5.18. Методика расследования преступлений, совершенных организованными преступными группами

Рано или поздно должен был наступить момент, когда при­дется посмотреть правде в глаза и признаться в существовании не» просто профессиональной, но и профессиональной организованной преступности. Не говоря уже об уголовно-политическом аспекте та­кого признания, было совершенно очевидно, что без этого стала бы просто невозможной действенная борьба с этой «несуществующей» преступностью, разгул которой принял в последнее время угро­жающий размах.

Но одного такого признания оказалось мало: возник ряд про­блем научного и практического характера, потребовавших неот­ложного решения. В организационном плане вопрос в первом при­ближении был решен созданием в системе МВД СССР специальных («шестых») подразделений по борьбе с организованной преступно­стью и подключением к этой борьбе органов Комитета государствен­ной безопасности с их мощным арсеналом современных технических средств обнаружения и запечатления значимой информации: Прав­да, и здесь не обходится без трудностей чисто организационного ха­рактера, в первую очередь при разграничении компетенции.

В литературе имеется ряд определений преступной группы. Так, некоторые авторы рассматривают ее как малую неформальную группу, объединяющую на основе совершения общественно опас­ных, противоправных действий людей, стремящихся к достижению общей цели, организованных определенным образом и составляю­щих единый субъект деятельности. По мнению других авторов, лю­дей в такой группе объединяют «приятельские отношения», что, как совершенно правильно подметил В.М. Быков, не относится к пре­ступным группам высокого развития, например, организованным, где межличностные отношения не играют большой роли, а в ряде случаев могут отсутствовать, «так как в процессе совместной пре­ступной деятельности они трансформируются и перерождаются в деловые»^[27]. В.М. Быков следующим образом формулирует понятие преступной группы: «Это антиобщественное объединение людей на основе совместной преступной деятельности, представляющее собой малую неформальную группу, определенным образом организо­ванную и выступающую как единый особый субъект деятельности»^[28].

Использовав предложенный в литературе критерий класси­фикации преступных групп - степень их организованности, В.М. Быков выделил следующие криминалистические типы групп: слу­чайные; типа компании; организованные; преступные организации.

Первая группа включает лиц, случайно или ситуативно объе­динившихся для совершения группового преступления. Первона­чальная, ее цель - не совершать преступления, а удовлетворить по­требность в общении. Первое преступление многие члены группы совершают из чувства солидарности, случайно, в силу того, что ока­зались со всеми в данном месте, либо в результате внезапно возник­шей ситуации.

Если, как замечает В.М. Быков, случайная преступная группа остается неразоблаченной, то при продолжении криминальной дея­тельности она постепенно превращается в более опасный тип, на­званный в литературе преступной группой типа компании. Эти группы более организованны, и хотя в них еще нет лидера, но уже имеется ядро из наиболее активных и авторитетных членов. Пре­ступная деятельность постепенно начинает играть ведущую роль. По наблюдениям В.М. Быкова, при расследовании они предстают перед следователем более сплоченными, чем случайные, показания о личной и групповой преступной деятельности ее члены дают труднее^[29].

Организованная преступная группа отличается стабильно­стью личного состава, в ней вырабатываются свои нормы поведения и ценностная ориентация, есть лидер и может быть «оппозиционер» - член-группы, борющийся за главенство. Наблюдается четкая роле­вая дифференциация, жесткая дисциплина и конспиративность действий. Вся деятельность группы ориентирована на совершение преступных посягательств, тяжесть которых по мере функциониро­вания группы увеличивается. Группе доступны сложные способы совершения преступлений, одновременные акции в разных местах. Члены такой группы «обладают преступным опытом и опытом об­щения со следственными и оперативными работниками органов внутренних дел, а также знают приемы следственной и оперативной работы, поэтому добиться от них правдивых показаний - задача сложная»^[30].

Наконец, преступные организации - это те же организован­ные группы, но с еще большей дисциплиной и координацией дей­ствий. «Они представляют собой наиболее опасную форму органи­зованной групповой преступной деятельности, которая носит слож­ный многостепенно опосредованный характер, приводит к формированию стойких организованных форм связи с участника­ми, выработке и усвоению надежных способов совершения и сокры­тия преступлений, созданию сплоченной организации, где непо­средственные общения между членами по соображениям конспира­ции зачастую заменяются информационными и деятельностными связями, а отношения носят сугубо «деловой» характер»^[31].

Для преступных организаций характерна сложная структура, наличие специальных блоков защиты и прикрытия. И хотя в рабо­тах по борьбе с групповыми преступлениями еще не идет речь об организованной преступности в современном понимании этого яв­ления, но в качестве специфического признака преступных органи­заций называется; вовлечение в состав блоков защиты и группы прикрытия представителей администрации предприятия или ве­домства, работников контролирующих и правоохранительных ор­ганов. Такая констатация ставит на повестку дня вопрос: не является ли упомянутая по приведенной классификации преступная органи­зация уже в буквальном смысле формой не просто групповой, а именно организованной преступности, той ступенькой, на которой групповая преступность перерастает в организованную, т.е. в гораз­до более опасную форму преступной деятельности.

Для ответа на этот вопрос следует обратиться к современным взглядам на понятие организованной преступности.

А.И. Гуров полагает, что под организованной преступностью понимается «относительно массовая распространенность устойчи­вых управляемых сообществ преступников, создающих систему сво­ей безопасности с помощью коррумпированных связей и занимаю­щихся преступлениями как профессией (бизнесом)»¹. Он называет три уровня организованной преступности: «первый включает ус­тойчивые организованные группы, совершающие хищение государ­ственного имущества в сфере экономики, а также занимающиеся мошенничеством, вымогательством, разбоями, грабежами и кража­ми. Второй уровень предполагает те же сообщества, но имеющие коррумпированные связи с представителями хозяйственных или административных органов. Третий уровень специфичен и выводит нас на прообраз мафии. Речь здесь идет об объединении ряда групп в одну преступную организацию, имеющую функционально- иерархическую систему управления. В западной литературе это по­лучило название сетевой структуры организованной преступности. Как правило, руководят такой организацией несколько человек, об­разующих нечто вроде совета.

Предложенные А.И. Гуровым определение организованной преступности и ее уровни в известной степени противоречивы. Он считает, что коррупция является тем признаком, который отличает организованную преступность от преступности профессиональной, и, между тем, определяет организованную преступность как про­фессиональную. Следовательно, речь фактически идет о двух видах профессиональной преступности: без коррумпированных связей и с ними. В то же время устойчивые организованные группы, отнесенные им к организованной преступности (ее первый уровень), по его ха­рактеристике не обладают коррумпированными связями, т.е. тем оп­ределяющим признаком, который необходимо наличествует у орга­низованной преступности.

Более четкой представляется позиция Г.М. Миньковского, счи­тающего, что «организованные группы (банды), сообщества - только первичное звено, ячейка организованной преступности». Организо­ванная же преступность в контексте понимания сути этого явления «представляет собой систему взаимодействующих (прямо или косвенно) групп такого рода, реализующих процессы «концентра­ции и монополизации отдельных видов преступной деятельности» (В. Б. Бакатин), захвата плацдармов в сфере теневой и легальной хо­зяйственной деятельности и в сфере «бизнеса на пороках» (пьянства, потребления наркотиков, проституции и т.д.). Представляется при этом необходимым введение уточняющего признака относительно масштаба - преступная деятельность, квалифицируемая как органи­зованная преступность, должна иметь региональный уровень или даже всей страны либо охватывать отрасль (подотрасль) народного хозяйства страны, региона»^[32].

Учитывая сказанное, следует признать существование двух уровней организованной преступности. Первый - низший уровень - преступная организация с ограниченной сферой деятельности.

Для этого уровня наличие коррумпированных связей пре­ступников не является обязательным признаком. Чаще речь идет о прямом участии в преступной деятельности административного персонала учреждений или предприятий или сотрудников право­охранительных органов.

Второй уровень - система преступных организаций. Эта сис­тема может быть своего рода специализированной, занимающейся одним каким-то родом преступной деятельности, например нарко­бизнесом, хотя обычно она гораздо разнообразней.

