§ 1. Криминологическая характеристика

В Российской криминологической энциклопедии дается сле­дующее толкование термина «пенитенциарная преступность»^[604]: «Это преступность в местах лишения свободы, то есть выделен­ная по месту совершения».

Выделяются два вида субъектов исследуемой преступности:

осужденные, отбывающие наказание в исправительных учре­ждениях;

сотрудники начальствующего состава органов и учреждений УИС Минюста России, производственно-технический, медицин­ский, педагогический персонал, а также другие неаттестованные работники учреждений УИС.

Подавляющая часть всех преступлений в колониях, тюрьмах и СИЗО совершается осужденными и заключенными.

Пенитенциарная преступность включает разные преступле­ния: против личности, общественного порядка и общественной безопасности, здоровья населения, порядка управления, против собственности, правосудия и ряд других.

В конце XX — начале XXI в. в связи с гуманизацией каратель­ной политики государства лишение свободы назначалось судами лицам, наиболее запущенным в нравственно-правовом отноше­нии, многократно судимым, представляющим повышенную об­щественную опасность и т. д. В тюрьмах и колониях стали преоб­ладать лица с резко отрицательными характеристиками уголовно- правового^[606] и нравственно-психологического характера, что зна­чительно осложнило криминологически значимую ситуацию в пенитенциарных учреждениях.

Исследования показывают, что почти 60% спецконтингента осуждались за преступления против собственности^[607].

По данным переписи, доля осужденных за кражи за послед­ние 30 лет к 1999 г. выросла почти вдвое, а доля осужденных за грабеж и разбой составила соответственно 8,6 и 9,4%, т. е. рост в целом в полтора раза. Удельный вес осужденных за убийства за указанный период также удвоился и в 1999 г. составил 14,5%^[609].

В 2002—2003 гг. возросло число отбывающих наказание в виде лишения свободы осужденных, совершивших особо опасные преступления, преступления средней и небольшой тяжести; сни­зилось число тяжких преступлений (табл. ИЗ)^[610].

В 2002 г.

В 1994 и 1999 г. доля впервые осужденных среди отбывающих лишение свободы выросла по сравнению с 1989 г. с 43,2 до 47,1%. С одной стороны, это можно оценить как положительный фактор, поскольку рост доли впервые осужденных означает сни­жение доли рецидивистов; с другой стороны, это свидетельствует о пополнении рядов преступников теми, кто ранее не совершал преступлений, причем в большинстве своем это лица молодого и среднего возраста — 20—39 лет. Вместе с тем отмеченная тенден­ция не отражает картину преступности: преступления более опытных преступников-рецидивистов реже раскрываются. Дан­ное утверждение объясняет эту же тенденцию в динамике удель­ного веса лиц, совершивших преступления при особо опасном рецидиве (особо опасных рецидивистов): рост более чем вдвое в 1970-1989 гг. (с 3,9 до 8%) и снижение к 1999 г. (до 5%). Полу­ченные сведения о лицах, совершивших преступления при особо опасном рецидиве, свидетельствуют, что большинство из них (90,5%) находятся в мужских колониях особого режима, в том числе 1,9% — в колониях, предназначенных для отбывания по­жизненного лишения свободы, где среднее число судимостей со­ставило 3,2, в женских колониях строгого режима — 5,5%, где среднее число судимостей 2,8, и в тюрьме — 4% со средним чис­лом судимостей 2,2'.

Выделяются несколько типов пенального (от лат. poena — наказание) преступного поведения, т. е. при исполнении наказа­ния.

1. Уклонение от наказания, которое можно в зависимости от юридической оценки подразделить на: а) признанное преступле­нием в Особенной части УК РФ (побег из места лишения свобо­ды, из-под ареста или из-под стражи, уклонение от отбывания лишения свободы, сокрытие или присвоение имущества, подле­жащего конфискации, др.); б) предусмотренное в Общей части УК РФ (уклонение от исправительных работ, от уплаты штрафа, от обязательных работ, от ограничения свободы); в) уклонение, не предусмотренное действующим УК РФ (от лишения права за­нимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, от ограничения по военной службе и проч.); г) уклонение от исполнения уголовно-правовых мер воздействия (от условного осуждения, отсрочки исполнения приговора или отбывания наказания); д) виды наказаний, уклониться от кото­рых нельзя, с неотвратимостью воздействия (лишение специаль­ного, воинского или почетного звания, классного чина и госу­дарственных наград).

2. Насильственное преступное поведение, включающее в себя: а) физическое насилие (убийство и причинение вреда здоровью, хулиганство и побег, соединенный с насилием над лицами, пре­пятствующими побегу, в том числе и к другим осужденным, и др.); б) психическую травму (угрозы, клевета, оскорбления, по­нуждения и т. п.); в) ограничение свободы волеизъявления чело­века (лишение свободы, захват заложника, незаконное помеще­ние в психиатрический стационар); г) имущественное насилие (вандализм, терроризм, хулиганство и массовые беспорядки, со­провождающиеся уничтожением имущества); д) насилие власти, сопровождающееся созданием таких условий, при которых чело­век вынужден исполнять чужую волю (злоупотребление или пре­вышение должностных полномочий, незаконное задержание, за­ключение под стражу или содержание под стражей и др.).

