15.7. Россия в «провале рынка»

На горке дом большой Стоял который век. Но к дому подошел Какой-то человек. Он, заложивши тол, Поджег бикфордов шнур. Сказал: «Процесс пошел...» И рядышком заснул. (1995) Владимир Ширяев В последние 10-15 лет с нашей страной происходит нечто иррациональное.

Мы живем в каком-то трансе и не способны оценить последствия калейдоскопа. Все рухнуло, но что возникло вновь? Вот он, фантом, перед которым стоит ошеломленное, униженное и обнищавшее большинство. Мы жили в великой державе — ее нет, мы были обеспечены и беззаботны — все улетучилось без следа. Что будет завтра — не знаем не только мы, не знает правительство, знает только Господь. Целевой функцией всякого живого и социального организма является максимизация полезности. Из этой установки исходят в своем поведении домашние хозяйства. Фирмы максимизируют прибыль. Государство заботится об оптимальном функционировании общества в целом, о максимизации полезности нации. Но кто определяет стратегию поведения государства? Народ, нация? Отнюдь. Это — забота социальной элиты каждого отдельно взятого государства. Образно выражаясь, социальная элита является «регулировщиком дорожного движения», устанавливает «правила игры», выявляет нарушителей, поощряет лидеров. От личных качеств и поведения этого «регулировщика» в конечном счете зависит судьба всего общества, ибо заданные элитой «правила игры» могут способствовать как процветанию всего общества, так и отбросить социум на обочину мировой истории. В каждом государстве элита не превышает 1,5-2,0% населения (сверхэлита — около 0,5%), все остальное население страны — это «массы», те самые «водители» и «пешеходы», которыми управляет «регулировщик». В состав элиты входят руководители политических органов управления, крупнейшего бизнеса, верхушки военной, полицейской, административной, идеологической, научной и информационной машины. Для сохранения и расширения своего влияния каждое государство использует экономические, политические (дипломатические и военные) и идеологические средства.

Современный этап развития международной системы сосуществования национальных государств начался с конца XVIII в. с развертывания промышленной революции в Британии. Отличительной чертой этого этапа явилось резкое возрастание роли экономического фактора в международном соперничестве. Те национальные элиты, которые раньше сделали ставку на экономическое развитие, достигли в международном соперничестве особых успехов, и, напротив, элиты, игнорирующие значение промышленной революции, полагающиеся преимущественно на военную мощь, обрекли свои государства на утрату лидирующих позиций. Первый мощный прорыв в области соперничества за мировое влияние совершили Испания и Португалия. Однако методы достижения цели не оправдали себя: погоня за золотом как воплощением богатства и колониальная экспансия осуществлялись в ущерб экономическому прогрессу. Гибель испанской армады в 1588 г. в морской битве с англичанами стала наглядной иллюстрацией заката цивилизации Иберийского полуострова на мировой арене. Вслед за этим соперничество развернулось между Британией и Голландией. Примечательно, что элиты обоих государств осознавали особую важность рыночных факторов в игре за мировое влияние. Более того, нидерландская элита придавала рынку гипертрофированное значение, создав, по сути, первый в истории «провал рынка» в национальном масштабе-, голландская буржуазия препятствовала созданию мощного государственного механизма. В результате голландский бизнес соперничал с английским без государственной поддержки. С другой стороны, английская буржуазия опиралась на мощь своего государства. Именно это предопределило исход англо-голландской борьбы во второй половине XVII в. Еще К. Маркс справедливо отмечал, что в англо-голландском соперничестве промышленность Британии одолела торговую мануфактуру Нидерландов. Известный немецкий историк Бааш писал, что главная слабость Нидерландов состояла в торгашеском эгоизме голландского бизнеса, сведшего роль государства к нулю. Промышленная революция — вот основа победы англо-сакской цивилизации над французской.