Отличительным признаком второго уровня служит регио­нальная сфера преступной деятельности, обусловливающая нали­чие широких коррумпированных связей.

Криминологический анализ рассмотренных понятий весьма существен для криминалистики и процесса доказывания. Известно, что задача расследования - не только установить всех соучастников преступления и индивидуализировать роль и вину каждого из них, но и выявить, все эпизоды преступной деятельности, как во времени, так и в пространстве, установить способы совершения и сокрытия преступлений, причиненного материального ущерба и, разумеется, всех обстоятельств, способствовавших криминалу. Очевидно, что все эти элементы предмета доказывания обладают существенной спе­цификой при совершении преступления организованным сообще­ством, в особенности если оно представляет собой субъект организо­ванной преступности.

В криминалистическом аспекте установление последнего об­стоятельства можно представить себе как процесс, состоящий из трех этапов.

1. Установление факта совершения преступления группой.

2. Выявление признаков совершения преступления организо­ванным преступным сообществом.

3. Установление признаков принадлежности сообщества к ка­тегории организованной преступности.

Часть ориентирующей в этих вопросах информации содер­жится в исходных данных, поступающих в органы расследования на стадии возбуждения уголовного дела, но основной ее блок добыыва- ется в процессе проведения следственных действий и оперативно- розыскных мероприятий, сопутствующих расследованию, т.е. по уже возбужденному уголовному делу.

Исходная информация о совершении преступления орга­низованной группой

Исходная информация, служащая основанием для возбужде­ния уголовного дела, может поступить в орган расследования по не­скольким каналам.

1. Из дежурной части органа внутренних дел, принявшей за­явление потерпевших или сигнал об обнаружении патрульно- постовой службой, сотрудниками организаций и предприятий и иными лицами признаков события, требующего расследования.

2. Из оперативных аппаратов органов внутренних дел.

3. Из медицинских учреждений при обращении к ним за по­мощью лиц, получивших повреждения в результате насилия, пред­положительно имеющего криминальный характер.

4. При производстве до возбуждения уголовного дела осмотра места происшествия и связанных с ним розыскных мероприятий.

В криминалистическом аспекте эта информация в большинст­ве случаев содержит данные о том, что преступление совершено группой лиц, иногда о признаках сплоченности группы, разделении функциональных обязанностей и т.п. Судить по исходной инфор­мации о степени организованности группы, ее принадлежности к преступной организации более высокого уровня обычно трудно. Исключение могут составить оперативные сведения, о чем подроб­нее будет сказано далее.

Информация о преступлениях может быть устной и письмен­ной. С заявлением о совершенном преступлении может обратиться и преступник (явка с повинной).

Как известно, распространенными средствами проверки ис­ходной информации служат получение объяснений, истребование документов, назначение ревизии, предварительных исследований.

Вопрос о производстве предварительных исследований требу­ет специального рассмотрения.

Предварительные исследования представляют собой форму использования специальных познаний. В силу существующей про­цессуальной процедуры, которая запрещает производство судеб­ной экспертизы до возбуждения уголовного дела, предварительные исследования в известной степени выполняют ее функции, являясь средством получить информацию для решения вопроса о возбуж­дении уголовного дела и некоторые ориентиры для определения направленности расследования.

Предварительные исследования не заменяют производство экспертизы в силу следующих причин:

а) результаты таких исследований не имеют доказательствен­ного значения и могут играть для следователя лишь ориентирую­щую роль. Полученная таким образом информация только в от­дельных случаях может быть непосредственно использована для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, например, если установлено, что исследуемое вещество является наркотиком или что водитель управлял автомашиной в состоянии опьянения;

б) возможности предварительных исследований существенно более ограничены хотя бы потому, Что необходимое условие ее про­ведения - сохранить исследуемый объект в неизменном виде и как следствие этого применение лишь неразрушающих методов иссле­дования и т.п.;

в) проведение предварительных исследований в большинстве случаев нацелено на стандартные задачи, априори значимые для решения вопроса о возбуждении уголовного дела (природа иссле­дуемого вещества, состояние освидетельствуемого лица, выделение признаков па-пиллярного узора в пальцевом отпечатке и т.п.), по­скольку следователь или оперативный работник еще не представ­ляют себе, какую именно информацию желательно получить путем производства исследования. Особенно наглядно это положение дает о себе знать при судебно-медицинском исследовании трупа, доставленного в морг с места происшествия. Как правило, эксперт в этих случаях ограничивается фиксацией имеющихся на трупе повреждений, установлением причины и времени наступления смерти. Другие вопросы, возникающие в процессе расследования либо/требуют повторного - уже экспертного - исследования, для чего может понадобиться эксгумация трупа, либо в силу тех или иных обстоятельств вообще остаются без ответа.

Криминалистами - учеными и практиками неоднократно ставился вопрос о необходимости разрешить до возбуждения уго­ловного дела производство хотя бы тех экспертиз, которые не тре­буют получения от людей образцов для сравнительного исследо­вания, но законодатель на эти предложения не реагирует, а оппо­ненты утверждают, что подобное допущение может якобы «размыть» границы стадий уголовного процесса, ослабить гаран­тии прав личности и т.п., хотя, например, было очевидно, что ни­каких подобных последствий не повлекла законодательно разре­шенная возможность проводить до возбуждения уголовного дела осмотр места происшествия.

Результаты предварительных исследований обычно содержат сле­дующую информацию:

а) орудия, которые могли быть использованы при совершении преступления, по своему характеру требуют одновременных дейст­вий двух или более человек;

б) повреждения на теле потерпевшего причинены, судя по их расположению и характеру, не одним человеком;

в) волокна принадлежат однотипным предметам одежды, ко­торые не могли быть надеты на одного человека, и т.п.

Иными словами, речь может идти о том, что констатируется причастность к событию двух или более человек.

Естественно, что в заявлениях и объяснениях потерпевших и в подобных источниках исходной информации может указы­ваться, что преступление совершено группой, и даже некоторые сведения, позволяющие судить о характере этой группы. Еще бо­лее подробные данные могут быть сообщены органу расследова­ния участниками преступной организации при явке с повинной, но получение полного, объема информации осуществляется уже в ходе предварительного расследования.

Существенно отличается от описанной ситуация, когда дело воз­буждается на основании данных, полученных оперативным путем.

Информация о признаках преступления может быть получена путем применения отдельных оперативно-розыскных мероприятий: личный сыск, оперативное наблюдение, контрольная проверка, экономический анализ и др.

Личный сыск представляет собой действия оперативного ра­ботника по розыску, распознаванию и последующему задержанию преступника. Объектом сыска может быть группа лиц, состоящих в преступном сообществе.

В процессе оперативного наблюдения устанавливаются связи лица, места его пребывания, факты транспортировки различных объектов и другие данные, позволяющие сделать вывод о существо­вании преступной группы.

Контрольная проверка заключается во внезапном для прове­ряемого лица или группы лиц выяснении правильности произведен­ной гражданской сделки или хозяйственной операции. Контрольная проверка, производимая одновременно в нескольких звеньях одного технологического процесса, позволяет выявить общность действий нескольких лиц, содержащих признаки преступления.

Эффективным примером обнаружения признаков преступле­ния может служить и экономический анализ того, как влияет ущерб, причиненный хищениями, халатностью и др., на показатели хозяй­ственной деятельности.

Названные приемы позволяют получить лишь неполные дан­ные о признаках преступления и совершении его группой. Иная ситуация складывается, если до возбуждения уголовного дела была осуществлена оперативная разработка, т. е. комплекс оперативно- розыскных средств и приемов, объединенных единой целью: не только выявить признаки преступления, но и установить во всех де­талях его механизм, участников, характер отношений между ними, выявить организаторов преступления, их внутренние и внешние связи и т. п., т. е. получить исчерпывающую информацию, которая позволит следователю качественно расследовать дело.

Оперативная разработка еще до возбуждения уголовного дела дает представление о характере преступного сообщества, всех тех признаках, которые позволяют отнести его к категории организо­ванной преступности.

Возбуждение уголовного дела по оперативным данным имеет свои особенности. Реализация оперативных данных возможна лишь путем придания им статуса судебных доказательств, что, в свою оче­редь, требует глубоко продуманных и скоординированных дейст­вий следователя и оперативного работника, всестороннего учета возможного тактического риска и вообще всех возможных последст­вий планируемых действий.

