дня Филина тайком попросила соседку, чтобы та вызвала «скорую помощь» якобы к себе, а попутно врачи зашли бы и к ней в квартиру. Так и вышло, потерпевшую увезли в больницу, где она вскоре умерла от перитонита.

Здесь вина Иванова по отношению к смерти - легкомыслие, так как он рассчитывал на принятые им меры и не желал, даже и не допускал смерти сожительницы (понимал, что в таком случае его выселят из квартиры).

Отличия состава ч. 4 ст. 111 УК РФ от состава неосторожного при­чинения смерти (ст. 109) проводятся и по объективной стороне, и по субъективной. В ст. 109 виновный, совершая действие или бездействуя, не допускает при этом возможности не только наступления смерти по­терпевшего, но даже и причинения тяжкого вреда его здоровью, но че­ловек всё же гибнет из-за легкомыслия или небрежности субъекта преступ­ления. Как правило, такое случается в бытовых ситуациях, играх и т. д.

По объективной стороне различие составов состоит в том, что при неосторожном причинении смерти развитие причинной связи таково, что тяжкий вред здоровью не фиксируется отчётливо как фаза соверше­ния преступления ни в реальной жизни (смерть наступает быстро), ни в процессуальных документах.

Наказывается данное преступление лишением свободы на срок до 15 лет.

К сожалению, законодатель так и не исправил многолетний недос­таток ч. 4 ст. 111 УК, связанный с её запредельной наказуемостью, с не­мыслимой строгостью санкции. Как известно, в ч. 2 ст. 108 прежнего УК РСФСР максимум санкции был равен 12 годам лишения свободы, что на 2 года превышало максимум санкции ст. 103, посвящённой «простому» убийству. Получалось, что неосторожное причинение смерти наказуемо строже умышленного, и создавалась парадоксальная ситуация, когда виновному выгоднее было признаться, что он желал убить потерпевше­го, чем заявить, что он не допускал его смерти. Эта многократно раскри­тикованная нелепица закона получила в новом УК РФ «достойное про­должение» - законодатель, видимо, прислушавшись к критике юристов, в ответ на неё добавил к максимуму санкции за причинение тяжкого вреда здоровью со смертельным исходом ещё 3 года. Поэтому можно считать дискуссионными негативные мнения известных теоретиков (В. С. Овчинский, А. В. Наумов) по поводу исключения нижнего преде­ла санкции ч. 4 ст. 111 в ФЗ РФ от 7 марта 2011 г. : законодатель в дан­ном случае хоть в какой-то мере уменьшил наказуемость неосторожного преступления - пусть и сделал это не самым лучшим образом; правиль­нее было бы снизить верхний предел санкции.

ЗАДАЧИ ДЛЯ РЕШЕНИЯ

1. Супруги Горячевы из-за ссор на почве ревности стали проживать раздельно, а затем оформили расторжение брака со взысканием с мужа алиментов. Уезжая в другой город на учебу, Горячев пришел к жене в нетрезвом состоянии и стал просить, чтобы она подождала с получени­ем алиментов до окончания его учебы и не отправляла исполнительный лист в его учебное заведение. Горячева отказалась, и в процессе воз­никшей ссоры Горячев сходил домой за охотничьим двуствольным ружьем, затем пришел к жене в общежитие, вызвал ее в коридор и вы­стрелил в нее из ружья, причинив смертельное ранение. Другой выстрел Горячев направил на себя, но потерпевшая, падая, задела ствол ружья, и пуля прошла мимо.

2. Егоров в момент задержания его сотрудником патрульно- постовой службы милиции Федяевым за совершение хулиганства нанес милиционеру прицельный удар ножом в область сердца, но, промахнувшись, причинил легкий вред здоровью и скрылся с места происшествия.

Через месяц, поссорившись с двоюродным братом, Егоров нанес ему множество ударов ногами в область лица и грудной клетки, от кото­рых потерпевший на следующий день скончался.

3. Осужденный Ярцев, находясь в состоянии опьянения в помеще­нии столовой исправительно-трудовой колонии, беспричинно ударил осужденного Сенаторова и предложил ему вступить в половую связь.

Восприняв такое предложение как тяжкое оскорбление и опасаясь его осуществления в дальнейшем, Сенаторов ночью вооружился топо­ром и прошел в комнату, где спал Ярцев. Увидев спящего на кровати Ярцева, Сенаторов нанес ему 2 удара топором в область шеи, от которых потерпевший вскоре умер.

4. Кротов узнал о том, что его жена беременна, и предложил ей сде­лать аборт. Жена отказалась, и на этой почве между супругами стали возникать скандалы. Когда ребенок родился, Кротов неохотно давал деньги жене на покупку детских вещей. Однажды, воспользовавшись тем, что его жена ушла к соседям, Кротов решил умертвить девочку. Нанести ей удары ножом он не решился, поскольку боялся вида крови, поэтому Кротов взял из кухонного шкафчика пузырек с уксусной кисло­той и влил в рот своей пятимесячной дочери. Ребенок с острым отрав­лением был доставлен в больницу, где на следующий день умер.

5. Вечером в гости к Николаеву, проживавшему по ул. 30-й Дивизии в г. Иркутске, пришел его давний знакомый Ахаржанов, сразу же пнул его по ноге, стал требовать спиртного.

В процессе распития водки Ахаржанов оскорблял хозяина дома не­цензурной бранью, схватил за грудки, затем попытался бросить в него стол. Тогда Николаев взял со стола кухонный нож, чтобы «попугать» потерпевшего, но тот не реагировал, и Николаев нанес ему удар ножом в область нижней части груди. Ахаржанов сел на стул и затих, а хозяин дома ушел спать.

Проснувшись утром, он увидел, что Ахаржанов лежит на полу и не дышит. Попытался сделать ему искусственное дыхание, но безрезуль­татно. Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть потер­певшего наступила через два часа после нанесения колото-резаного ра­нения грудной клетки с повреждением стенки желудочка сердца и по­следующей тампонадой сердца.

6. Находящийся в нетрезвом состоянии майор милиции Мосюков поздним вечером подъехал на такси к зданию одного из московских ма­газинов. При выходе из машины он из табельного пистолета застрелил находившегося неподалёку Гончаренко. Войдя в магазин, Мосюков вы­стрелил в кассира Жилинскую, причинив ей смертельное ранение, затем стал ходить по торговому залу, выискивая следующие жертвы. Увидев стоявших в проходе супругов Мишиных, он произвёл очередной при­цельный выстрел и попал в грудную клетку стоявшему ближе к нему мужу, но потерпевший выжил.

7. Кротовская, находившаяся в близких отношениях с Гайсиным, сообщила ему о своей беременности и потребовала от него 50 ООО руб., угрожая в противном случае заявить в милицию о её изнасиловании Гайсиным. В ответ он ударил её бутылкой по голове и несколько раз по лицу ногой. Когда женщина потеряла сознание, он накинул петлю на её шею и привязал к ручке двери. Под действием её веса петля затянулась до отказа, и потерпевшая скончалась от асфиксии. Экспертизой бере­менность не обнаружена.

8. Фотомодель Анастасия Осиновская, будучи замужем за бизнес­меном Ланцовым, по его поведению поняла, что брак скоро распадётся и ей надо будет возвращать сделанные мужем дорогие подарки. Не до­пуская такого развития событий, она заплатила 15 тыс. долларов (взятых ею у будущей жертвы) Сентюрину за «устранение» её мужа. При этом она рассказала в общих чертах, в какое время и где можно найти её му­жа, о способах его охраны. Через сутки Сентюрин добровольно заявил обо всём в милицию, сотрудники которой инсценировали «убийство» с фотографиями якобы убитого Ланцова, и в момент их передачи Сентю- риным заказчице Осиновская была задержана

9. В апреле 2002 г. в г. Кызыле 19-летняя Буянова решила избавить­ся от своей двадцатидневной новорождённой дочери Ольги, которая её обременяла. Для этого она 3 дня специально не кормила кошку и держа­ла её в проволочном в ящике. Затем Буянова привязала к животу девоч­ки кусок мяса, выпустила кошку и ушла в гости. Голодная кошка набро­силась на мясо, быстро съела его и стала рвать зубами и когтями живот ребёнка. Когда мать через день вернулась, она увидела мёртвую девочку, у которой была разорвана печень и выедена часть внутренностей.

10. В феврале 2007 г. пьяный Куренков, не имеющий определённого места жительства, на одной из улиц г. Иркутска нанёс Ванину прони­кающее ранение ножом в живот и сбросил его в колодец теплотрассы, не подозревая, что там находится кто-то ещё. Потерпевший упал прямо на Чащина, отдыхавшего на дне колодца, который сразу же ударил Ванина несколько раз кулаками, причинив смерть.

11. В феврале 2010 г. журналиста Попова, находившегося в нетрез­вом состоянии, доставили в один из вытрезвителей г. Томска и там по­ложили на кушетку. Капитан милиции Митаев, закончивший дежурство и уходивший домой, увидел Попова, взял швабру и нанёс ему ранения черенком швабры в промежность, повредив кишечник и мочевой пу­зырь. Через несколько часов Попов от наступившего вследствие ранений отёка мозга умер, а в его кишечнике были обнаружены фрагменты белья.

12. Мастер спорта по боксу Казанцев в новогоднюю ночь вошёл в подъезд своего дома в г. Санкт-Петербурге и увидел, что Рахматуллаев совершает половой акт с его шестилетним сыном Витей. Придя в со­стояние ярости, Казанцев подбежал к Рахматуллаеву и нанёс ему не­сколько сильных ударов кулаками в голову, отчего потерпевший через несколько часов скончался.