Наполеоновские войны явились последней, судорожной попыткой Франции сохранить мировое могущество. После 1815 г. Британия приобрела статус «мастерской мира», и весь цивилизованный мир заговорил по-английски. В России промышленная революция развернулась в полном масштабе лишь в конце XIX в., однако скоро процесс был прерван первой мировой войной и переворотом 1917 г. Русское общество не вынесло тягот военного времени, произошел надлом, в результате которого старая элита была сметена новой, пролетарской, избравшей для достижения мирового влияния марксистскую доктрину. Элита новой России (СССР) сделала ставку на рост национального производства, но на антирыночной, социалистической (или квазифеодальной) основе. Пролетарская революция во всемирном масштабе и уничтожение рыночной экономики — такова была цель пролетарской советской элиты. Первое поколение пролетарской элиты (1917-1953 гг.) осуществляло достаточно эффективное управление системой. Сталин сделал верную ставку на индустриализацию страны, т. е. на перевод экономики на производство продукции высокоэластичной по доходу} В результате этого советская экономика достигла наивысших темпов экономического развития, а СССР за годы правления великого деспота передвинулся с 6-го на 2-е место в мире по объему валового национального продукта (ВНП). Однако Сталин осуществлял свои преобразования на антирыночной основе, что резко снижало эффективность экономической политики. В то же время была создана система планирования, главным координирующим звеном которой был Госплан (1921—1991гг.).^[122] Ныне принято полностью отрицать значение советской системы планирования. Однако она оказала огромное влияние на теорию и практику развития экономики во многих странах. Достаточно сказать, что в начале 1930-х гг. опыту советского планирования в эпоху первой пятилетки приезжали учиться японские экономисты. В настоящее время планирование экономики на государственном уровне довольно активно осуществляется в Южной Корее, Японии, Франции и ряде других стран (не говоря о социалистическом Китае и Вьетнаме).

Послевоенные успехи экономического планирования в Южной Корее и Японии достигнуты во многом именно благодаря эффективной системе макроэкономического планирования. После смерти Сталина с политической сцены ушло первое поколение элиты (марксистско-ленинские ортодоксы) с их лидерами: Берией, Кагановичем, Маленковым и т. п. Пролетарская элита второго поколения (1953-1985 гг.), не оставив идеи мировой пролетарской революции, отказалась от наиболее одиозных антирыночных методов: репрессий и внеэкономического принуждения к труду, но не посмела вернуться к рыночным принципам развития экономики. К тому же, со второй половины 1970-х гг. была сделана губительная ставка на развитие низкоэластичной по доходу продукции (добыча и экспорт нефти и газа и т. п.). Элита второго поколения не сумела генерировать новых идей развития социалистической экономики. Во многом это объяснялось догматизмом в области разработки основ экономической теории. Марксистская политическая экономика перестала развиваться. Советская экономическая наука не смогла сформировать стратегию эффективного экономического развития. Результаты всего этого не заставили себя ждать: страна неумолимо теряла темпы экономического роста, особенно после пагубного «нефтяного» выбора. Неуклюжие попытки встроить рыночные элементы в плановую социалистическую систему (реформы 1958, 1965 и 1985 гг.) бесславно провалились. Торможение экономического роста сопровождалось усилением уравнительного распределения дохода. Элита Хрущева начала, а элита Брежнева довела до крайних форм политику эгалитарных принципов. Данные табл. 15.1 отражают динамику коэффициента дифференциации соотношения доходов 10% наиболее оплачиваемых и 10% наименее оплачиваемых групп советского населения в период правления пролетарской элиты второго поколения.^[123]

Таблица 15.1 Коэффициент дифференциации доходов 10% наиболее оплачиваемых и 10% наименее оплачиваемых групп советского населения²

Годы 1956	1959	1961	1964	1966	1968	1972	1976	1981	1986
Коэффициент 4,4	4,2	4,0	3,7	3,3	2,8	3,1	3,3	3,4	3,3

Снижение дифференциации в оплате труда происходило под централизованным государственным давлением, направленным в основном на повышение минимальной заработной платы.