Важным источником исходной информации, указывающей на совершение преступления организованной группой, служит осмотр места происшествия, проводимый до возбуждения уго­ловного дела.

Использование возможностей осмотра места происшествия для установления факта совершения преступления организованной группой

Версия о совершении преступных действий группой лиц мо­жет быыть выыдвинута уже в ходе осмотра места происшествия на ос­новании обнаруженных следов, особенностей предмета посягатель­ства, способа совершения и орудий преступления, изменений в об­становке.

Следы преступников. О групповом характере совершенного преступления могут свидетельствовать в первую очередь следы пальцев рук, оставленные, судя по рисунку папиллярных линий, разными лицами. Подтверждением этого обстоятельства служит раз­личие следов одноименных пальцев и притом одинаковая давность их образования. При обнаружении следов разноименных пальцев версию о групповом преступлении подтверждает существенное раз­личие в их размерах.

Вывод о том, что преступников было несколько, может быть сделан по следам рук только после исключения их принадлежности потерпевшему или лицам из его окружения.

По тем же критериям оцениваются и следы ног (обуви). Раз­личия устанавливаются по конфигурации и размерам следов обуви, по отобразившимся в следах признаках подошвенной части и при наличии дорожек следов - по различиям в признаках походки.

Полезную информацию может дать анализ следов курения. О том, что преступников было несколько, свидетельствует нали­чие сигарет или папирос разных марок, различия в способе ту­шения, манере докуривать их до конца («до фабрики») или ос­тавлять окурок той или иной величины, привычка сминать гиль­зу папиросы своеобразным способом, признаки использования мундштука, следы губной помады. Различия могут быть установ­лены и путем исследования слюны на окурках. При обнаружении окурков сигарет или папирос одной марки следует обратить вни­мание на товарный знак, поскольку они могли быть изготовлены на разных фабриках, что указывает на принадлежность окурков разным лицам.

Следы губ на винной или чайной посуде - маловидимые или окрашенные (губная помада) - не так информативны, как иные следы преступников, но в сочетании с ними также позволяют с из­вестной степенью обоснованности судить о числе преступников. Учитывается и особенность обстановки - накрытый на определен­ное количество людей стол со следами пищи на тарелках, количе­ство, ассортимент и степень опорожнения винной посуды (стан­дартных бутылок и иных емкостей).

Особенности предмета преступного посягательства. Указанием на то, что преступление совершено группой, служат следы переме­щения, переноса громоздких или тяжелых предметов, значительный объем и вес похищенного.

При обнаружении трупа с признаками насильственной смер­ти о групповом характере преступления свидетельствуют различия в: орудиях, которыми причинены повреждения; характере профес­сиональных узлов, примененных при связывании потерпевшего или при упаковке трупа; следах истязаний потерпевшего при жизни. Признаком группового преступления может послужить и способ сокрытия убийства (место захоронения, способ расчленения трупа, вид инсценировки несчастного случая и т.п.).

Способ совершения преступления выступает свидетельством группы в тех случаях, когда отличается особой изощренностью или сложностью. Пример - совершение кражи путем проникновения в помещение с помощью подкопа. Со способом связаны орудия и средства совершения преступления: использование тяжелых средств для резки металла при кражах из сейфов и иных металлических хранилищ, обнаружение на месте происшествия стреляных гильз от разных экземпляров оружия, следы различных орудий взлома, сле­ды нескольких транспортных средств, относимость которых к собы­тию преступления несомненна, и т.п.

Наконец, о группе могут свидетельствовать изменения в об­становке места происшествия соотносительно с продолжительно­стью пребывания там преступников. Так, значительные изменения обстановки квартиры, опорожненные ящики с бельем, разбросан­ные вещи, вскрытые ящики письменного стола, буфета, шкафа в сопоставлении с тем установленным фактом, что время пребывания воров в квартире не могло превышать получаса, позволили предпо­ложить, что преступник был не один.

Изменения в обстановке места происшествия могут заклю­чаться и в оставленных там предметах, принадлежащих преступни­ку или принесенных им с собой. Практике известны случаи, когда преступники на месте кражи переодевались в похищенные вещи и оставляли свою одежду, по характеру которой можно судить, сколь­ко их было. Реже об этом свидетельствуют забытые или оброненные вещи, а в одном случае двое преступников на месте кражи сфото­графировались хозяйским фотоаппаратом и забыли его.

Бее обнаруженные следы, предметы, изменения обстановки места происшествия должны быть оперативно оценены под углом зрения их относимости к расследуемому событию, а с позиций на­шего исследования - ив плане версии группового преступления. Что же касается преступной организации, то ее лидер, как правило, лично в совершении преступных акций не участвует, и поэтому, ес­тественно, следов на месте преступления не оставляет.

Оперативная оценка следов преступления и преступников предпо­лагает:

1) установление причин образования следов;

2) определение способов образования следов, временных и пространственных обстоятельств их образования, т. е. мысленная реконструкция события преступления;

3) определение связи обнаруженных следов с преступлением, исключение следов, не относящихся к делу, и получение данных для поиска дальнейших следов;

4) установление следообразующих. объектов;

5) выявление данных о личности преступника и исключение лиц, не причастных к преступлению;

8) выявление связи обнаруженных следов с материалами о других преступлениях (в частности, аналогичных по способу совер­шения и т.п.);

9) получение информации для выщвижения версий планиро­вания расследования»^[33].

Помимо результатов осмотра места происшествия в качестве исходной информации на стадии возбуждения уголовного дела ис­пользуются данные, полученные в результате осуществляемых парал­лельно с осмотром оперативно-розыскных мероприятий: работа не­гласных сотрудников; поквартирный обход, опрос потерпевших и иных лиц, применение служебно-розыскной собаки и т.п. В рассмат­риваемом аспекте это сведения о количестве преступников, их роле­вой дифференциации, особенностях общения друг с другом, приме­тах, а также о подготовительных к совершению преступного посяга­тельства действиях: расспросах жильцов, неоднократном посещении будущего места происшествия и т.д.

Совокупность исходной информации должна содержать досто­верные данные о признаках преступления.

Признаки преступления - это признаки его состава. Статья 140 УПК РФ фактически устанавливает два требования: а) наличие для возбуждения уголовного дела признаков преступления и б) доста­точность данных об этих признаках. Для возбуждения уголовного дела требуется такая совокупность признаков состава преступления, чтобы это дало возможность сделать предположительный, но обос­нованный вывод о совершении определенного посягательства.

Исходная информация, полученная в результате осмотра мес­та происшествия, как правило, бывает неполной. В рассматриваемом нами аспекте она может содержать лишь сведения о совершении преступной акции группой и некоторые догадки о степени органи­зованности этой группы. Последующие действия следователя, если он основывается лишь на такой информации, будут протекать на начальном этапе расследования в условиях информационной неоп­ределенности.

Иначе обстоит дело в тех случаях, когда в качестве исходной информации фигурируют материалы оперативной разработки, яв­ки с повинной или подробные объяснения потерпевших с указани­ем числа и примет преступников, а иногда и ценной информации о деятельности преступной группы, позволяющей судить о степени ее организованности. Тогда с первых же шагов следствия речь будет идти о раскрытии преступления, совершенного преступным сооб­ществом того или иного типа.

Выдвижение версий о совершении преступления группой лиц и планирование расследования

Исходная информация становится базой для выдвижения следственных и оперативно-розыскных версий.

Учение о криминалистической версии, напомним, различает по субъектам выдвижения - четыре их вида: следственные, опера­тивно-розыскные, экспертные и судебные. Исходная информация, в которой преобладают данные, полученные при осмотре места про­исшествия, используется преимущественно для выдвижения следст­венных и оперативно-розыскных версий, тесно связанных друг с другом и по своему содержанию, и по времени проверки. Именно они определяют направленность начального этапа расследования.

В зависимости от содержания исходной информации версия может характеризоваться большей или меньшей степенью конкрет­ности. Чаще всего данные лишь одного осмотра места происшествия позволяют только до известного предела конкретизировать типовую версию, объясняющую суть расследуемого события в общих чертах. Но даже такая версия может предполагать, что преступление совер­шено группой.