13. Тимина, узнала о том, что её муж-коммерсант собирается с ней развестись и тем самым поставить её в трудное материальное положе­ние, к которому она в браке не привыкла. Решив провести с ним «воспи­тательную работу», Тимина нанесла мужу Виталию 126 ударов топором по различным частям тела, в результате которых были повреждены ноги, отрублены кисть левой и палец правой руки.

14. 19-летний Уважев позвал в гости дочь своей знакомой 4-летнюю Алину, в своем доме раздел её и совершил с нею насильственные дейст­вия сексуального характера. Через 4 месяца девочка рассказала об этом своей матери Эльвине Цакоевой. После долгих размышлений Цакоева позвонила Уважеву и пригласила встретиться за городом, чтобы погово­рить об этом событии откровенно. При встрече она спросила, почему он так поступил с её дочерью, и он ответил, что у него ещё не было интим­ных отношений с женщиной, и он решил начать с её дочери. Цакоева подобрала валявшийся неподалёку кусок металлической трубы и нанес­ла им 7 ударов по голове парня, причинив ему смерть, после чего засы­пала труп потерпевшего землёй. Через неделю она сообщила о случив­шемся в милицию.

15. Богатов после условно-досрочного освобождения устроился ра­ботать на Тулунский гидролизный завод. Там он познакомился с Климо­вой и стал с ней сожительствовать. На почве того, что Климова не рабо­тала и злоупотребляла спиртными напитками, между ней и Богатовым часто возникали ссоры. В процессе одной из них Богатов взял из ящика стола шило и с целью убийства нанес Климовой два удара в область шеи, от которых та упала на пол. После того как потерпевшая сказала: «Добивай!», Богатов нанес ей 70 ударов шилом в различные части тела, от которых Климова в тот же день умерла.

16. Савельева с помощью медсестры Боханской районной больницы Шалаповой совершила аборт на девятом месяце беременности, при ко­тором, вопреки ее расчетам, родился живой ребенок. Шалапова по ука­занию матери ребенка положила шевелящуюся девочку в помойное вед­ро и долила сверху два ковша холодной воды, вследствие чего наступила смерть новорожденной.

17. Шитиков и Климентьев ехали в автомашине на берег озера, рас­положенного в Черемховском районе, чтобы искупаться. Недалеко от берега, в лесопосадке, они увидели Шангалова, который накануне вме­сте с ними распивал спиртные напитки, а затем снял с опьяневшего Ши­шкова туфли и золотое кольцо.

Шитиков ударил Шангалова и потребовал вернуть украденные ве­щи. После отказа он предложил Климентьеву «примерно наказать» про­винившегося, и они вдвоем с Климентьевым нанесли Шангалову мно­жество ударов ногами и кулаками в жизненно-важные органы, отчего потерпевший свалился на землю. Затем, взяв бездыханное тело Шанга­лова, они сбросили его в озеро, а Климентьев, зайдя в воду, руками по­грузил голову потерпевшего под воду и удерживал так, пока не наступи­ла смерть.

18. В частном доме в г. Усть-Куте, принадлежавшем Таюрской, ве­чером произошла ссора между хозяйкой и ее квартиранткой Козловской, находившейся в состоянии опьянения. Дождавшись, когда 83-летняя хозяйка дома уснула, Козловская взяла с печи кастрюлю с кипящей во­дой и вылила ее на грудь потерпевшей. Когда Таюрская попыталась вскочить с кровати, квартирантка схватила ножницы и нанесла ими множество ударов по лицу и телу потерпевшей, после чего спрятала труп потерпевшей в подполье.

19. Нахимович в состоянии сильного опьянения пришел домой и устроил скандал, избив жену и ударив зятя Клепикова. Когда соседи вызвали милицию, Нахимович ушел из дома, а поздно вечером вернулся и стал избивать жену, угрожая топором. Вышедший из другой комнаты Клепиков хотел унести топор, но Нахимович его не отдавал, размахивая им над головой зятя. Вошедшая в этот момент в комнату жена закрича­ла, Нахимович обернулся, и зятю удалось вырвать у него топор. Когда Нахимович попытался отнять у Клепикова топор, тот ударил его обухом по голове. Нахимович упал на диван, но сразу же со словами угрозы хотел броситься на Клепикова. Тот, опасаясь исполнения угрозы, нанес тестю 5 ударов топором по голове, от которых потерпевший скончался.

20. Пятнадцатилетняя школьница Голосова, не вступая в брак, забе­ременела от своего знакомого и скрывала это от своих родственников. Неожиданно для нее на восьмом месяце беременности у нее начались родовые схватки.

«Скорой помощью» она была доставлена в райцентр, где врачи от­казались принимать роды из-за юного возраста девушки и оттого, что она не прошла медицинское обследование. Поэтому «скорая помощь» привезла ее в Иркутскую областную больницу, где она родила здорового младенца.

Никто из родственников о случившемся еще не знал, и, боясь не­приятных разговоров и ответственности за судьбу ребенка, которго она не смогла бы вырастить, Голосова приняла решение избавиться от ре­бенка. В 3 часа ночи в палате больницы она закрыла сыну нос и рот ру­ками, отчего через несколько минут наступила смерть младенца.

21. 17-летняя Осокина в марте 2009 г. в ночное время бросила сво­его рождённого сутки тому назад сына в мусорный бак, завернув пред- варительно в полиэтиленовый пакет, чтобы его крики в первое время, пока она не отойдёт от бака, не были слышны посторонним. Через 4 часа выбрасывавшая мусор Кирдяйкина услышала детский плач, доста­ла посиневшего от холода ребёнка и отнесла в больницу, где ему была оказана необходимая медицинская помощь.

22. Страдавшая олигофренией в стадии дебильности 14-летняя Маркелова родила ребёнка от случайного сожителя. Проживая без мужа, она в возрасте 15 лет и 8 месяцев родила девочек-двойняшек. Испытывая большие материальные трудности, она попросила работников Тайшетско­го роддома оставить там новорожденных, но ей было в этом отказано.

Приехав домой из роддома и не найдя выхода из сложившейся си­туации, Маркелова разожгла печь для варки пищи и заодно решила ис­пользовать её как орудие убийства, считая, что младенцы умрут быстро и без мучений. Она засунула в топку обеих плачущих девочек, которые через минуту погибли.

23. Депутат Свердловской областной Думы Дедюхин ехал в автобу­се вместе с группой школьников, которые включили громкую музыку и веселились. Сделанное им замечание не утихомирило подростков, по­этому он бросил в них пластиковую бутылку с водой. Бутылка попала Крицкому в область живота, в результате чего у школьника была потом удалена селезёнка.

24. Ванисов в состоянии алкогольного опьянения вступил в драку с Егеревым. Достав из кармана перочинный нож, он попытался нанести им удар по лицу соперника, но тот выставил вперёд руки. От полученных глубоких ран кисти наступила гангрена, в результате чего Егереву врачи вынуждены были удалить средний и безымянный пальцы левой руки.

25. Мастер спорта по боям без правил Федосов в процессе ссоры с Хитровым нанёс ему сильный удар кулаком в лицо, которым у потер­певшего были выбиты три опорных зуба в верхней челюсти и одна ко­ронка в нижней.

26. Мухин часто ссорился с сыном, так как не хотел, чтобы сын с семьей жил в его доме. Однажды в процессе ссоры Мухин нанес сыну удар ножом в живот. Лезвие ножа прошло в двух миллиметрах от стенки кишечника, не поранив её, и через пять дней сын Мухина был выписан из больницы.

27. Мирончик поздно вечером пришел домой пьяным и поругался с женой, отношения с которой и ранее были конфликтными. Преследуя убегающую от него жену, Мирончик оказался в спальне, ссора перешла в драку, а от шума проснулась их дочь и стала с плачем просить родите­лей помириться.

Однако конфликт зашел слишком далеко, и Мирончик не прекратил агрессивных действий против жены, опасаясь, что она в случае его по­пытки выйти из спальни может внезапно ударить его сзади по голове находящимся в её руках тяжелым предметом. В один из моментов драки он нанес жене столовым ножом проникающее ранение в область живота, от которого она вскоре умерла.

28. Петухов, находясь в нетрезвом состоянии, поздно вечером по­шел по селу Голуметь Черемховского района Иркутской области искать свою жену. Он нашел ее в доме своего знакомого Ланцова находящейся в состоянии сильного опьянения. Между ними произошла ссора, после чего Петухов потащил ее на себе домой, поскольку самостоятельно она передвигаться не могла. Выбившись из сил на полдороге, он снова стал предъявлять ей претензии по поводу ее образа жизни, приревновал к Ланцову и ударил ее несколько раз ножом в ягодицы и левую ногу. Затем Петухов ушел в расположненный рядом дом за тележкой, чтоб на ней перевезти жену домой. Вернувшись, он обнаружил у жены сильное кро­вотечение. Позвав соседей на помощь, он доставил потерпевшую домой и перевязал ей раны, но к утру она скончалась от потери крови.

29. Олейников, находясь в вечернее время в нетрезвом состоянии, пришел домой к своей бывшей жене и стал упрекать ее в непорядочном поведении. Вспыхнувшая между ними ссора привела к тому, что он достал из кармана перочинный нож и попытался нанести удары по лицу Олейниковой, «чтобы на нее не смотрели другие мужчины», от которых она закрылась руками. Прекратил он свои действия только тогда, когда находившийся рядом пятилетний сын Алексей заплакал.

По поводу лечения глубоких порезов рук потерпевшая находилась на стационарном лечении 20 дней.