3. Корыстное преступное поведение, которое включает в себя различные виды хищения: а) из ИУ, у их сотрудников (кражи, вымогательства, грабежи и др.), которые поощряются в преступ­ной субкультуре; б) осужденными у осужденных.

4. Воспрепятствование деятельности органов и учреждений УИС и их сотрудников, куда входят и дезорганизация деятель­ности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, и убийство сотрудника места лишения свободы или места содер­жания под стражей, совершенное с целью воспрепятствования правомерному осуществлению его служебной деятельности, ли­бо осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за исполнение им общественной обязанности и т. д.

5. Половые эксцессы осужденных, выражающиеся в: а) сек­суальных преступлениях (изнасилование, понуждение к дейст­виям сексуального характера и др.); б) насильственных действи­ях сексуального характера (сексуальные контакты между муж­чинами, женщинами, иные действия сексуального характера, под которыми понимают удовлетворение половой потребности другими способами); в) проституции легальной, гомосексуаль­ной.

6. Обращение с наркотическими или другими запрещенными веществами или предметами.

7. Особого внимания заслуживает так называемое массовое преступное поведение, особенно массовые побеги, массовые бес­порядки. Криминологически значимы массовые эксцессы осуж­денных: массовый отказ от приема пищи, массовый невыход на работу. Они могут свидетельствовать о нарушении закона в отно­шении осужденных либо криминальной организационной дея­тельности. Если не принимать соответствующих профилактиче­ских мер, такие эксцессы способны перерастать в особо опасные групповые преступления.

Преступность сотрудников органов и учреждений, исполняющих уголовное наказание, включает преимущественно должностные пре­ступления, а также связанные с незаконным оборотом наркотиков. Структура такой преступности в начале XXI в. была следующей: злоупотребление должностными полномочиями (21,9%); превы­шение должностных полномочий (10,9%); взяточничество (7,8%); присвоение и растрата, халатность (по 3,1%); «наркотические» преступления (21,8%); кражи (3,1%); против жизни и здоровья (3,1%); «транспортные» преступления (1,6%); и др.

Динамика пенитенциарной преступности в 1992—2003 гг. ха­рактеризуется резким снижением абсолютного числа зарегистри­рованных преступлений^[612] (табл. 115).

Анализ сведений, содержащихся в таблице, показывает: а) пик регистрируемой пенитенциарной преступности приходится на 1995 г., когда было зарегистрировано 3581 преступление, что на 27,5% больше, чем в предыдущем году; б) начиная с 1996 г.

Указанные процессы происходили на фоне резкого снижения общего числа осужденных к лишению свободы. Однако, судя по статистическим данным, снижалась также интенсивность пени­тенциарной преступности осужденных (рис. 7).

Интенсивность пенитенциарной зарегистрированной преступ­ности осужденных наиболее высока в колониях-поселениях и ниже всего — в тюрьмах и следственных изоляторах (табл. 116).

Из данных официальной статистики следует, что в 2003 г. по сравнению с 1992 г. общее число зарегистрированных в исправи­тельных учреждениях преступлений уменьшилось на 1862, или на 71,9%. Вместе с тем наблюдаются и некоторые опасные тенден­ции.

В структуре пенитенциарной преступности начала XXI в. вы­деляются пять групп наиболее распространенных преступлений: 1) против правосудия (41,7%); 2) против здоровья населения и общественной нравственности (15%); 3) против порядка управле-

Рис. 7. Интенсивность преступности в ИК — коэффициент пенитенциарной преступности в расчете на 1000 осужденных

ния (11%); 4) против личности (9,4%); 5) против общественной безопасности и общественного порядка (3,13%).

Если в 1992 г. удельный вес побегов составлял 38,4%, то в 1997 г. он увеличился до 40%. В дальнейшем происходило его стабильное снижение до 22% в 2003 г.^[613]

Изменения удельного веса и числа преступлений, предусмот­ренных ст. 314 «Уклонение от отбывания лишения свободы» УК РФ, носили неоднозначный характер^[614]. В 1997 г. их удельный вес составил 5,3%. В 2000 г. произошло сокращение рассматри­ваемых преступлений до 94, но удельный вес составил значитель­ную цифру — 9,4%. В 2003 г. наблюдалось резкое снижение чис­

ла данных преступлений (в два раза, до 45), в то время как удель­ный вес продолжал оставаться значительным — 8,8%'.

Если в 1983 г. незаконные операции с наркотическими сред­ствами по удельному весу были всего лишь на пятом месте (7,1%), то в 1999 г. преступления этого вида переместились на третье место с показателем 14,9%, а в 2002 г. — на второе с удельным весом 15%, что в принципе отражает актуализацию в стране наркотической проблемы с 1985 г.