Версия в известном смысле представляется как вероятная ин­формационная модель события, один из элементов которой - пред­положение о групповом субъекте преступления.

Если взять наиболее сложную ситуацию, когда исходная ин­формация ограничивается лишь данными, полученными при ос­мотре места происшествия, отсутствуют лица, в той или иной степе­ни причастные к расследуемому событию или обладающие некото­рой о нем информацией, то версия опирается на сведения, характеризующие расположение данного места относительно из­вестных ориентиров; количество лиц, бывших на этом месте, физи­ческие и прочие особенности каждого из них; направленность и ха­рактер их передвижений, действий; характер оставленных следов; предметы, оставившие эти следы, и предметы, принесенные на дан­ное место участниками события, последствия действий, совершен­ных бывшими здесь лицами (помимо оставленных следов): наличие и расположение трупов, частиц предметов и веществ, брызг, луж, овальности и обожженности поверхностей предметов, поврежден­ных, перемещенных и разбросанных предметов обстановки и т.п.

Полученная модель события должна давать представления, во-первых, об обстановке на месте происшествия до события и, во- вторых, после него. Анализ произведенных в обстановке изменений служит средством формирования частной версии о числе преступ­ников.

Как следует из изложенного, исходная информация, получен­ная в результате осмотра места происшествия, в значительной своей части относится к биологическим свойствам личности преступни­ков, которые проявляются в:

■ антропологических признаках (расовая, половая, возрастная характеристики);

■ физических особенностях преступников и внешней анатомии их тел (черты лица, морфология кожных узоров, размеры тела и его структурно-механические свойства и др.);

■ функционально-анатомических особенностях;

■ биохимических особенностях (специфика состава слюны, кро­ви, пота, спермы, тканей тела, запаха и пр.);

■ патологических аномалиях всех указанных элементов.

Помимо биологических свойств, эта информация может со­держать и данные об опыте, знаниях, навыках, привычках и умени­ях преступников. Задача следователя при выдвижении версии о групповом преступлении - суметь четко дифференцировать все со­бранные данные о личности преступников, объединив их по при­знакам, характеризующим каждого из участников. Если это сравни­тельно просто в отношении следов, например, рук, ног, зубов, запа­ха, то значительно сложнее применительно к признакам навыков и умений, а биохимические особенности для их дифференциации требуют хотя бы предварительных лабораторных исследований.

Планированию расследования должно предшествовать выве­дение следствий из версии о совершении преступления группой.

Следствия - это логические выводы, вытекающие из предпо­ложения о достоверности версии: о тех фактах и обстоятельствах, которые должны иметь место, если версия отражает истинное поло­жение вещей. Из версии о наличии преступной группы, выдвинутой лишь по результатам осмотра места преступления, в общей форме могут быть выведены следствия о:

■ количестве преступников;

■ числе непосредственно принимавших участие в реализации избранного способа совершения преступления;

■ числе реализовавших способ сокрытия преступления;

■ ролевом распределении исполнителей;

■ использовании орудий преступления единолично (только од­ним из участников), персонифицированно, группой (количествен­ный состав группы);

■ числе лиц, на которых могли остаться следы предпринятых ими действий или следы с места происшествия.

В любом случае следствие должно вытекать из версии, в этом сама его суть и значимость для планирования расследования.

После выведения следствий определяются действия следова­теля и оперативно-розыскные мероприятия, проведение которых необходимо для подтверждения или опровержения следствий. Пе­речень таких действий и мероприятий с указанием сроков их прове­дения и исполнителей и составляет основу плана расследования на его начальном этапе.

Разумеется, приведенная схема существенно пополнится, если в распоряжении следователя уже в первые часы работы по делу бу­дет информация, полученная от потерпевших и свидетелей. В этом случае версия о групповом преступлении может в принципе не вы­зывать сомнений, задача будет заключаться, помимо ее подтвержде­ния, в детализации выводов. Следствия эти должны охватывать со­бой не только факт коллективных преступных действий, но и их со­держание, реальную распределенность функций между участниками преступной группы, признаки, указывающие на гла­венство в ней того или иного лица, иные признаки, свидетельст­вующие об уровне организованности группы.

Так, группа преступников напала на контору из райпотреб- союзов в сельской местности. По словам охраняющего контору сто­рожа, в комнату, где он находился во время ночного дежурства, вне­запно вошли два человека в масках, повалили его на пол лицом вниз, связали руки и ноги, а рот заткнули кляпом. Взяв ключи от комнаты кассы, они поднялись на второй этаж. По звуку шагов на лестнице сторож предположил, что преступников было не менее трех, а по голосам (они переговаривались громко, не стесняясь, что их могут услышать), - что их четверо.

Принесенными с собой орудиями преступники вскрыли сто­явший в комнате кассы сейф и похитили деньги. Уходя, один из них заглянул в комнату сторожа и пригрозил ему расправой, если тот в течение часа поднимет тревогу. И хотя сторожу удалось освободить­ся от веревки на ногах и от кляпа значительно раньше и он смог сра­зу же после этого позвать людей, преступников настичь не удалось: судя по следам на снегу около здания контры, они уехали на авто­мобиле «Жигули».

При осмотре помещения кассы и сейфа были обнаружены множественные следы пальцев рук. Их сравнительное исследование показало, что они принадлежат трем разным лицам. Следов мокрой обуви на полу было много, однако все они не годились не только для идентификации, но даже и для установления каких-то значи­мых общих признаков. Но в комнате сторожа обнаружили следы обуви двух человек, различимые, правда, только по размерам.

На передней стенке сейфа по краям замочной скважины име­лись царапины различной глубины, оставленные, по-видимому, острым предметом, которым пытались открыть замок. Более глубо­кие вмятины были по краям дверцы сейфа, зазор между ней и боко­вой стенкой явно пытались увеличить, вбивая в него какой-то пред­мет типа зубила. Сейф был отодвинут так, что открылся доступ к его задней стенке. Причем значительные габариты и вес сейфа требова­ли больших усилий. В месте соединения задней и правой боковой стенок сейфа, пользуясь зазором между ними, преступники смогли отогнуть часть боковой стенки и через образовавшееся отверстие похитили деньги. О том, что сейф отодвигали трое, свидетельство­вали следы их рук.

Исходная информация позволяла выдвинуть версию, что в со­вершении преступления участвовало не менее трех человек (по сло­вам сторожа, их могло быть и четверо). Было ясно, что налицо орга­низованная преступная группа. В плане расследования примени­тельно к этой версии были предусмотрены оперативно-розыскные мероприятия и следственные действия:

^ проверка обнаруженных следов пальцев по дактилоскопиче­ским учетам;

^ проверка всех лиц, совершивших аналогичные преступления в данном и окружающих районах, отбывших наказание и возвратив­шихся к прежнему месту жительства;

^ изучение оперативных и следственных материалов по нерас­крытым аналогичным преступлениям прошлых лет;

^ допрос всех лиц, имевших отношение к оформлению доку­ментов на получение денег в день накануне кражи, их транспорти­ровке, раздаче и хранению;

^ назначение трасологической экспертизы следов взлома, чтобы установить механизм и орудия взлома и получить данные о величи­не требуемых для взлома усилий;

^ определение круга подозреваемых в краже лиц.

Планируя все эти действия, следователь рассуждал так.

Допуская, что преступление совершено организованной труппой, можно предположить, что в ее составе есть лица, ранее со­вершившие аналогичное или иное преступление. Следовательно, их данные могут содержаться в дактилоскопических и иных учетах ор­ганов внутренних дел. Ими могли быть совершены аналогичные преступления, оставшиеся нераскрытыми. В материалах по этим делам может содержаться информация, которая «сработает» в дан­ном случае. Группа могла действовать, пользуясь полученной от ко­го-то из работников конторы информацией о наличии в кассе зна­чительной суммы денег. Следовательно, с преступниками мог быть связан человек, обладавший подобной информацией, скорее всего кто-то из тех, кто имел отношение к деньгам. Способ совершения преступления даст информацию о физической силе и навыках пре­ступников, а сведения об орудии взлома - о его виде и, возможно, индивидуальных признаках, что позволит организовать его поиск.