30. Поздним вечером на безлюдной улице в центре г. Иркутска Сав- ченков встретил Портнову и совершил с ней насильственный половой акт. Опасаясь, что потерпевшая сообщит в милицию, он решил ее убить, для чего сдавил ей шею сучьями от росших поблизости деревьев. Уви­дев, что она все-таки жива, Савченков в течение получаса пытался ее задушить, периодически меняя ломавшиеся сучья, а затем ввел палку в глазницы и половые органы. Через несколько минут Портнова сконча­лась от болевого шока.

31. Руководитель молодёжной музыкальной группы Багрянцев пригласил к себе домой музыкантов и несколько девушек. Во время вечеринки распивались спиртные напитки, после чего ему позвонила влюблённая в него 16-летняя Карина Бадальян и напросилась в гости. Во время разговора Багрянцев сказал своему приятелю Шитову: «Сейчас к нам приедет мясо!». Когда Карина приехала и вошла в квартиру, он пригласил её в ванную, обхватил её шею руками и стал душить до потери ею сопротивления, а затем вступил с нею в половую связь. После того, когда девушка умерла от асфиксии, он решил употребить часть её внутренностей в пищу, разрезал тело на куски и поджарил на противне около 2 кг внутренних органов потерпевшей.

32. Евграфов приехал в гости к своему тестю Соколову в с. Нены Черемховского района Иркутской области и стал выносить из гаража запчасти для машины, на которые он ранее получил у тестя разрешение. В это время из дома вышел пьяный Соколов и раздраженно крикнул зя­тю что-то оскорбительное. Тот ответил нецензурной бранью. Соколов схватил висевшую в сенцах косу, подошел к Евграфову и нанес ему один удар лезвием косы, причинив сквозное повреждение левой голени, в результате которого икроножная мышца была полностью перерезана. Потерпевший упал на землю, а Соколов ушел спать. Через два часа Ев­графов скончался от острой кровопотери.

33. Антонов совместно с Берестовым охраняли и пасли телят на летнем пастбище. Июльским вечером у них гостили Полозков и Крама- ренко, которые затем отправились на автомашине домой. По дороге По­лозков обнаружил в машине вещи Антонова и решил их ему вернуть. Не доехав до кочевья, они с Крамаренко пешком в 3 часа ночи понесли ве­щи хозяину. Поскольку неделю назад на кочевье напали вооруженные люди и похитили лошадь, Полозков при подходе к кочевью, в 100 м от него решил выстрелить из ружья в воздух и тем самым предупредить хозяев, чтобы они их не приняли за грабителей. В ответ Антонов тоже выстрелил вверх и разбудил Берестова. Тот в свою очередь выстрелил вверх и громко закричал: «Кто вы такие и что вам нужно?»... Вместо ответа уже с более близкого расстояния прозвучали два выстрела. После этого пастухи легли на землю, и в таком положении Антонов выстрелил в направлении силуэтов идущих на него людей, причинив Полозкову смертельное ранение.

34. В 2008 г. генеральный директор ОАО «Серп и молот» Макси­мов, которому не понравилось распоряжение прокурора Саратовской области Григорьева о проверке деятельности указанного акционерного общества, решил отомстить ему за это и подговорил Казиева и Куракова убить прокурора. Выяснив место проживания Григорьева, а также марш­руты и время передвижения, Кураков напал на прокурора во дворе его дома. Он трижды выстрелил в него из пистолета, в результате чего Григорьев скончался от полученных ранений. После этого находивший­ся поблизости Казиев помог Куракову скрыться с места преступления.

35. Антипов в состоянии опьянения поссорился с женой и сломал ей руку. Под влиянием случившегося она решила покончить с собой и пошла к реке топиться, но ее вытащили из воды. Через два года муж ее снова избил, она попросила его уйти из семьи. Спустя полгода он опять пришел домой пьяным, несколько раз толкнул ее на диван, пнул в живот. Когда Антипова побежала от него, муж догнал ее, схватил за плечо в районе сломанной ключицы.

Антипова закричала от боли, а муж угрожал сломать ей вторую ключицу. Тогда она взяла с печки нож и нанесла мужу смертельный удар в область сердца.

36. Дворников проживал в незарегистрированном браке с Важени- ной. 8 марта 1997 г. в состоянии опьянения в доме Важениной на Ши- шиловском острове в г. Иркутске он нанес ей удар по лицу кулаком, схватил потерпевшую руками за шею и пытался душить ее.

17 июня и 22 августа 1997 г. в ходе ссор с сожительницей он снова наносил ей удары кулаками по лицу и спине, отчего у нее остались кро­воподтеки.

27 августа 1997 г. Дворников, находясь в доме Важениной, нанес ей множественные удары по лицу и груди, вследствие чего у нее наступило расстройство здоровья сроком 27 дней.

37. В 2012 г. в г. Николаевске пьяный Замащиков и двое его прияте­лей напоили 18-летнюю Оксану Макарьину, заманили её в квартиру и по очереди изнасиловали, а потом попытались задушить. После того, как потерпевшая потеряла сознание, насильники сочли её мёртвой, подожгли и бросили на кучу мусора во дворе. Через несколько часов девушку в тяжё­лом состоянии обнаружил случайный прохожий и доставил в больницу.

38. В 2010 г. студент иркутского вуза Е. Викторов решил убить сво­их родителей и сестру, с которыми у него сложились неприязненные отношения. Он обратился к приятелям Е. Гапонову и И. Гоненко, и они согласились совершить убийство, так как хотели заработать 100 тыс. руб. Ночью преступники влезли в дом Викторовых через окно, зарезали мать и ударили тяжелым предметом по голове отца и дочь, однако те остались живы.

39. В мае 2011 г. в Киренском районе Иркутской области 16-летние Безносов и Литвинцев, находясь на продбазе сейсмоотряда, расположенной в тайге, решили завладеть чужим имуществом. С этой целью Литвинцев проник в балок, где хранилось гладкоствольное двуствольное охотничье ружьё МР-43, взял его и зарядил патронами, затем передал Безносову. Когда отлучившийся временно сторож продбазы Марьянов вернулся, Безносов выстрелил в него из ружья, попав в область поясницы без поражения жизненно важных органов. Потерпевший закричал и упал на спину, затем попросил пить. Безносов испугался содеянного, бросил ружьё и побежал за водой. В это время вышедший из домика Литвинцев подобрал ружьё и произвёл 2 выстрела в грудь Марьянова, от которых тот скончался.

40. Бывший десантник Голубев в 2012 г. расстался со своей девушкой Семенковой по её инициативе и был этим сильно удручён. Желая отомстить ему, Семенкова неоднократно на сайте в Интернете обращалась к нему и склоняла его к самоубийству, помещала там его фотографии с уничижительными комментариями о их совместной жизни. Не выдержав психологического давления, Голубев покончил жизнь самоубийством через повешение.

41. В 2010 г. в г. Санкт-Петербурге учащийся профтехучилища Межов вместе с другими подростками зашел в подъезд одного из домов, где на лестнице 12-го этажа обнаружил автомобильное колесо, оставленное местной жительницей. После ссоры со своей знакомой он выбросил колесо в окно, оно упало на пешеходную дорожку и, отскочив, ударило по голове проходившего мимо Савенкова. От полученных травм мужчина скончался.

ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

Нормативно-правовая

О трансплантации органов и (или) тканей человека : закон РФ от 22 дек. 1992 г. с послед, изм. // Рос. газ. - 1992.-26 дек.; СЗ РФ. -2007. -№ 46. - Ст. 3212.

О временном запрете на клонирование человека : федер. закон от 19 апреля 2002 г. // СЗ РФ. - 2002. - № 21. - Ст. 1917.

О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ) : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 янв. 1999 г., № 1 (с изм. от 4 апреля 2008 г. и от 3 декабря 2009 г) // Бюл. Верховного Суда РФ. - 1999. - № 3; 2008. - № 6; 2010. - № 2.

О судебной практике по делам о заражении венерической болезнью : постанов­ление Пленума Верховного Суда СССР от 22 окт. 1973 г., № 15 // Бюл. Верховного Суда СССР. - 1973. - № 6.

Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации : федер. закон от 21 ноября 2011 г. // Рос. газ. -2011.-24 ноября.

Об утверждении Порядка определения момента смерти человека, в том числе критериев и порядка установления смерти человека, Порядка прекращения реанима­ционных мероприятий и Формы протокола установления смерти человека : поста­новление Правительства РФ от 24 сентября 2012 г. // Рос. газ. - 2012. - 25 сент.

Инструкция по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий : утв. приказом Минздрава РФ от 4 марта 2003 г. № 73 // Рос. газ. - 2003. - 15 апр.

Инструкция по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга : утв. приказом Минздрава РФ от 20 декабря 2001 г. № 460 // Рос. газ. - 2001. - 27 дек.

Правила установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний : утв. постановлением Правительства РФ от 16 октября 2000 г. №789 // СЗ РФ.- 2000.-№43.-Ст. 1618.

Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причинённного здоровью человека : постановление Правительства РФ от 17 августа 2007 г. № 522 // СЗ РФ. - 2007. - № 35. Ст. 4308

Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причинённого здоровью человека: Ув. пиказом Минздравсоцразвития РФ № 194 н от 24 апреля 2008 г. // Рос. газ. - 2008. - 5 сент.

Специальная

Абубакиров Р. М. Уголовно-правовая оценка насилия в уголовном законе и судебной практике // РС. -2011. -№ 8. -С. 19-23.

Агильдин В. В. Уголовно-правовая h криминологическая характеристика при­чинения смерти по неосторожности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. / В. В. Агильдин. - Иркутск, 2003. -26 с.