Результатом было разрушение принципов распределения, развращение работников, падение эффективности производства и, что очень важно, дискредитация социального статуса научного и инженерно-технического персонала — проводника научно-технического прогресса. Несмотря на этот губительный курс, к концу правления пролетарской элиты второго поколения (1985 г.) СССР входил в группу стран, величина национального дохода на душу населения которых находилась в границах от 7000 до 13 ООО долл. в год, что примерно соответствовало уровню Нидерландов, Австрии, Британии, Италии и т. п.^[124] В 1985 г. положение СССР на мировой экономической арене не было катастрофическим. Страна делила с США первое место по военным расходам, устойчиво занимала второе место по объему промышленного производства и ВВП. Уровень жизни советских людей, правда, примерно втрое уступал американскому.^[125]Даже если бы СССР продолжал придерживаться прежней экономической стратегии, то и в 2000 г. (по мнению американских аналитиков) существенно не утратил бы своих позиций в мире. По прогнозу американских специалистов, произведенному в 1980 г., с 1980 по 2000 гг. ежегодные темпы прироста ВНП в СССР должны были составить 3,1%, сельского хозяйства — 2,5, промышленности — 3,7, потребления на душу населения — 2,0%.^[126] Эти данные не рисуют радужной картины динамичного развития советского общества, но ничего не говорят о якобы надвигающейся катастрофе, всеобщем упадке, как это было принято утверждать для обоснования курса «шоковой терапии», начатого в 1992 г.^[127] К середине 1980-х гг. советская элита, определяющая стратегию развития страны, имела три варианта выбора. Вариант первый: не делать ничего и развиваться как прежде (этот вариант был просчитан американскими аналитиками в 1980 г.). Вариант второй: инициировать институциональную экономическую реформу по аналогии с современной китайской.^[128] Вариант третий: «шоковая терапия» под руководством МВФ и дальнейшие реформы по радикально-либеральному сценарию.