Можно заключить, что все планируемые действия имели об­щую цель: получить информацию для определения круга подозре­ваемых. Пока еще речь не идет о выяснении характера преступной группы, степени ее организованности, распределении ролей между ее участниками. Эти задачи будут решаться на последующем этапе, при наличии реальных подозреваемых, после изучения их лично­сти. Разумеется, на начальном этапе расследования обязательно планируются детальные допросы потерпевших и свидетелей; под­робно об их тактике речь будет идти далее.

Существенные отличия имеет планирование начального этапа расследования дела, возбужденного на основе оперативных мате­риалов. План расследования в этом случае представляет собой в сущности определение путей и средств реализации оперативных данных; следователь располагает ориентирующей информацией о численности преступной группы, уровне ее организации, ролевых отношениях между ее участниками, эпизодах преступной деятель­ности. У него есть возможность, воспользовавшись выдвинутыми оперативными работниками версиями, сконструировать наиболее вероятную версию и тем продуктивнее и целеустремленнее вести расследование.

Поскольку подобные групповые дела обычно являются и мно- гоэпизодными, весьма важным представляется правильно опреде­лить, с какого следственного действия или с какого эпизода пре­ступной деятельности нужно начинать. Поэтому практика рекомен­дует следователю план таких первоначальных действий составлять с участием работника, который осуществлял по делу оперативно- розыскные мероприятия. Если реализация оперативных материалов начинается с задержания подозреваемых с поличным, то его реко­мендации будут полезны при определении: кого, где и каким обра­зом следует задерживать, в какой очередности производить затем обыски у задержанных, какие меры предпринять для дезориента­ции тех участников преступной группы, которых по- тактическим соображениям на этом этапе расследования задерживать нецелесо­образно, а также для того, чтобы обеспечить, сохранность денег и имущества, нажитых преступным путем, до их изъятия или наложе­ния ареста.

При планировании расследования по делу, возбужденному на основе оперативных материалов, необходимо принять меры к со­хранению в тайне источника оперативной информации, что требу­ет детально продумывать как тактику отдельных следственных дей­ствий, так и их очередность. Особо надо предусмотреть порядок и момент использования объектов, полученных оперативным путем (результатов фото- и киносъемки, видеозаписи, прослушивания те­лефонных переговоров, документов и их копий и т. п.). Наиболее осторожно должны вестись допросы подозреваемых и обвиняемых, поскольку именно при проведении этих следственных действий су­ществует опасность разглашения источника оперативной информа­ции: постановкой непродуманного вопроса или просто упоминани­ем обстоятельств, о которых следователю могло стать известно лишь от определенного лица, и т. п.

Необходимо заметить, что реализация оперативных материа­лов - это не завершение, а начало делового взаимодействия следова­теля с оперативными работниками милиции. Практика показывает, что именно по групповым делам залогом успешности расследования служит непрерывность такого взаимодействия на всем протяжении работы следователя по делу. Естественно, что формы взаимодейст­вия должны быть отражены в плане расследования.

Важное место в системе источников доказательств по группо­вым делам занимает допрос - свидетелей и потерпевших, подозревае­мых и обвиняемых. Именно допрос служит основным средством по­лучения информации о преступном сообществе в целом, его целях, организации и других характеризующих его признаках и качествах.

Допрос как средство получения информации о совершении преступления организованной группой

Среди средств получения информации о преступлении, со­вершенном организованным преступным сообществом, допрос за­нимает особое место. Это его положение обусловлено тем, что до­прос, во-первых, самое распространенное следственное действие, без проведения которого не обходится расследование ни одного уго­ловного дела, и, во-вторых, такой источник информации, который позволяет следователю и суду наиболее полно представить событие преступления, все элементы его состава, включая и такие трудно ус­танавливаемые, как мотив, цель и причины совершения преступно­го акта. В то же время допрос является одним из самых сложных следственных действий; его производство требует высокой общей и профессиональной культуры, глубокого знания людей, их психоло­гии, мастерского владения тактико-криминалистическими приема­ми допроса.

Как известно, цель допроса - получить полные и правдивые, объективно отражающие действительность показания. Для подозре­ваемого и обвиняемого показания, кроме того, и средство защиты от возникшего против них подозрения или предъявленного обвине­ния. Это необходимо учитывать, оценивая значение допроса как следственного действия.

Процесс формирования показаний - от восприятия события до воспроизведения, передачи информации - носит психологиче­ский характер. Не останавливаясь на известных закономерностях этого процесса, напомним, что на всем его протяжении на психику человека влияют многочисленные объективные и субъективные факторы, действие которых так или иначе отражается на полноте и объективности показаний. К этому следует добавить, что при допросе следователю нередко - как это и бывает при расследовании преступле­ний, совершенных организованными группами, - противостоит чело­век, не желающий давать показания или вообще говорить. Все это лишний раз подтверждает тезис о сложности данного следственного действия, о его важной роли в установлении истины по делу.

Предмет допроса, т.е. круг выясняемых обстоятельств, в общей форме предопределен предметом доказывания. По делам о престу­плениях, совершенных организованным преступным сообществом, его особенности состоят в установлении данных, позволяющих не только констатировать факт преступления, совершенного группой, но и получить о ней максимально полную информацию, индиви­дуализировать роль и вину каждого из ее участников.

К допросам по групповыпм делам в полной мере относятся об­щие требования тактики проведения этого следственного действия: активность допроса, его целеустремленность, объективность и пол­нота, необходимость учета свойств личности допрашиваемого, а также, что характерно именно для допросов по таким делам, про­цессуального положения допрашиваемого, а если это подозревае­мый или обвиняемый, то его положения и роли в преступном сооб­ществе.

Успех допроса зависит от того, насколько полно следователь уч­тет и использует особенности личности допрашиваемого - психику, культурный и образовательный уровень, профессию, мировоззрение. Без такого учета невозможно установить психологический контакт с допрашиваемым, что является необходимым условием достижения це­ли допроса. И особенно важно учитывать процессуальное положение допрашиваемого, роль и действия подозреваемого или обвиняемого в расследуемом собыпии, в преступном сообществе.

Подготовка к допросу. Эта стадия следственного действия, как известно, включает в себя: а) собирание исходных данных; б) тактическое обеспечение допроса; в) выбор момента и места и оп­ределение способа вызова на допрос; г) техническое обеспечение допроса.

Исходные данные определяют эффективность допроса. По своим источникам и содержанию они неоднородны.

Во-первых, это данные, относящиеся к обстоятельствам рас­следуемого события: его механизму, месту, времени, участникам, их роли и действиям и т. п.

Во-вторых, данные о личности допрашиваемого. Их объем и ха­рактер зависят от процессуального положения лица, обстоятельств де­ла, предмета предстоящего допроса и значимости показаний.

Изучение личности допрашиваемого, обладание необходимой о нем информацией помогает определить особенности, которые имел процесс формирования его показаний, предположить, какова будет линия его поведения на допросе, насколько устойчив он в от­ношении возможного воздействия заинтересованных в исходе лиц и можно ли ожидать от него изменения показаний в результате такого воздействия. Оценка и учет всех этих данных о личности допраши­ваемого позволяют выгработать нужную тактику допроса.

Тактическое обеспечение допроса заключается в разработке приемов его реализации и составлении, в необходимых случаях, плана допроса.

Такой план должен обязательно составляться при подготовке к допросу:

а) любых допрашиваемых, если предполагается использование оперативной информации. Планирование в этом случае имеет це­лью предупредить неосторожную расшифровку источника сведе­ний непродуманным вопросом либо предъявлением доказательств, наличие которых у следователя на данном этапе позволяет допра­шиваемому догадаться об источнике их получения;

б) участников преступного сообщества независимо от их пред­полагаемой роли и положения в сообществе. Сложность допроса этой категории лиц требует особенно тщательного продумывания и отбо­ра тактических приемов допроса, установления их строгой очередно­сти, точности формулировок, прогнозирования последствий предъ­явления допрашиваемому имеющихся доказательств. Далее мы спе­циально остановимся на проблеме преодоления сговора и круговой поруки обвиняемых - членов преступного сообщества, здесь же огра­ничимся указанием, что допрос обвиняемых может быть одним из средств разоблачения такого сговора.