Аксютина И. Проблемы применения ст. 111 УК РФ // Сб. 54. - С. 149-151. Андреева В. Н. Уголовная ответственность за заражение ВИЧ-инфекцией: учеб. пособие / В. Н. Андреева. - Краснодар : Б. и., 2007. - 49 с.

Андреева JI. А. Влияние жестокости преступного поведения на уголовную от­ветственность / JI. А. Андреева, П. Ю. Константинов. - СПб. : Юрид. центр Пресс, 2002.-267 с.

Анощенкова С. Согласие лица на причинённый ему вред в примечании к ст. 122 УК РФ // УП. - 2005. - № 3. - С. 8-12.

Антонян Ю. М. Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм / Ю. М. Антонян. - М. : Юрайт, 2003. - 337 с.

Бабичев А. Г. Убийство: проблемы, теория, практика / А. Г. Бабичев - М. : Юр- литинформ, 2008. - 188 с.

Бабушев С. Р. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью по уголовному законодательству Кыргызской республики и Российской Федерации: сравнительно- правовой анализ : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / С. Р. Бабушев. - Омск, 2009. - 30 с.

Бавсун М. Убийство двух и более лиц: совокупность или единое преступление? / М. Бавсун, Н. Куличенко // УП. - 2007. - № 3. - С. 12-16.

Бавсун М. В. Проблемы юридической оценки преступлений против обществен­ной безопасности, сопряжённых с убийством / М. В. Бавсун, К. Д. Николаев // РЮ. -

2010. -№ 1.-С. 1-34.

Баслина Е. В. Значение понятий «неприязнь», «ненависть» и «национализм» для определения общественной опасности совершаемых лицом деяний // PCJI. -

2011. -№19.-С. 6-8.

Безручко Е. Экономический критерий при определении степени тяжести вреда, причинённого здоровью человека // УП. - 2012. - № 2. - С. 8-14.

Белокуров О. В. Квалификация убийства (ст. 105 УК РФ) : учеб. пособие / О. В. Белокуров. - М. : Юрист, 2004.-251 с.

Берсей Д. Проблемы определения начала жизни при убийстве матерью новоро­ждённого ребёнка (ст. 106 УК РФ) // Сб. 3. - С. 120-124.

Благов Е. В. Квалификация преступлений против личности (лекция) / Е. В. Благов. - М. : Юрайт, 2010. - 128 с.

Богданов С. В. Убийства в России и США: сравнительный анализ криминаль­ной статистики / С. В. Богданов, A. JI. Репецкая // КЖ. - 2009. - № 4. - С. 45-50.

Богданова JI. Снижение уровня убийств: реальные тенденции или укрытие? // УП.-2010.-№4.-С. 116-121.

Борзенков Г. Как применять ч. 4 ст. 111 УК?//УП.-2009.-№ 5.-С. 14-20. Борзенков Г. Проблемы квалификации преступлений против жизни и здоровья, совершённых из хулиганских побуждений // 3. - 2008. - № 5. - С. 25-26.

Борзенков Г. Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья : учеб,- практ. пособие / Г. Н. Борзенков. - М. : Зерцало-М, 2006. - 144 с.

Бородин С. В. Преступления против жизни / С. В. Бородин. - СПб. : Юрид. центр Пресс, 2003. - 467 с. Рец.: Кузнецов А., Иванцова Н. // УП. - 2004. - № 2. С. 132-133.

Бочкова О. К вопросу о целях преступления, предусмотренного пунктом «м» части 2 статьи 105 УК РФ // Сб. 43. - С. 158-160.

Бояркина Н. А. Разграничение ст. 125 УК РФ от других составов // СЮВ.-

2012. -№2.-С. 34^10. 102

Бояркина Н. А. Разграничение ст. 125 УК РФ со смежными составами // СЮВ. - 2012,-№2.-С. 93.-98.

Бояров С. Проблемы определения начала жизни человека в уголовном праве // УЛ.-2004,-№4.-С. 11-15.

Бражников В. В. Отягчающие обстоятельства, относящиеся к субъективной стороне преступления: вопросы квалификации и уголовной ответственности / В. В. Бражников. -М. : Юрлитинформ, 2011. - 160 с.

Булавин Е. Д. Уголовная ответственность за истязание : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Е. Д. Булавин. - Ставрополь, 2009. - 29 с.

Бурановский И. Р. Методические указания по поддержанию государственного обвинения по уголовным делам об особо тяжких и тяжких преступлениях против личности // АОСП. - 2010. - Вып. 8. - С. 137-149.

Быстров С. А. Ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью при не­обходимой обороне // РСЛ. - 2007. - № 3. - С. 17-19.

Васильев Ю. А. Практика назначения наказания по делам об убийствах : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Ю. А. Васильев. - М., 2012.-35 с.

Васильева Н. В. Проблемы квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений // РЮ. - 2008. - № 2. - С. 35-37.

Васильева Н. В. Совершенствование применения нормы об умышленном при­чинении тяжкого вреда здоровью // Сб. 3 -. С. 322-324.

Векленко В. И. Истязание и пытка: уголовно-правовой анализ // УП. - 2007. - №4.-С. 15-18.

Винокуров В. Н. Жизнь и здоровье человека как критерий построения системы Особенной части УК РФ // Сб. 4. - С. 76-80.

Власенко С. С. Поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ- инфекцией // РСЛ. - 2009. - № 12. - С. 6-7.

Власов Ю. Отграничение убийства и умышленного причинения вреда здоро­вью, совершённых путём бездействия от оставления в опасности // УП. - 2008. - № 2. - С. 19-23.

Власов Ю. А. Проблемы понятия беспомощности в уголовном законе // Сб. 27.-С. 40^14.

Волошин П. Разграничение в судебной практике убийства и причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего причинение смерти по неосторожности // УП. - 2011.-№3.-С. 8-11.

Гавло В. К. Судебные ситуации по делам об убийствах и их разрешение в суде присяжных/В. К. Гавло, А. Е. Хорошева// РЮЖ. -2011. -№ 1.-С. 184-192.

Гаджиева А., Шахшаева А. Систематичность нанесения побоев или иных насильственных действий в системе признаков истязания // УП. - 2008. - № 1. - С. 30-32.

Галиакбаров Р. Как квалифицировать убийства и изнасилования, совершенные групповым способом. // РЮ. -2000. - № 10. - С. 40.

Галюкова М. И. Побои и истязание: правовая и криминологическая характери­стика / М. И. Галюкова. - Челябинск : Энциклопедия, 2007. - 80 с.

Галюкова М. И. Преступления против здоровья человека: учеб. пособие / М. И. Галюкова. - Омск, 2009. - 96 с.

Галюкова М. И. Уголовно-правовая оценка дефектов оказания медицинской по­мощи//PC. - 2008. - № 12.

Галюкова М. И. Уголовно-правовые признаки причинения вреда здоровью : ав­тореф. дис. ... канд. юрид. наук / М. И. Галюкова. - Омск, 2006. - 27 с.

Геворгян В. М. Разграничение убийства по найму и убийства из корыстных по­буждений // СП. - 2007. - № 9. - С. 24-29.

Гертель Е. В. Уголовная ответственность за угрозу: автореф. дне. ... канд. юрид. наук / Е. В. Гертель. - Омск, 2006. - 25 с.

Гонтарь И. Я. Особенности вины в умышленном причинении вреда здоровью /И. Я. Гонтарь, Т. С. Коваленко // А. - 2011. - № 4. - С. 32-37.

Гребёнкин Ф. Убийство, совершённое с особой жестокостью: вопросы квали­фикации в судебной практике // УП. - 2011. -№ 3. - С. 17-20.

Грубова Е. И. Проблемы ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в Российском и зарубежном уголовном законодательстве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Е. И. Грубова. - М., 2009. - 28 с.

Грубова Е. И. Проблемы применения уголовно-правовой нормы убийства мате­рью новорожденного ребенка // РСЛ. -2008. - № 12. - С. 20-21.

Гудимов А. С. уголовно-правовая характеристика умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью человека: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. С. Гудимов. - М., 2008. - 32 с.

Гукасян А. А. Уголовная ответственность за убийство, связанное с совершением других преступлений, предусмотренных в качестве квалифицирующих его признаков, в условиях изменяющегося законодательства // РСЛ. - 2012. - № 12. - С. 22-24.

Давтян Д. В. Еще раз о беспомощном состоянии потерпевшего при убийстве и в преступлениях против половой свободы и половой неприкосновенности / Д. В. Давтян., Л. В. Лобанова//РСЛ. -2008. -№ 20. - С. 16-19.

Данелян Л. В. "Уголовно-правовая и криминологическая характеристика угрозы : автореф. дис. ... канд. юрид. наук/Л, В. Данелян. - Тюмень, 2011.-32с.

Дашиева А. Д. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика истя­зания и его предупреждение: по материалам Восточно-Сибирского региона : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. Д. Дашиева. - Иркутск, 2009. - 25 с.

Дашкевич И. А. Проблемы квалификации и расследования убийства матерью новорождённого ребёнка // ВСАПЭУ - 2011. - № 1. С. 43^18.

Деркунский Д. В. К вопросу о понятии систематичности в составе ст. 117 УК РФ//РСЛ.-2007.-№9.-С. 16-18.

Джумабекова Р. А. Убийство в состоянии аффекта // Сб. 11. - С. 144-150.

Дудуния Н. Т. Нерешённые проблемы квалификации убийства, сопряжённого с похищением человека // РСЛ. - 2012. - № 7. - С. 17-20.

Дудуния Н. Т. Особенности квалификации убийства, сопряжённого с незаконным лишением свободы и корыстно-насильственными преступлениями против общественной безопасности // РСЛ. - 2011. - № 23. - С. 20-22.