В конце концов советская элита избрала последний вариант, и это было не случайно. В 1985 г. к власти пришла пролетарская элита третьего поколения, возглавляемая М. С. Горбачевым. По многим своим характеристикам она мало чем отличалась от элиты второго поколения эпохи Хрущева и Брежнева. Весьма квалифицированный портрет советской элиты был выполнен одним из ее прежних представителей, перебежчиком на Запад в 1970-е гг. М. С. Восленским в его монографии «Номенклатура: господствующий класс Советского Союза». Восленский определил высшее звено советского общества в лице партаппаратчиков, руководителей госбезопасности, вооруженных сил и дипломатов в количестве 100 тыс. человек, плюс низшее — еще 150 тыс. чел. К элитным слоям были также отнесены руководители крупных предприятий (около 30 тыс. чел.), плюс 150 тыс. высших представителей науки и культуры, всего 750 тыс. чел., а с учетом ближайших родственников — около 3 млн человек, или менее 1,5% населения страны.^[129] Не отличаясь от элиты первого и второго поколения количественно, третье поколение (в основном — дети и внуки первого и второго поколения) в качественном смысле было совершенно им чуждо. Элита первого поколения (1917-1953 гг.) воспитывалась в непримиримо антибуржуазном духе эпохи «железного занавеса», обладала сравнительно низкой социальной культурой, ненавидела Запад, чуралась роскоши (по крайней мере, демонстративно). Путеводной звездой для этой элиты являлась всемирная пролетарская революция. Именно она и определяла их общую стратегию поведения. Пролетарская элита второго поколения (1953-1985 гг.) была более рафинированной, образованной; антизападные и антибуржуазные церемонии исполняла чисто ритуально. Дети элиты второго поколения эпохи «оттепели» и «соревнования двух систем» получили возможность учиться в лучших университетах Европы и Америки и, в отличие от других слоев советского общества, имели доступ к запрещенной «тлетворной» буржуазной культуре, не чурались роскоши, кулуарно поругивая «совок». Образ жизни элиты второго поколения принципиально отличался от первого, но, в силу действия социалистического табу, не афишировался. Доход высших звеньев пролетарской элиты второго поколения, по подсчетам того же Восленского, превосходил средний уровень трудящихся примерно в десять раз,^[130] однако не во многие сотни, как на Западе. И именно такое положение элиту начало угнетать. Пролетарская элита третьего поколения являлась уже полной противоположностью, антитезой поколения первого. Произошла переоценка «пролетарских идеалов», и продолжать прежний образ жизни элите третьего поколения стало невыносимо. Оставалось либо бежать на Запад (а многие так и делали), либо преобразовать советское общество. Третье поколение элиты еще могло смириться с тем, что по величине среднедушевого дохода советское общество в 2-4 раза уступало западному. Невыносимым для элиты был то, что разрыв между отечественным и зарубежным элитарным уровнем жизни отличался в сотни раз. Каждый раз, выезжая за рубеж и общаясь с представителями западной элиты, советская номенклатура чувствовала себя некими юными пионерами по сравнению со светскими львами передовых держав. Ситуация осложнялась тем, что отсутствовала экономическая теория, с помощью которой можно было бы разработать стратегию реформирования. Марксист- екая политическая экономия не могла претендовать на эту роль. Парадокс заключался в том, что стараниями самой советской элиты политэкономия давно утратила черты живой науки, превратившись в своеобразный ритуал. Специалистов по политической экономии готовила лишь горстка центральных университетов. Поступить на эти факультеты выходцы из простых слоев не имели никакой возможности.^[131] Во второй половине 1970-х гг. советская экономика начала демонстрировать нарастающее отставание от западной. Во многом это было вызвано глубоко ошибочной стратегией приоритетного развития низкоэластичных по доходу добывающих отраслей промышленности (особенно нефтяной и газовой). Страна на глазах заболевала «голландской болезнью» в самой тяжелой форме. Тяжелыми путами являлись антирыночность, подавление деловой активности и эгалитаризм. Советская элита третьего поколения постепенно утвердилась во мнении, что «больше так жить нельзя»: эмиграция в полном составе за рубеж была нереальна. Оставалось реформировать экономику либо «по-китайски», эволюционно и осторожно, либо по рецептам «шоковой терапии» МВФ, радикально-либеральными методами. К 1987-1989-му гг. советская элита сделала окончательный выбор в пользу «шоковой терапии». Причины этого заключались в следующем. Во-первых, третье поколение элиты было воспитано «прозападно», и проведение «шоковой терапии» под руководством Запада ее вполне устраивало. Во-вторых, пропагандисты рыночных реформ методом «шоковой терапии» обещали получение скорых результатов (буквально в течение 3-6 месяцев). В-третьих, подкупала кажущаяся простота рыночной реформы шоковыми методами: стоило якобы лишь сломать систему планового управления, отпустить цены и предоставить экономику рыночному механизму, как «все образовалось бы само собой». Никто из элиты не захотел вспомнить, что непродуманные реформаторские шараханья 1950-1970-х гг. постоянно проваливались. Как ту г не процитировать знаменитое высказывание одного из представителей советской элиты, В. С. Черномырдина: «Хотели как лучше, получилось как всегда». В-четвертых, тезис «Запад нам поможет» имел весьма конкретное значение, и в случае срыва либеральных реформ, озлобления населения страны элита вполне серьезно рассчитывала на благожелательную позицию и поддержку промышлен- норазвитых стран. В-пятых, эволюционный путь был менее желателен для элиты, так как в таком случае процесс «первоначального накопления капитала» растягивался бы на более длительный срок, в результате чего элите пришлось бы включиться в более жестокую и изнурительную борьбу с талантливыми выходцами неэлитарных слоев за сохранение общественного богатства и власти в своих руках. Механизм же стремительной «шоковой терапии» сводил к минимуму «временную фору» для конкурентов.^[132] Но, естественно, что метод «шоковой терапии» также имел свои издержки. Чтобы заинтересовать Запад в осуществлении реформ в России, нужны были довольно существенные уступки (своеобразная плата). Прежде всего, следовало на деле ликвидировать жупел «советской угрозы». Для этого уже в конце 1980-х гг. начался спешный демонтаж Варшавского договора, организации СЭВ, и, наконец, самого Советского Союза: «территориальная огромность» СССР уже сама по себе была нескромной и могла будить нежелательные подозрения Запада. Советская элита должна была продемонстрировать Западу полное отсутствие политических и великодержавных амбиций, заявить конкретными поступками о своем выходе из борьбы за мировое влияние, согласиться на координацию экономической реформы мировым сообществом во главе с МВФ. В целом, целей реформы 1992 г. элита достигла: решены две главные задачи, объявленные в начале реформ Е. Гайдаром, — создание класса богатых собственников и рыночной экономики в рекордно сжатые сроки. С начала либеральных рыночных реформ прошло уже более 10 лет. Что дали эти годы нашей стране и что она потеряла? Проиллюстрируем это при помощи обычного балансового метода: «издержки-выгоды» (табл. 15.2). Как видно из табл. 15.2, список «издержек» (далеко, впрочем, не полный) значительно превышает список «выгод». Однако при более внимательном рассмотрении «выгоды» не столь уж очевидны. Для сравнения обратимся к примеру Китая. За годы реформ, начатых в конце 1978 г., Китай сумел достичь поистине поразительных успехов. Если в 1978 г. уровень жизни был примерно в 9-10 раз ниже советского, то уже после августовской катастрофы отечественной экономики в 1998 г. уровень жизни в Китае превысил российский. Впервые за много веков китайский народ стал жить лучше народа российского. В конце 2001 г. Китай вошел в ВТО и стал полноправным членом мирового сообщества. О преимуществах россиян в области политических свобод также можно поспорить, но это тема для особого и длительного разговора. Выгоды же пунктов с 4 по 7 также весьма сомнительны. Впрочем, пусть каждый оценит их самостоятельно. Подводя итог, отметим, что ситуация, в которой оказалась современная Россия, может быть определена как «глобальный провал рынка». И эта ситуация