План допроса составляется в произвольной форме, но обяза­тельно должен содержать перечень подлежащих установлению об­стоятельств, имеющихся по ним доказательств и формулировки ос­новных вопросов, а также тех, которые связаны с информацией, по­лученной из оперативных источников. В отношении последних в плане целесообразно предусмотреть момент, когда их лучше задать, что должно этому предшествовать и какие на случай непредвиден­ных осложнений должны быть приняты меры для сохранения в тайне источника информации.

Выбор момента и места допроса. Момент допроса определя­ется с учетом важности данных, которыми, по предположению сле­дователя, располагает допрашиваемый, его процессуального поло­жения, роли в преступном сообществе и конкретно в расследуемом событии, связей с другими лицами, подлежащими допросу по делу.

На решение вопроса о моменте влияет и избранная следовате­лем очередность допросов членов сообщества. Если из оперативных источников известно, кто из членов сообщества виновен менее дру­гих или менее всех устойчив, то бывает целесообразным начать до­просы именно с этого лица. Иногда же наоборот - первым допра­шивается главарь группы и тогда, в случае получения от него прав­дивых показаний, более простыми оказываются допросы участников сообщества.

Влияет на выбор момента допроса и ряд других обстоятельств: интересы сохранения следственной тайны, задачи обеспечения безопасности потерпевших и свидетелей, сила и характер пережи­ваний, испытанных допрашиваемым в момент события.

Нередко выбор приобретет значение тактического приема (элемента тактической комбинации), о чем речь пойдет далее. Так­тическое значение может приобрести и способ вызова на допрос. Здесь следует учитывать возможность (а то и неизбежность) огласки, опасность воспрепятствования явке допрашиваемого и даже его ли­квидации после того, как становится известным, что он оказался в поле зрения правоохранительных органов. Само собой, речь идет об обеспечении безопасности лица, вызываемого на допрос, но не толь­ко об этом. Способ вызова также бывает элементом тактической за­дачи. То же можно сказать и о выборе места допроса, например, ко­гда из тактических соображений сам факт допроса и его содержание намеренно доводят до определенных лиц.

Техническое обеспечение допроса. Весьма важное значение имеет подготовка средств магнитной и особенно видеомагнитофон­ной записи. Применение видеосъемки, во-первых, может послужить средством изобличения во лжи, побудить к даче правдивых показа­ний, преодолеть отказ от дачи показаний, что приобретает особое значение при сговоре членов преступного сообщества или колеба­ниях потерпевших и свидетелей; во-вторых, сдерживает допраши­ваемых от изменения показаний или отказа от них и является дока­зательством ложности их заявлений о незаконных методах воздейст­вия при допросе.

Особенности тактики допроса свидетелей и потерпевших.

При одинаковом процессуальном положении потерпевших предмет их допроса различается в зависимости от того, стали ли они жертвой очевидного или неочевидного посягательства. В первом случае это насильственные, насильственно-корыстные и открытые имущест­венные преступления, во втором - преимущественно кражи (именно эти преступления наиболее часто совершаются организованными преступными группами).

В случае очевидного для потерпевшего преступного посягатель­ства при его допросе следует выяснить:

1) количество лиц, принимавших участие в совершении группо­вого преступления, внешние признаки преступников;

2) конкретные действия каждого из них, особенности поведения;

3) как они называли друг друга, использовали ли клички, уго­ловные арго;

4) кто руководил действиями соучастников;

5) кто и чем был вооружен;

6) как нападавшие покинули место происшествия, не подавал ли команду кто-либо из наблюдавших совершение преступного деяния.

По аналогичной схеме должны быть допрошены и свидетели- очевидцы, но при этом дополнительно выясняется, где они находи­лись в момент события, принимали ли и какое именно в нем уча­стие, в каком состоянии воспринимали действия преступников и потерпевших.

При оценке результатов допроса потерпевших следует иметь в виду возможность дачи ими ложных показаний из мести, обиды, жад­ности, сочувствия к обвиняемому, страха перед ним или его сообщ­никами, что особенно часто бывает, когда из всех участников пре­ступной группы задержан только один. Иногда потерпевшие говорят не обо всех преступных действиях участников группы, скрывая такие из них, огласки которых они хотят избежать, например, сообщают о разбойном нападении, но умалчивают об изнасиловании.

Круг свидетелей-очевидцев по групповым делам зависит от характера и обстоятельств преступного посягательства. Так, если по делам о разбойных нападениях на квартиры это обычно соседи по­терпевших, лифтеры, работники коммунальных служб или органов связи, то при разбойных нападениях на банковские учреждения - кассиры, инкассаторы и иные лица, восприятие нападения которы­ми связано с их служебными обязанностями (они же могут быть и потерпевшими); работники охраны, воспринимавшие нападение не только в силу выполнения служебных обязанностей, но и как спе­циалисты-профессионалы в определенной области знаний; лица, которые в момент нападения находились на месте происшествия или вблизи него. Причем их показания будут зависеть от того, какую роль они играли в событии: активно противодействовали нападению, наблюдали его, но не вмешивались в ход событий или не имели воз­можности вмешаться.

Разумеется, особенно важными будут показания тех свидете­лей, которые могут назвать конкретных преступников, сообщить данные об их связях и иные уличающие сведения.

Существенные особенности имеет предмет допроса свидете­лей по делам о преступлениях, совершенных организованным со­обществом в области экономики. Свидетелями по таким делам могут выступать лица самых различных категорий: сотрудники контроль­но-ревизионных органов, административный персонал, руководи­тели различных звеньев производства, рабочие, персонал транс­портных предприятий и вневедомственной охраны, кооператоры, торговые работники и т.п. Помимо типичных для дел о хищениях свидетелям должны быть заданы вопросы с целью получить информа­цию - в любом, даже минимальном объеме, о том:

1) каков способ хищения: его подготовки, совершения и сокры­тия и какие конкретные лица, исходя из этого способа, должны бы­ли принимать участие в совершенном преступлении;

2) кто был инициатором хищения, разрабатывал его способ и план действий;

3) каким образом формировалось преступное сообщество, как был вовлечен в него каждый из участников;

4) кто, кроме работников данного предприятия, организации, входил в преступное сообщество, каким образом эти лица были во­влечены в преступную деятельность, на каких условиях;

5) кто осуществлял 'подготовку к хищениям, в чем заключались действия каждого из участников подготовки;

6) какие конкретные действия и в течение какого времени со­вершал каждый участник преступного сообщества; в чем заключа­лись действия (или бездействие) коррумпированных лиц, обеспечи­вающих или содействующих сообществу;

7) что известно свидетелю об организационном построении пре­ступного сообщества, распределении ролей между его участниками, как он характеризует членов сообщества;

8) как распределялись доходы от преступной деятельности, ка­ков размер похищенного имущества в целом и конкретно каждым участником сообщества;

9) кто конкретно прервал преступную связь с сообществом, по каким причинам, как на это реагировали остальные члены сообще­ства и, в частности, его руководитель.

Одна из задач, решаемых допросом свидетелей по этой кате­гории дел, - получить информацию о каждом участнике преступно­го сообщества в целях изучения его личности. Это прежде всего данные о нравственно-психологических особенностях личности та­кого расхитителя, в том числе:

а) взгляды на общественную жизнь, социальные ценности, от­ношение к государственной и частной собственности; образ жизни;

б) черты характера (индивидуализм, жадность, стяжательство, скупость, честолюбие и др.);

в) волевые качества (сам проявил инициативу или был втянут кем-то), отношение к преступной роли;

г) мотивы совершения хищений.

В ходе расследования может возникнуть необходимость пре­одолеть отказ от дачи показаний или изобличить свидетеля либо потерпевшего в даче ложных показаний.

Особенности тактики допроса подозреваемых и обвиняемых.

Тактика допроса этой категории лиц определяется в зависимости от:

а) характера преступной деятельности общества: насильствен­ные, корыстно-насильственные преступления (разбой, грабеж), не­насильственные имущественные преступления (кражи, мошенниче­ство и др.), преступления в области экономики;

б) положения и роли участника преступного сообщества;

в) прошлой «допреступной» деятельности участника сообще­ства, профессии, образования, семейного положения, но и от нали­чия в прошлом судимости, знакомства с методами раскрытия и рас­следования преступлений.