Думан С. И. Некоторые проблемы квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью // РП. - 2008. - № 8. - С. 26-33.

Дядюн К. Квалификация убийства женщины, заведомо для виновного находя­щейся в состоянии беременности // УП. - 2011. - № 3. - С. 21-2 5.

Ежков А. В. Понятия «убийства по найму» по Уголовному кодексу РФ 1996 г. и «убийства по заказу», непредусмотренного уголовным законодательством // ЧДРЗ. - 2006. -№3. -С. 227-228.

Ермолаева Е. Г. Суицид и преступность : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук / Е. Г. Ермолаева. - Саратов, 2007-25 с.

Есаков Г. А. Начало жизни человека при преступном причинении смерти: срав- нительно-правовой анализ уголовного права России и Англии // ЧДРЗ. - 2004. - № 2. - С. 225-226.

Загородников Н. И. Преступления против жизни / Н. И. Загородников. - М. : Юрид. лит., 1961. -312 с.

Загородников. Н. И. Преступления против здоровья / Н. И. Загородников. - М. : Юрид. литература, 1964. - 292 с.

Задворнов М. Обычай кровной мести в ракурсе отечественного уголовного за­конодательства // М. Задворнов, А. Даубеков // УП. - 2010. - № 4. - С. 24-28.

Задворнов М. В. Кровная месть как мотив убийства/М. В. Задворнов, А. А. Даубеков // РС. - 2011. - № 6. - С. 26-29.

Зюков. А. М. Кровная месть: внеправовой обычай и государственно-правовая политика / А. М. Зюков. - Владимир : ИП Журавлева, 2009. - 160 с.

Ибатулина Ю. Ф. Ненадлежащее исполнение профессиональных обязпнностей медицинскими работниками и врачебная ошибка: уголовно-правовой аспект // РСЛ. - 2010.-№ 1.-С. 12-15.

Иванова И. А. Дискуссионность проблемы определения момента начала жизни человека: уголовно-правовые аспекты//РСЛ. -2011. -№3. -С. 17-21.

Изосимов С. В. Рекомендации по отграничению угрозы убийством или причи­нением тяжкого вреда здоровью от обнаружения умысла, приготовления к убийству и покушения на убийство (на основе анализа материалов судебно-следственной прак­тики) // С. - 2008. - № 2. - С. 20-26.

Изосимов С. В. Уголовно-правовая характеристика угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью : учеб. пособие / С. В. Изосимов. - Н. Новгород : Изд-во ВВАГС, 2006. - 109 с.

Кабурнеев Э. В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни по уголовному праву России : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук / Э. В. Кабурнеев. - М., 2007. - 60 с.

Кабурнеев Э. В. К вопросу о квалификации убийства, совершённого из корыст­ных побуждений или по найму, а равно сопряжённое с изнасилованием, разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ) // РСЛ. - 2007. - №17.-С. 12-15.

Кайгородов М. Неоказание помощи больному // Сб. 49. - С. 120-122.

Калинин А. Обусловленность уголовной ответственности за доведение до са­моубийства // 3. - 2007. - № 5. - С. 45^17.

Калинин А. М. Вопросы квалификации умышленного причинения смерти чело­веку: анализ судебно-следственной практики // Сб. 18. - С. 195-197.

Камнев Р. Проблемы применения нормы об освобождении от уголовной ответ­ственности за заражение ВИЧ-инфекцией // УП. - 2010. - № 3. - С. 42^14.

Камнев Р. Г. Проблемы законодательной регламентации и практического применения основания освобождения от уголовной ответственности за заражение ВИЧ - инфекцией // РСЛ. - 2011. - № 23. - С. 28-31.

Капинус О. С. Эвтаназия как социально-правовое явление / О. С. Капинус. - М. : Лекс-Эст, 2006^122 с. (Рец.: Куц В., Тринева Я. // УП. - 2007. - № 5.)

Карасова Е. К вопросу о субъективных признаках детоубийства в современном уголовном праве России // Сб. 54. - С. 165-168.

Карлов В. П. Проблемы квалификации при убийстве матерью своего новорождённого ребёнка, совершённом в соучастии с другим лицом // РСЛ. -2011. - № 7. - С. 19-23.

Киселёва М. Уголовная ответственность за незаконное прерывание беременно­сти // УП. - 2008. - № 4. - С. 31-35.

Клебанов Л. Р. Сон как беспомощное состояние потерпевшего при убийстве // ЧДРЗ. -2007. -№4. - С. 213-215.

Князев Д. С. Проблемы квалификации убийства матерью новорожденного ре­бенка и пути их преодоления//РСЛ.-2010.-№ 16.-С. 17-19.

Князькова М. Г. Влияние квалифицирующих признаков на дифференциацию уголовной ответственности на примере ст. 106 УК РФ // Сб. 3. - С. 137-140.

Козаченко Е. Б. Понятие «беспомощное состояние» в доктринальной, законо­дательной и правоприменительной практиках// РЮЖ. -2011. -№ 4. - С. 145-153.

Козлобаев В. А. Особенности квалификации убийства матерью новорождённого ребёнка/В. А. Козлобаев, О. Е. Батманова//РСЛ. -2011. -№ 11.-С. 26-28.

Кокорин П. А. Убийство, совершённое в состоянии аффекта (случай из практи­ки) // СЮВ. - 2005. - № 3. - С. 45^18.

Колоколов Н. А. Убийство: коллективная небрежность? // РСЛ. - 2012. - № 12. -С. 28-31.

Колонтаевский П. Г. Разграничение убийства по найму и убийства из корыстных побуждений // С. - 2010. - № 6. - С. 18-21.

Колчина Н. А. Определение момента смерти в случаях предполагаемого изъятия органов и тканей для их трансплантации // ЖРП. - 2008. - № 8. - С. 43^19.

Константинов П. Объект убийства: проблемы теории и практики // УП. - 2005,-№2.-С. 37-39.

Коробеев А. Простое убийство и сложности его квалификации// УП. - 2001. - №2.-С. 16-18.

Коробеев А. И. Неоказание помощи больному // КЖ. - 2007. - № 1-2. - С. 35-39.

Кравцов Р. В. К вопросу о воспитательном воздействии уголовного права (на примере уголовно-правовой охраны отдельных конституционных ценностей) // Сб. 7. - С. 288-290.

Краев Д. Основной вопрос квалификации убийств, сопряжённых с иными пре­ступлениями (пп. «в», «з», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ) // УП. - 2011. - № 4. - С. 29-34.

Краев Д. Ю. Убийство, сопряженное с иными преступлениями (законодатель­ная регламентация и квалификация) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Д. Ю. Краев. - М., 2009. - 31 с.

Кривошеин П. Убийство матерью новорождённого ребёнка // УП. - 2005,- № 3. - С. 38^10.

Кружкова Я. А. Особенности вины при причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего (часть 4 статьи 111 УК РФ) // РСЛ. - 2011. - № 9. - С. 20-24.

Кружкова Я. А. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью со смертельным исходом // РСЛ. -2011. -№ 19. -С. 12-15.

Кружкова Я. В. Некоторые вопросы квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего // РСЛ.-2011.-№22.-С. 19-22.

Крушенков А. «Заказные» убийства в рамках организованной преступной груп­пы//Сб. 46.-С. 40^13

Крылова Н. К вопросу об определении момента окончания жизни человека в уголовном праве Российской Федерации // Н. Крылова, В. Сафонов // УП. - 2010. - № 3. - С. 54-57.

Крылова Н. Е. Уголовное правао и биоэтика: проблемы, дискуссии, поиск ре­шений / Н. Е. Крылова. - М. : Инфра-НОРМ, 2006. - 320 с.

Крылова Н. Е. Уголовно-правовая оценка эвтаназии // СП. - 2007. - № 1. - С. 34-39.

Кузнецов В. И. Некоторые проблемы применения Особенной части нового Уго­ловного кодекса России // Сб. 33. - С. 127-130.

Кузнецов В. И. О квалификации убийств по новому УК РФ // Сб. 34. - С. 90-93.

Кузнецов В. И. О квалификации хищений и убийств по новому Уголовному ко­дексу Российской Федерации. // Актуальные проблемы правотворчества и правопри- 106 менительной деятельности : материалы науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию юрид. фак. Иркут. гос. ун-та, Иркутск, 29 окт. 1998 г. / отв. ред. С. И. Шишкин. - Иркутск : Изд-во ИГУ 1998.-С. 117-123.

Кузнецов В. И. О подходах к совершенствованию Особенной части российского уголовного закона // Правовое развитие Сибири в рамках реализации внутренней и внешней политики РФ: региональное правотворчество и правоприменение : материа­лы Всерос. науч.-пракг. конф. (28-29 нояб. 2004, г. Иркутск) / отв. ред. С. И. Шишкин. - Иркутск: изд-во ИГУ, 2004. - С. 184 -187.

Кузнецов В. И. Понятие убийства в российском уголовном праве // СЮВ. - 2003.-№ 4.-С. 41^6.

Кузнецов В. И. Проблема квалификации убийства двух или более лиц // Сб. 56.-С. 193-195.

Кузнецов В. И. Уголовно-правовая охрана жизни и здоровья населения : учеб,- метод. комплекс по спец. курсу / В. И. Кузнецов. - Иркутск : Иркут. гос. ун-т, 2007. - 229 с.

Кургузкина Е. Б. Убийство матерью новорожденного: природа, причины, предупреждение / Е. Б. Кургузкина. - Воронеж : ВНИИ МВД России, 1999. - 151 с.