Как показали исследования Н. П. Барабанова, проведенные в 2000 г., места лишения свободы привлекают особое внимание дельцов наркобизнеса как объекты, в которых содержатся потре­бители наркотиков. Наиболее подвержены такому воздействию те учреждения, которые находятся в крупных городах или вблизи них, в регионах со сложной наркоситуацией. Кроме того, нарко­тики и другие сильнодействующие вещества всегда занимали в жизни осужденных значительное место, поскольку они в условиях изоляции остаются чуть ли не единственным средством, исполь­зуемым для снятия стрессов, чувства тревоги, характерных для осужденных. С другой стороны, наркотический «подогрев» поощ­ряется преступной субкультурой², а потому увеличение обращения с наркотиками в структуре преступности в ИУ может служить по­казателем усиления влияния криминальных обычаев и традиций.

Наркотические средства в учреждениях УИС изымаются, как правило, в малых количествах. Это свидетельствует, во-первых, о возрастании латентное™ незаконного оборота наркотических средств среди осужденных при наличии объективных предпосы­лок к росту данного вида преступлений; во-вторых, о быстрой реализации доставляемых наркотиков и отлаженном механизме их поставки и сбыта осужденным, который глубоко законспири­рован, в том числе и не без участия персонала ИУ; в-третьих, о необходимости активизации работы оперативных аппаратов УИН по выявлению каналов поступления наркотических средств в мес­та лишения свободы для привлечения к ответственности лиц, не­законно сбывающих наркотические средства, создании в УИН, УВД, УФСБ совместно с образованным недавно Комитетом по контролю наркотических средств объединенного банка данных о лицах, совершающих незаконный сбыт наркотических средств.

¹ По материалам ГУИН Минюста России.

² Поданным исследований, проведенных в 1990 г. Ю. А. Алферовым и В. Г. Козюлей, каждый пятый наркоман приобщился к наркотикам именно в местах лишения свободы (см.: Алферов Ю. А., Козюля В. Г. Наркомания в ИТУ и пути ее преодоления: Учеб. пособие. М., 1990. С. 7).

В течение последних 10 лет доля убийств (с покушениями) и причинения тяжкого вреда здоровью (в том числе повлекшего смерть потерпевшего) снизилась с 16,8% в общем количестве за­регистрированных пенитенциарных преступлений осужденных в 1992 г. до 9,4% в 2002 г. и до 7% в 2003 г.

Удельный вес деяний, связанных с дезорганизацией деятель­ности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, по сравнению с 1992 г. (1,2%) возрос до 3,3% — в 1997 г. и до 4% — в 1998 г.^[615]

Отмечается стабильный рост удельного веса наиболее опасных насильственных преступлений (убийство и причинение тяжкого вреда здоровью) с 8,3 до 10,4%. Снижение этого качественного по­казателя до уровня 1995 г. произошло лишь в 2001 г., когда доля данных преступлений в структуре пенитенциарной преступности составила 8%. В 2003 г. на фоне некоторого снижения доли (до 21%) наиболее опасных насильственных преступлений, указанных выше, в структуре преступности мест лишения свободы наблюдал­ся самый большой с 1997 г. рост доли дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, — до 13%.

Среди причин нынешнего положения дел с насильственной преступностью в местах лишения свободы необходимо назвать явно недостаточное использование в качестве меры предупреж­дения тяжкой насильственной преступности норм УК РФ с так называемой двойной превенцией, среди которых особенно зна­чимы ст. 119, ч. 2 ст. 115, ч. 2 ст. 116, ч. 2 ст. 321.

Несмотря на неоднократные указания ГУИН Минюста Рос­сии по совершенствованию борьбы с тяжкими и особо тяжкими преступлениями против личности, руководители ИУ не предпри­нимают необходимых мер для возбуждения уголовных дел по преступлениям небольшой и средней тяжести в целях предупре­ждения более тяжких, не желая увеличивать общее количество зарегистрированных преступлений^[616].

При оценке статистических данных следует иметь в виду ла- тентность значительной части пенитенциарной преступности. При этом можно говорить о «скрытой» латентности, когда пре­ступления остаются неизвестными правоохранительным органам, и «скрываемой», когда преступления становятся известными пра­воохранительным органам, но по разным причинам не находят должного отражения в статистике'.

В качестве причин существования латентной преступности в ИУ следует выделить трудность раскрытия определенных катего­рий преступлений; сложность квалификации; пробелы в праве; недостаточную квалификацию сотрудников ИУ; нежелание огла­ски интимных сторон жизни; малозначительность ущерба; не­уверенность в неизбежности наказания преступника; особые взаимоотношения с преступником; боязнь угроз со стороны пре­ступника; неблаговидное поведение потерпевшего; дефекты пра­восознания и т. п.

Очень высокая латентность преступности в местах лишения свободы связана также с недостатками в системе оценки показа­телей работы ИУ, когда чем больше преступлений регистрирует­ся, тем ниже оценивается работа.