Особенности предмета допроса определяются главным обра­зом положением и ролью в преступном сообществе. Руководствуясь этим критерием, целесообразно рассмотреть особенности предмета допроса организаторов (руководителей) преступного сообщества, непосредственных исполнителей преступных замыслов, членов групп (или блоков) защиты и прикрытия. Ряд обстоятельств требует выяснения в ходе допросов всех категорий этих лиц, и поэтому при характеристике предметов допроса повторяется.

При допросе организаторов (руководителей) преступного со­общества следует стремиться установить:

1) как и у кого возник замысел организации преступного сооб­щества, при каких обстоятельствах, что было побудительным моти­вом к этому, в какой последовательности реализовывался замысел;

2) какая преступная деятельность предполагалась, какая в дейст­вительности осуществлялась; эпизоды преступной деятельности, их конкретные участники, принимал ли непосредственное участие в совершении преступных акций сам организатор;

3) каким способом (способами) совершались преступления, как был избран или разработан способ, из какого источника была полу­чена информация о нем, у кого из членов сообщества имелся опыт применения этого способа; то же в отношении способов сокрытия преступной деятельности;

4) структура сообщества, наличие специализированных блоков в организации, 'меры конспирации, средства и приемы связи;

5) материально-техническое оснащение сообщества, вооружение, транспортные средства, средства связи, конспирация;

6) способы вовлечения новых членов сообщества, связи с коррум­пированными элементами в государственных и иных структурах, со­став группы прикрытия, ее деятельность, каналы получения разведы­вательной («наводка»), иной информации;

7) группа (блок) защиты, состав, действия;

8) исполнители, их всесторонняя характеристика, факты эксцесса исполнителя и реагирование на них; лица, порвавшие с сообществом, их характеристика, реагирование остальных на «отступничество»;

9) имущество, деньги и ценности, нажитые преступным путем, распределение между членами сообщества, доля организатора, нали­чие общего имущества, денег («общак»), их предназначение, расходо­вание, осведомленность членов сообщества о преступных «доходах»;

10) личностные отношения в сообществе, конфликты, способы их разрешения, система наказаний; наличие конкурирующего «лиде­ра», его отношения с руководителем.

Разумеется, это лишь примерный перечень того, что целесо­образно попытаться выяснить при допросе организатора.

При допросе непосредственных исполнителей, помимо сведе­ний об организации - в этом предмет допроса совпадает с предме­том допроса организаторов (с поправкой на степень возможной ин­формированности), целесообразно выяснить:

■ в совершении каких конкретно преступлений допрашивае­мый принимал личное участие, в чем оно заключалось;

■ кто был инициатором преступлений, кто их планировал, были ли допущены отступления от первоначального плана;

■ какие меры намечались для сокрытия преступления, как предписывалось вести себя в случае провала или неудачи по иным причинам, какова легенда при задержании с поличным;

■ места сбыта похищенного имущества, наличие конспиратив­ных квартир для того, чтобы «залечь на дно»; какова доля имущест­ва или ценностей, полученных в результате совершенного преступ­ления; имеет ли доступ и на каких основаниях к «общаку»;

■ отношения с соучастниками, с другими членами сообщества;

■ как был вовлечен в преступную деятельность сообщества, причины.

При допросе членов группы (блока) защиты следует попы­таться установить:

■ как был завербован в сообщество, какие его качества послужи­ли для того основанием;

■ в чем заключаются его преступные обязанности, кто их опре­делил;

■ кто еще состоял в группе, в чем заключались их обязанности;

■ имел ли оружие, какое, каким путем оно было приобретено, были ли случаи его применения, при каких обстоятельствах;

■ участвовал ли в конфликтах с членами других преступных образований, когда, где, из-за чего, при каких обстоятельствах, с ка­кими последствиями;

■ какие эпизоды преступной деятельности сообщества известны, в каких принимал непосредственное участие и в чем оно заключа­лось;

■ средства связи между членами группы, приемы конспирации;

■ какова была доля обогащения от преступной деятельности, кем она определялась и когда, как передавалась, как и на что расхо­довалась.

При допросе членов группы (блока) прикрытия помимо при­веденных вопросов выясняется:

- что могли знать о преступной деятельности допрашиваемого или о чем могли догадываться сослуживцы по его месту работы;

- какие препятствия и каким образом приходилось преодоле­вать, чтобы получить информацию для преступного сообщества; каким путем эта информация ему передавалась;

- были ли провалы и каким образом удавалось их нейтрализо­вать, оправдаться, изменялось ли после них отношение к нему со­служивцев;

- как удавалось входить в доверие к источнику нужной инфор­мации;

- если допрашиваемый был сотрудником правоохранительных органов, то как ему удавалось маскировать свое участие в преступном сообществе, избегать операций против него и т.п.

Как уже указывалось, приведенные перечни носят примерный характер. Любой из вопросов может стать и предметом очной ставки, о которой речь будет идти при рассмотрении приемов разоблачения сговора и круговой поруки участников преступного сообщества.

Использование иных средств доказывания для установления факта совершения преступления организованной группой

Использование возможностей следственного осмотра пред­метов и документов. Как известно, предметы и документы, имею­щие доказательственное значение, могут быть получены» не только в результате осмотра места происшествия, но и при производстве других следственных действий, а также представлены следователю участниками процесса. Они играют роль вещественных доказа­тельств или образцов для сравнительного исследования; документы могут выступать и в качестве источников доказательств как «иные документы» в соответствии со ст. 88 УПК РФ. Следственный осмотр этих объектов позволяет получить информацию, указывающую на признаки совершения преступления организованной группой. Та­кими признаками могут быть следующие.

1. Характер объектов, служащих орудиями преступления. На невозможность использования их одним лицом указывают:

а) габариты объекта - его размеры, вес и т.п.;

б) функциональное назначение объекта, предполагающее его использование группой;

в) указание в документе - вещественном доказательстве на воз­можность его использования несколькими лицами, связанными между собой по службе или при выполнении тех или иных операций;

г) сложность изготовления объекта, предполагающая коопе­рацию нескольких исполнителей;

д) сложный состав материала, из которого изготовлен объект, предполагающий наличие нескольких источников его получения либо нескольких лиц, добывающих его компоненты.

2. Характер объектов преступного посягательства. Он может быть таков, что его перемещение необходимо требует участия не­скольких лиц, например похищенный сейф, или представлять такое количество похищенных ценностей, вынести которое не по силам одному человеку.

3. Содержание документов - вещественных доказательств: дневников, писем, различных записей и т.п.

4. Содержание письменных документов, не являющихся веще­ственными доказательствами, фиксирующее связи проходящих по делу лиц.

Этот перечень не носит исчерпывающего характера. Осмотр указанных объектов позволяет выявить и зафиксировать причаст­ность к событию нескольких лиц, распределение ролей между ними при совершении преступлений, дает ориентиры для индивидуали­зации вины каждого из участников группы.

В протоколе осмотра вещественных доказательств обязательно указываются:

а) характер объекта, его внешний вид и функциональное на­значение;

б) индивидуальные признаки объекта;

в) признаки, свидетельствующие о его владении или исполь­зовании определенным лицом или лицами;

г) признаки, указывающие на необходимость его использова­ния (применения) несколькими лицами;

д) признаки, свидетельствующие о его использовании (приме­нении) при совершении расследуемого преступления.

В протоколе осмотра документов следует отметить: '

а) наименование и внешний вид документа; . ,

б) наличие необходимых реквизитов;

в) упоминающихся в документе лиц, проходящих по делу.

Та часть содержания документа, которая представляет интерес для следствия, записывается в протокол дословно. Кроме того, в про­токоле указывается место хранения документа - в обычном месте, там, где ему и надлежит храниться, либо в необычном - в иных пап­ках, иных хранилищах и т. п. Данный факт может сам по себе иметь уликовое значение, что особенно важно, если это документ строгой отчетности. Особое внимание следует обратить на личность соста­вителя, а также пользователей документа, если ведется их учет.