Лебедев С. Я. Убийство, сопряжённое с иными преступлениями: проблемы ква­лификации и уголовной ответственности / С. Я. Лебедев, В. Н. Баландюк, Н. Н. Салева. - Омск : ОА МВД РФ, 2007. - 119 с.

Левин П. Н. Проблемы отграничения угрозы убийством или причинением тяж­кого вреда здоровью от смежных преступлений // РСЛ. - 2006. - № 7. - С. 14-16.

Логинова Е. В. Предмет и потерпевший принуждения к изъятию органов или тканей человека для трансплантации // ЧДРЗ. - 2007. - № 3. - С. 213-214.

Локк Р. В. Заказные убийства (криминологический анализ) / Р. В. Локк. - М. : Былина, 2003.-192 с.

Лысак Н. В. Некоторые спорные вопросы квалификации убийства матерью но­ворожденного ребенка //РСЛ. -2008. -№ 18. -С. 16-19.

Макринская, В. И. Вопросы уголовно-правовой защиты права на жизнь (срав- нительно-правовые аспекты): учеб. пособие / В. И. Макринская. - М. : Буквовед, 2006.-130 с.

Мальков С. Квалификация насильственных действий сексуального характера, сопряжённых с убийством / С. Мальков, Т. Леонова // УП. - 2008. - № 4. - С. 36-39.

Мамонтов Д. Ю. Объективные признаки неоказания помощи больному // ЧДРЗ. - 2008. - № 4. - С. 123-124.

Марцев А., Токарчук Р. Вопросы совокупного вменения разбоя или вымогатель­ства и преступлений против жизни / А. Марцев, Р. Токарчук // УП. - 2008. - № 2. - С. 38-41.

Маршакова Н. Н. Преступления против личности (в схемах и определениях): учеб. пособие / Н. Н. Маршакова. - Н. Новгород, 2008. - 88 с.

Махмудова М. А. Убийство матерью новорождённого ребёнка: уголовно- правовые и криминологические проблемы (по материалам Республики Дагестан): автореф. дис. ... канд. юрид. наук / М. А. Махмудова. - Махачкала, 2006. - 30 с.

Медведев Ю. П. Проблемы квалификации преступления, предусмотренного ст. 122 УК РФ «Заражение ВИЧ-инфекцией»// Сб. 24. - С. 225-227.

Мирошниченко Н. В. Причинение медицинскими работниками смерти и вреда здоровью пациентов: уголовно-правовые аспекты : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Н. В. Мирошниченко. - Пятигорск, 2007-24 с.

Михайлова О. Ангелы в мусорных баках // Аргументы и факты. - 2002. - №33.-С. 12.

Михайловская О. В. Проблемы ответственности за преступления против лиц, находящихся в беспомощном состоянии // РСЛ. - 2008. - № 21. - С. 12-14.

Молчанова С. И. Преступное бездействие, посягающее на личную безопас­ность : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / С. И. Молчанова. - Тамбов, 2009. - 24 с.

Морозов В. Особенности квалификации убийств, сопряжённых с разбоем, вы­могательством или бандитизмом / В. Морозов, С. Дубченко // УП. - 2007. - № 4. - С. 45^19.

Мурзина Л. И. Квалификация убийства матерью новорождённого ребёнка, со­вершённого в соучастии // ВСГАП. - 2007. - № 3. - С. 166-169.

Мурзина Л. И. Убийство матерью новорождённого ребёнка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Л. И. Мурзина. - Саратов, 2009. - 28 с.

Мыц Я. А. Неоказание помощи больному // 3. - 2006. - № 11. - С. 34-36.

Мыц Я. А. Оставление в опасности (социальная обусловленность криминали­зации, понятие, виды, уголовно-правовая характеристика) / А. Я. Мыц. - Владимир : Б/изд., 2006. - 176 с.

Павлова Н. В. Уголовно-правовое регулирование медицинской деятельности: автореф. дис. ... канд. юрид. / Н. В. Павлова. - М. :МГХ 2006. -20 с.

Пестерева Ю. С. К вопросу о соотношении понятий «пытка» и «истязание» // Сб. 27.-С. 130-132.

Петрова Е. С., Пикуров Н. И. Некоторые вопросы квалификации убийства ма­терью новорождённого ребёнка (ст. 106 УК РФ) в аспекте системности уголовного права / Е. С. Петрова Н. И. Пикуров. // Сб. 4. - С. 133-136.

Петрова И. С. Ответственность по уголовному законодательству России и зару­бежных стран за убийство при отягчающих обстоятельствах, относящихся к лично­сти потерпевшего / И. С. Петрова. - Казань : Познание, 2008. - 164 с.

Плаксина Т. Вопросы квалификации приготовления к убийству // Т. Плаксина, А. Лызлов. - УП. - 2010. - № 4. - С. 42^16.

Плаксина Т. Основание повышения уголовной ответственности за убийство женщины, находящейся в состоянии беременности // УП. - 2006. - № 2. - С. 64-68.

Плаксина Т. А. Социальные основания квалифицирующих убийство обстоятельств и их юридическое выражение в признаках состава преступления : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук / Т. А. Плаксина. - Томск, 2006. - 56 с.

Плаксина Т. А. Уголовная ответственность за убийство. Ч. 2. Квалифицирован­ные виды убийств со специальным потерпевшим (п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). - Барнаул : Изд-во АГХ 2000. - 260 с.

Побегайло Э. Ф. Преступления против жизни и здоровья / Э. Ф. Побегайло. - СПб. : Юрид. центр Пресс, 2002. - 412 с.

Поликарпова И. В. Уголовная ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью / И. В. Поликарпова. - М. : Юрлитинформ, 2009. - 176 с.

Полный курс уголовного права : в 5 т. / под ред. А. И. Коробеева,- СПб. : Юрид. центр Пресс, 2008. - Т. 2 : Преступления против личности. - 682 с.

Полянская В. А. Компетенция судебно-психологической экспертизы в оценке юридически значимого аффекта // СЮВ. - 2008. - № 1. - С. 82-86.

Пономарева А. М. Уголовно-правовая ответственность за врачебные ошибки в российском законодательстве // Сб. 51. - С. 172-174

Попов А. Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах / А. Н. Попов. - СПб. : Юрид. центр Пресс, 2001.-463 с.

Попов А. Н. Квалификация убийств при их множественности // ЗАК. - 2010. - №5.-С. 21-25.

Попов А. Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах / А. Н. Попов. - СПб. : Юрид. центр Пресс, 2003. - 1100 с.

Попов А. Н. Уголовное право и процесс совершенствования закона об ответст­венности за вновь совершённое убийство //С. - 2007. - № 7. - С. 20-22.

Проценко С. В. К вопросу о покушении на убийство // РСЛ. - 2011. - № 21. - С. 19-24.

Проценко С. В. К вопросу об уголовно-правовой защите в российском законодательстве права внутриутробного ребенка на жизнь // РСЛ. - 2009. - № 5. - С. 15-18.

Пудовочкин Ю. Признаки совокупности преступлений в современной судебной практике // УП. - 2009. - № 4. - С. 54-59.

Раджабов Р. М. Соотношение понятия «особая жестокость» со смежными оце­ночными категориями // РСЛ. - 2008. - № 12. - С. 22-24.

Расторопов С. Понятие здоровья в уголовно-правовой и медицинской науках // ЧДРЗ. -2005.-№ 1.-С. 145-148.

Расторопов С. В. Уголовно-правовая охрана здоровья человека от преступных посягательств / С. В. Расторопов. - СПб. : Юрид. центр Пресс, 2006. - 489 с.

Редин М. П. Понятие убийства в российском уголовном законодательстве // РЮ.-2007.-№10.-С. 33.

Редькина Е. А. К вопросу об уголовно-правовом понятии «социальная группа» // КЖ. - 2008. - № 2. - С. 44^19.

Риматулина Н. Г. Убийство по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести: вопросы квалификации и индивидуализации наказания : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Н. Г. Риматулина. - Ростов н/Д, 2005.-24 с.

Романов А. К. Актуальные проблемы применения законодательства об уголовной ответственности за доведение до самоубийства // ВАГП. - 2007. - № 2. - С. 42-47Романов В. В. Толкование понятия «аффект» при расследовании преступлений против жизни и здоровья / В. В. Романов, М. Н. Панова // РЮ. - 2008. - № 6. - С. 27- 29.

Русина В. 3. Криминологическая и судебно-психиатрическая характеристика женщин, совершивших убийство новорождённого (неонатацид) // РСЛ. - 2012. - № 7. - С. 32-35.

Русскевич Е. А. Квалификация причинения вреда при мнимой обороне // ЧДРЗ. - 2009 -. № 2. - С. 207-208.

Савинов А. Причинение вреда с согласия лица или по его просьбе: медицин­ский, спортивный, гражданско-правовой, научно-экспериментальный и иные аспекты //УП.-2011.-№4.-С. 123-130.

Салева Н. Н. Проблема учёта беспомощного состояния потерпевшего при ква­лификации сопряжённого убийства, предусмотренного п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ // РЮ. - 2006. - № 9. - С. 41^2.

Салихов Ш. Убийство, сопряжённое с разбоем: одно преступление или сово­купность? // 3. -2005. -№ 2. - С. 24-25.

Самарина А. С. Уголовно-правовое значение признака «особая жестокость» // Сб. 24.-С. 55-59.

Святенюк Н. Квалификация некоторых видов убийств // УП. - 2004. - № 1. - С. 48-50.

Сердюк Л. Правовая оценка последствий при угрозе убийством или причинени­ем тяжкого вреда здоровью // УП. - 2008. - № 1. - С. 64-68.