Таблица 15.2 Выгоды и издержки Российских рыночных реформ за 10 лет

Выгоды		Издержки
1.	Обретение экономической	1.	Утрата государственной целостности
	свободы	2.	Утрата статуса сверхдержавы
2.	Многообразие форм	3.	Существенное сокращение территории
	собственности	4.	Потеря международного престижа
3.	Обретение политической свободы	5.	Потеря всех внешнеполитических союзников
4.	Создание открытого миру	6.	Рост сепаратизма, гражданская война
	общества	7.	Проблема беженцев
5.	Ликвидация товарного дефицита	8.	Утрата экономической независимости страны
6.	Создание класса богатых людей	9.	Сокращение доли ВВП страны с 15% до 1,9%
	(около 2%) населения		от мирового уровня
7.	Создание класса обеспеченных	10.	Ограничение политической независимости
	людей (около 18%) населения		страны
8.	Существенное повышение жиз	11.	Дискриминация русского населения в
	ненного уровня жителей Москвы		бывших союзных республиках
	(80% российских капиталов	12.	Ограниченность политической свободы:
	сосредоточены в Москве)		«власть олигархии»
		13.	Потеря передовых позиций в мире в области
			науки, культуры, искусства, здравоохранения
		14.	Низкая эффективность рыночной свободы для
			большинства населения из-за резкого сокра
			щения экономического потенциала страны
		15.	Усиление монополизации экономики
		16.	Деиндустриализация экономики
		17.	Усиление эксплуатации рабочей силы
		18.	Усиление дискриминации рабочей силы
		19.	Появление класса бедных (около 50% населе
			ния страны)
		20.	Резкое снижение покупательной способности
			населения
		21.	Потеря гражданами практически всех эконо
			мических и социальных льгот
		22.	Сокращение продолжительности жизни
			(почти на 20 лет)
		23.	Вымирание населения (сокращение населения
			примерно на 1 млн ежегодно)
		24.	Усиление «бюрократизации» экономики
		25.	Резкое снижение инвестиций, угроза «техно
			логической катастрофы»
		26.	Гибель ряда жизненно важных отраслей
			экономики
		27.	Рост преступности, наркомании, проституции
		28.	Резкое ухудшение состояния здоровья
			населения
		29.	Разрушение семейного института, миллионы
			беспризорных детей

будет лишь обостряться, если общество не примет новый стратегический курс, главной чертой которого будет усиление роли государственного экономического регулирования. Иного пути просто не существует.

<< | >>

↑

Источник: А. С. Селищев. Микроэкономика. — СПб:. Питер, — 448с.. 2002

Еще по теме 15.7. Россия в «провале рынка»:

- Аудит - Институциональная экономика - Институциональная экономика - Информационные технологии в экономике - История экономики - Логистика - Макроэкономика - Международная экономика - Микроэкономика - Мировая экономика - Налоги и налогообложение - Операционный анализ - Оптимизация - Страхование - Управленческий учет - Экономика - Экономика (шпаргалки) - Экономика и социология труда - Экономика и управление народным хозяйством (по отраслям) - Экономика предприятия - Экономика школьникам - Экономическая теория - Экономический анализ -

- Здоровье и правильное питание - Менеджмент и маркетинг - Социология - Технические науки - Финансы - Экономика - Юриспруденция -