Серебренникова С. Обзор по результатам обобщения практики рассмотрения судами уголовных дел об убийствах, совершённых в состоянии аффекта // АОСП. - 2006.-Вып. 4.-С. 144-157.

Симиненко А. Н. Истязание: уголовно-правовые и криминологические аспекты / А. Н. Симиненко., Ю. С. Пестерева. - М. : Юрлитинформ, 2011. - 192 с.

Ситникова А. И. Оконченное и неоконченное посягательство на жизнь мнимо- беременной женщины //РСЛ. -2007. -№ 14. - С. 16-18.

Скворцов А. А. Причинение вреда жизни и здоровью при занятиях спортом : проблемы уголовно-правовой квалификации / А. А. Скворцов. - М. : Волтерс Клувер, 2006.-110 с.

Смирнов В. А. Уголовно-правовая характеристика целей убийства, предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ: автореф. дис... канд. юрид. наук/В. А. Смирнов. - Томск, 2012. - 23 с.

Смирнов В. А. Некоторые вопросы субъективной стороны преступления, воз­никающие при квалификации убийств // Сб. 52. - С. 183-187.

Смирнов В. А. Проблемы квалификации убийств при ошибке виновного в обстоятельствах, отягчающих ответственность // Сб. 56. - С. 216-220.

Смирнов В. А. Убийство в целях использования органов и тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ) // СЮВ. - 2003. - № 3. - С. 45^19.

Смирнов В. А. Уголовно-правовая характеристика принуждения к изъятию ор­ганов и тканей потерпевшего (ст. 120 УК РФ) // СЮВ. - 2005. - № 3. - С. 40^16.

Смирнов В. А. Уголовно-правовая характеристика убийства, совершённого с целью скрыть другое преступление либо облегчить его совершение (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ)//СЮВ.-2010.-№3,-С. 123-130.

Смирнов Р. Ю. Особенности законодательной регламентации преступлений против здоровья человека по УК РФ //С. - 2009. - № 4. - С. 29-31.

Снигирёв А. А. Об уголовно-правовой защите человеческого плода в процессе внутриутробного развития и родов / А. А. Снигирев. - М., Юрлитинформ, 2009. - 175 с.

Сныткин Р. И. Уголовно-правовая оценка действий сотрудников полиции, при­чинивших вред лицу, совершившему преступление, при его задержании // ЧДРЗ. -

2011. -№3.-С. 110-114.

Стельмах Т. А. Особая жестокость совершения преступления как квалифици­рующий признак убийства // УТ РАА. - 2010. - № 3 (8). - С. 40^18.

Стельмах Т. А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика способа совершения убийства : автореф. дис...канд. юрид. наук /Т. А. Стельмах. - М.,

2012. -33 с.

Сухова А. Проблемы квалификации преступлений, связанных с убийством двух и более лиц // Сб. 18. - С. 218-220.

Тасаков С. В. Нравственные основы норм уголовного права о преступлениях против личности. - СПб. : Юрид. центр Пресс 2008. - 318 с.

Тасаков С. В. Побои и истязание в системе преступлений против здоровья лич­ности // ЧДРЗ. - 2008. - № 3. - С. 136-138.

Татарников В. Г. О совершенствовании законодательства об уголовной ответст­венности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью // СЮВ. - 1999. - №4.-С. 62-67.

Таюрская Е. А. Политическая, идеологическая, национальная, расовая, религи­озная вражда как мотивы совершения преступления // ВВСИ. - 2009. - № 3. - С. 43- 39.

Тенитилова В. В. Причины ошибок, возникающих в практике следственных и судебных органов при квалификации убийства в процессе установления мотивационной сферы содеянного // РСЛ. -2009. -№ 12. - С. 11-13.

Терещенко М. Ю. Отличие убийства по найму от убийства в корыстных целях // С. -1997. -№6. -С. 24-26. 110

Титов Б. Н. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью: субъективные признаки преступления // ЖРП. - 2001. - № 12. - С. 43^19.

Ткачёв И. О. Актуальные вопросы квалификации соисполнительства в убийстве двух и более лиц // АП. - 2006. - № 3.

Ткачев И. О. Множественность потерпевших и ее значение при квалификации убийств : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / И. О. Ткачев. - Екатеринбург, 2009. - 34 с.

Ткачёв И. О. Особенности субъективной стороны состава убийства двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ) // РЮЖ. - 2006. - № 4. - С. 145-148.

Точёный М. Д. Убийство либо причинение телесных повреждений при превы­шении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление: ч. 2 ст. 108 УК РФ, ч. 2 ст. 114 УК РФ: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / М. Д. Точёный. - Тольятти, 2006. - 29 с.

Тришина Ж. В. Особая жестокость как способ совершения преступлений про­тив личности (уголовно-правовые и криминологические проблемы) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Ж. В. Тришина. - Саратов, 2009-22 с.

Трухин А. Проблемы определения степени тяжести вреда здоровью: медицин­ский и правовой аспект // УП. - 2006. - № 4. - С. 125-126.

Убийство: уголовно-правовая и криминологическая характеристика / М. В. Архипова [и др.]. - Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2008. - 138 с.

Уколова Ю. А. Проблемы квалификации доведения до самоубийства как пре­ступного деяния : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Ю. А. Уколова. - М., 2008,- 27 с.

Уколова Ю. А. Форма вины при доведении до самоубийства // PCJI. - 2007. - № 12.-С. 18-21.

Фабрика Т. А. Проблемы уголовной ответственности за принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации : автореф. дис... канд. юрид. наук / Т. А. Фабрика. - Челябинск, 2007. -26 с.

Фадретдинова JI. А. Уголовно-правовые аспекты квалификации незаконного производства аборта / JI. А. Фадретдинова. - Казань : Новое знание, 2007. - 115 с.

Фаргиев И. Уголовно-правовая оценка заражения венерической болезнью // УП. -2010. -№ 1.-С. 42^14.

Филатова О. Н. Уголовно-правовое и криминологическое противодействие пре­ступлениям, причиняющим вред здоровью человека: автореф. дис. ...канд. юрид. наук / О. Н. Филатова. - Тамбов, 2010. -25 с.

Хабарова М. В. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью: уголовно-правовой и криминологический аспекты (по материалам судебной практи­ки Краснодарского края): автореф. дис. ... канд. юрид. наук / М. В. Хабарова - Крас­нодар:, 2006-24 с.

Ханмагомедова Э. Незаконная трансплантация органов и человеческих тканей: проблемы правоприменительной практики // Сб. 46. - С. 82-83.

Цыркалюк А. А. Уголовная ответственность за доведение до самоубийства : ав­тореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. А. Цыркалюк. - М., 2011. - 23 с.

Черных Ю. Опасность «поскользнуться» на юридическом уровне // Сб. 46. - С. 84-86.

Чернышева Ю. А. Уголовно-правовые вопросы причинения смерти потерпевшему по его просьбе (эвтаназия): автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Ю. А. Чернышева. - М., 2008. - 26 с.

Чечель Г. Особенности квалификации преступления, совершённого загипноти­зированным лицом // УП. - 2009. - № 3. - С. 54-57.

Чечель Г. И. Уголовная ответственность за убийство, совершённое в состоянии аффекта// Сб. 55.-С. 307-311.

Чобанян Р. С. Пытка - есть ли основания для её криминализации? // Сб. 3. - С. 166-1 70.

Чугунов А. А. Ответственность за убийство, совершенное в состоянии аффек­та : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. А. Чугунов. - М., 2008. - 25 с.

Чукаева Н. Г. Уголовная ответственность за доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство (проблемы законодательного регулирования) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук/ Н. Г. Чукаева. -Тюмень, 2011. -29 с.

Шагвалиев Р. М. Актуальные вопросы уголовной ответственности за истязание //С.-2009.-№ 5.-С. 15-18.

Шагвалиев Р. М. Некоторые проблемы уголовной ответственности за побои // С,-2008,-№7.-С. 26-29.

Шагвалиев Р. М. Ответственность за побои и истязание по уголовному праву России и зарубежных стран : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Р. М. Шагвалиев. - М., 2011-24 с.

Шарапов Р. Уголовно-правовое значение юридического определения момента рождения ребёнка // УП. - 2012. - № 3. - С. 77-79.

Шарапов Р. Д. Преступное насилие / Р. Д. Шарапов. - М. : Юрлитинформ, 2010.-496 с.

Шарапов Р.. Начало уголовно-правовой охраны жизни человека: опыт юридиче­ского анализа // УП. - 2005. - № 1. - С. 75-77.

Швец В. В. Особенности квалификации преступлений против жизни и здоро­вья, совершаемых по смешанным мотивам: проблемы теории и практики // Сб. 51. - С. 169-172.

Ширяев А. Уголовная ответственность за преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 111 УК РФ, совершённые группой лиц // УП. -2011. -№ 3. - С. 71-76.

Щахшаева А. Г. Проблемы совершенствования уголовной ответственности за побои и истязание // ЧДРЗ. - 2007. - № 3. - С. 304-305.

Эвтаназия. Определение основных медико - правовых аспектов «права на достойную смерть» / Ю. С. Исаев, А. В. Воропаев, А. Д. Диллис, Е. И. Караваева // СЮВ. - 2004. - № 4. - С. 45^19.

Юлун А. К. Уголовная ответственность за врачебную ошибку // Сб. 47. - С. 253-255.

Ярошенко О. Н. Убийство, совершённое в состоянии аффекта, особенности квалификации // РСЛ. - 2011.-№5.-С. 18-20.

Судебная практика

В соответствии со ст. 17 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3) действия осуждённого по факту убийства потерпевших не образовывали совокупности преступлений // ОЗСП за 2-й кв. 2009 г

Действия осужденного, совершившего три убийства, квалифицированные судом по ч. 1 ст. 105, п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ, суд кассационной инстанции ошибочно переквалифицировал на п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2009. - № 9

Действия виновного, выразившиеся в умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью потерпевшей в связи с пресечением ею насильственных действий осужденного в отношении другого человека, совершенных по личным мотивам, не могут квалифицироваться по п. «д» ч. 2 ст. 112 УК РФ. //ОЗСП за 1-е полугодие 2009 г.

Действия виновной переквалифицированы с пп. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 109 УК РФ, поскольку она не предвидела возможности причинения смерти потерпевшей в результате своих действий // ОЗСП за 2-й кв. 2009 г

Действия несовершеннолетнего правильно квалифицированы судом как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии в силу малолетнего возраста// Бюл. Верховного Суда РФ. -2008. -№ 7.

Действия лица квалифицированы как одно преступление, совершенное с единым умыслом и по фактически наступившим более тяжким последствиям, т. е. по ч. 1 ст. 105 УК РФ (убийство). // Бюл. Верховного Суда РФ. -2008. -№ 6.

Дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 111 УК РФ - по факту причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью не требуется // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2008.-№ 10.

Действия осуждённого неправильно квалифицированы как подстрекательство к убийству с особой жестокостью, а также как пособничество в убийстве с особой жестокостью, сопряжённое с разбоем // ОЗСП за 1-й кв. 2010 г.

Действия осужденного, совершенные в отношении одного и того же лица в течение непродолжительного периода времени с единым умыслом, обоснованно квалифицированы по ч. 1 ст. 105 УК РФ // Бюл. Верховного Суда РФ. -2008. -№ 5.

Действия виновного, совершившего поджог потерпевших, обоснованно квали­фицированы судом как убийство с особой жестокостью // ОЗСП за 3-й кв. 2007 г.

Действия виновного ошибочно квалифицированы судом как убийство, совер­шённое из хулиганских побуждений // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2007. - № 6. - П. 2.

Действия лица, охватывавшиеся единым умыслом на причинение вреда здоровью средней тяжести и выразившиеся в последовательном, без разрыва во времени, причинении здоровью потерпевшего сначала легкого, а затем средней тяжести вреда, излишне квалифицированы по ч. 1 ст. 115 УК РФ // ОЗСП за 2-е полугодие 2010 г.

Действия осужденного, причинившего смерть потерпевшему совместно с другим присоединившимся к нему лицом, необоснованно квалифицированы как совершенные группой лиц по предварительному сговору // ОЗСП за 1-е полугодие 2011 г.

Приговор изменен и действия осужденных, квалифицированные судом по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, переквалифицированы исходя из последствий содеянного каждым из них // ОЗСП (кассация) за 1-е полугодие 2011 г.

Действия виновных, применивших совместные насильственные действия с целью убийства потерпевшего, квалифицированы как соучастие // БВС РФ. - 2011. - №2.

Действия лица, начатые как хулиганство, впоследствии переросли в более тяжкое преступление - убийство двух лиц из хулиганских побуждений, поэтому квалификация его действий по п. «а» ч. 2 ст. 213 УК РФ является излишней // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2007. - № 11. - П. 7.

Заранее не обещанное укрывательство особо тяжкого преступления необосно­ванно квалифицировано как соучастие в убийстве // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2007.-№6.-П. 3.

Из приговора исключено осуждение виновных по ч. 3 ст. 33, ч. 1 ст. 30, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ (признак совершения преступления «группой лиц по предварительному сговору»), поскольку они организовали приготовление к убийству, которое должен был совершить один исполнитель, а не группа лиц // ОЗСП (кассация) за 1-е полугодие 2011 г.

Квалификация действий осуждённых по ч. 1 ст. 116 УК РФ признана излишней, поскольку их действия, направленные на избиение потерпевшего, полностью охватываются составом преступления, предусмотренным п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ // ОЗСП за 4 кв. 2007 г.

Квалификация убийства по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ как «сопряженного с разбоем» исключает дополнительную оценку по признаку «из корыстных побуждений» //ОЗСП за 1 -е полугодие 2009 г.

Квалификация действий осуждённого по ч. 1 ст. 112 УК РФ признана излишней, поскольку причинение средней тяжести вреда здоровью потерпевшего полностью охватывается составом преступления, предусмотренным ч. 1 ст. 105 УК РФ. // ОЗСП за 3-й кв. 2007 г.

Квалифицируя действия лица, результатом которых явилось причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, повлекших её смерть, суд должен исходить не только из последствий содеянного этим лицом, но и из направленности его умысла к наступившим последствиям //ОЗСП за 1-й кв. 2009 г.

Лицо, умышленно причинившее тяжкий вред здоровью, не может нести ответственность за оставление потерпевшего в опасности // Бюл. Верховного Суда РФ.-2007,-№6.-П. 4.

Лица, совершившие убийства собственников квартир, обоснованно осуждены по пп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2010. - № 2.

Лицо, непосредственно не участвовавшее в лишении жизни потерпевшей, не может быть признано исполнителем преступления // ОЗСП за 4-й кв. 2008 г.

Лицо, склонившее другое лицо к совершению убийства по найму, признается подстрекателем, и его действия подлежат квалификации по ч. 4 ст. 33 и соответствующей статье Уголовного кодекса Российской Федерации // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2008. - № 10.

Нахождение потерпевшего в состоянии алкогольного опьянения не может свидетельствовать о его беспомощном состоянии и служить основанием для квалификации действий виновного по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2001. - № 5.

Осуждение лица по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключено из приговора, поскольку потерпевшая была специально приведена в беспомощное состояние для облегчения ее убийства // ОЗСП за 1-й кв. 2007 г.

По смыслу уголовного закона, как убийство двух лиц, совершённое группой лиц по предварительному сговору (пп. «а» и «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ), должны квалифицироваться действия осуждённых лишь при условии, если каждый из них принимал непосредственное участие в умышленном причинении смерти всех потерпевших, то есть являлся соисполнителем // ОЗСП за 1 -е полугодие 2009 г.

Подстрекатель необоснованно признан организатором убийства по найму // ОЗСП за 2-й кв. 2009 г.

Приговор в части осуждения за покушение на убийство отменен обоснованно, уголовное дело в этой части прекращено // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2009. - № 8.

Причинение множества телесных повреждений не может служить основанием для признания убийства совершённым с особой жестокостью // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2007. - № 8. - П. 4.

Суд, не установив в приговоре совершение убийства с особой жестокостью лица, заведомо для виновного находившегося в беспомощном состоянии, ошибочно квалифицировал действия осуждённого по п. п. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ // ОЗСП за 2-й кв. 2008 г.

Само по себе причинение большого количества телесных повреждений не может служить основанием для признания убийства совершенным с особой жестокостью // ОЗСП за 2-й кв. 2009 г

Суд первой инстанции ошибочно квалифицировал каждое преступление самостоятельно по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ и пп. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, назначив по каждому из них отдельное наказание, усмотрев в действиях осуждённых совокупность преступлений. // ОЗСП за 2-й кв. 2008 г.

Суд обоснованно квалифицировал действия осужденного по пп. «в», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2008. - № 5.

Совместные умышленные действия группы лиц, участвующих в процессе лишения жизни потерпевшего, правильно квалифицированы как соисполнительство в убийстве // ОЗСП за 4 квартал 2010 г.

Убийство признаётся совершённым группой лиц по предварительному сговору, когда два или более лиц заранее договорились о его совершении и, действуя совместно, с умыслом, направленным на убийство, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего. Указание на осуждение лица за незаконные приобретение, хранение, перевозку, ношение двух патронов к охотничьему ружью постановлено исключить из приговора // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2007. - № 11.

Убийство из корыстных побуждений не может квалифицироваться как совер­шённое ещё и по другим мотивам или с другой целью // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2007,-№8.-П. 4.

Указание на осуждение лица по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключено из приго­вора, поскольку потерпевшая была специально приведена в беспомощное состояние для облегчения её убийства // Бюл. Верховного суда РФ. - 2007. № 10. - П. 1.

Умышленное причинение смерти спящему человеку не может квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии // ОЗСП за 1-е полугодие 2009 г.

Убийство обоснованно квалифицировано судом как умышленное причинение смерти из корыстных побуждений // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2008. - № 6.

Убийство двух и более лиц, совершенное в разное время, не образует совокупности преступлений и подлежит квалификации по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ // Бюл. Верховного Суда РФ. -2009. -№ 10.

Установление факта обезображивания лица относится к компетенции суда и производится с учетом общепринятых эстетических представлений о нормальной внешности человека // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2010. - № 5.

Убийство признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, когда два или более лица, действуя совместно, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего // Бюл. Верховного Суда РФ. - 2010. - № 5.

Убийство, совершенное на почве личных неприязненных отношений, неправильно расценено как убийство из хулиганских побуждений // ОЗСП за 2-й кв. 2006 г.

Убийство определенного лица с целью скрыть другое преступление (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ)исключает возможность квалификации этого же убийства по какому- либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства // ОЗСП за 1 -е полугодие 2009 г.

Убийство обоснованно признано совершенным группой лиц, поскольку вся группа действовала совместно с умыслом, направленным на убийство, и каждый из осужденных непосредственно участвовал в процессе лишения жизни потерпевшего, при этом не требуется, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них// БВС РФ. -2011. -№ 8.

Убийство, сопряженное с разбоем, само по себе предполагает корыстный мотив, поэтому дополнительной квалификации по квалифицирующему признаку «из корыстных побуждений» не требуется // ОЗСП за 2-е полугодие 2010 г.