В условиях компьютеризации хозяйственной и иной деятель­ности возникает задача ознакомления с информацией, хранящейся в памяти ЭВМ, о тех или иных сделках и других операциях. В сущ­ности это своеобразный осмотр программного продукта и результа­тов его использования. Цель - выявить злоупотребления путем опе­раций с банковскими и иными счетами и расчетами и всех причаст­ных к этим злоупотреблениям лиц, без которых они были бы невозможны. Для участия в этой работе необходимо привлечь специа­листа - программиста, оператора ЭВМ и др.

Отпечатанные на принтере ЭВМ данные этого исследования приобщаются к делу либо как вещественные доказательства, если они обладают качествами последних, либо как иные документы. Привле­каемые к осмотру понятые должны обладать необходимыми позна­ниями для того, чтобы правильно оценить действия следователя.

По результатам исследования возможен допрос разработчика программы и персонала, обслуживающего ЭВМ, в процессе которого обязательно выясняется, кто и в каких целях имел доступ к работе на ЭВМ, как учитывается пользование машиной и т. п.

Использование возможностей следственного эксперимента.

Из числа разновидностей следственного эксперимента групповой характер совершения преступного посягательства обычно выявляют:

а) эксперименты, устанавливающие возможность совершения какого-либо действия;

б) эксперименты по установлению отдельных деталей меха­низма события;

в) эксперименты, определяющие процесс образования обна­руженных следов.

Говоря о следственном эксперименте первого вида, имеют в виду конкретное действие вообще, или в данных условиях, или дан­ной личностью, или за определенный промежуток времени. В рас­сматриваемом аспекте речь должна идти о возможности совершения действия одним лицом или необходимости участия в этом несколь­ких лиц. Например, если задержанный утверждает, что объект изго­товлен им самим, без участия других лиц, проводится следственный эксперимент для проверки наличия у задержанного необходимых для этого профессиональных навыков.

Следует специально подчеркнуть, что целями всех экспери­ментов этого вида при расследовании групповых преступлений все­гда служит именно проверка возможности совершения действия од­ним лицом. В этом случае отрицательный результат прямо указыва­ет на преступную группу.

Следственный эксперимент по установлению отдельных дета­лей механизма преступления служит той же цели. Он тесно связан с реконструкцией обстановки события и обычно требует воссоздания условий, в которых происходило расследуемое событие. В процессе подобного следственного эксперимента выясняется течение события и возможности именно такого течения при наличии лишь одного подозреваемого. Отрицательный результат означает участие в пре­ступлении нескольких лиц. В ряде случаев даже получают ответ на вопрос, сколько должно было быть участников события, если оно протекало именно таким образом. Ответ чаще всего будет носить вероятный характер: «Участников должно было быть не менее...».

Если подозреваемый в ходе эксперимента продолжает отри­цать совершение преступной акции группой, то условия опытов мо­гут специально упрощаться. При этом попытается возможность участия в событии одного лица (например, подозреваемому предла­гают передвинуть сейф меньших габаритов, выполнить одному бо­лее простое, чем в момент преступления, действие), и если даже в таких условиях результаты эксперимента будут отрицательными, то это станет убедительным доказательством ложности объяснений подозреваемого.

Аналогичным целям служат эксперименты, определяющие процесс образования следов. И здесь требуется установить, могли ли быть оставлены данные следы одним человеком или их возникнове­ние - результат деятельности нескольких лиц (используемых ими инструментов, механизмов и т.п.).

Следует заметить, что эта разновидность следственного экспе­римента весьма редко встречается в практике. Она наиболее близка к криминалистической экспертизе, и не случайно в таких случаях иногда допускается смешение экспертизы и следственного экспери­мента. Это происходит потому, что рассматриваемую разновидность пытаются ограничить лишь экспериментом по установлению, каким орудием оставлен след, тогда как ее цель - определить механизм, процесс следообразования, его динамики.

Использование возможностей проверки и уточнения показа­ний. В условиях действующего законодательства России это следст­венное действие не может проводиться «под своим именем», так как оно не предусмотрено УПК. Но практика его проведение носит по­всеместный характер, его проводят обычно «под флагом» узаконен­ного действия - называя либо следственным экспериментом, либо проведением допроса на месте, либо воспроизводством обстоя­тельств события и т.п. Здесь не место доказывать неправильность подобной практики; остается надеяться, что в новом законодатель­стве указанное следственное действие - займет законное место.

Возможности проверки и уточнения показаний на месте, что­бы установить групповой характер совершенного преступления, довольно ограниченны. Рассмотрим такую ситуацию.

Причастность подозреваемого, чьи показания предполагается проверить путем выхода с ним на место, не вызывает у следователя сомнений. В процессе проверки обнаруживается, что подозреваемый не может указать названное им при допросе место или что указан­ное место не соответствует данному им описанию или же на указан­ном месте нет тех или иных предметов, названных допрошенным. Из этого факта может быть сделано несколько выводов:

а) подозреваемый действует добросовестно, ошибся или оши­бается неумышленно;

б) подозреваемый сознательно вводит в заблуждение следова­теля, поскольку не намерен указать искомое место, но рассчитывает таким путем затянуть расследование или совершить побег либо ус­тановить связь с соучастником;

в) подозреваемый сознательно вводит в заблуждение следова­теля, а информацией, подвергаемой проверке путем выхода на ме­сто, располагает иное лицо - соучастник этого подозреваемого.

По делам о групповых преступлениях значим второй и третий из упомянутых выпводов. Второй - если есть данные о намерении по­дозреваемого установить связь с реально существующим соучастни­ком или соучастниками, еще не известными следователю. Эта ин­формация чаще всего поступает из оперативных источников. В таких случаях должна планироваться оперативно-тактическая операция с целью задержания соучастников. Если же такая информация стала известна после выхода на место, то она служит объяснением целей подозреваемого, которые ему по какой-то причине осуществить не удалось. Но когда следователь, имея в виду такую цель подозреваемо­го (а он ее должен иметь в виду во всех случаях), обнаруживает соот­ветствующие попытки, то, естественно, ему необходимо принять ме­ры к задержанию тех лиц, с которыми подозреваемый пытается уста­новить связь, а затем проверить их причастность к преступлению.

Третий вывод из рассматриваемой ситуации дает основания предполагать групповой характер совершенного преступления, но обычно не содержит указаний на конкретное лицо, обладающее достоверной информацией, т.е. на соучастника (соучастников) по­дозреваемого.

В заключение следует сказать, что как второй, так и третий вывод не всегда верны, поскольку отрицательный результат этого следственного действия может вытекать из самооговора лица, чьи показания проверяются.

Использование возможностей обыска. Это следственное дей­ствие может служить как средствам установления группового харак­тера совершенного посягательства, так и получения информации о существовании преступного сообщества, его составе, целях, распре­делении ролей между участниками, личности организатора и лиде­ра и т.п. Перечислим объекты, искомые при обыске.

1. Орудия преступления. Информация, полученная в резуль­тате осмотра места происшествия и других следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, ориентирует следователя на видовую принадлежность этих объектов, либо даже на их признаки, позволяющие их индивидуализировать. Это может быть один объ­ект, несколько однородных или разнородных объектов. Когда речь идет о нескольких объектах, можно полагать, что преступление со­вершила группа лиц, хотя и использование только одного орудия преступления эту версию не исключает.

Как уже указывалось, особое внимание следует уделять поиску таких орудий, которые предполагают невозможность их использо­вания одним человеком (аппараты для резки металла и т.п.). Необ­ходимо также учитывать, что на орудиях преступления могут быть следы их использования разными лицами, например следы пальцев. Поэтому их изъятию должен предшествовать тщательный осмотр по правилам обращения со следами, возможно с участием специалиста. Обнаруженные следы при необходимости копируются либо сохраня­ются вместе с орудием, на котором они находятся. Это относится и к транспортным средствам - орудиям преступления.

Обнаруженное при обыске то или иное технологическое обо­рудование, полуфабрикаты, сырье и иные материалы, также слу­жившие орудиями преступления (клише с изображением фальши­вых денежных знаков, пуансоны для перебивки номеров на агрега­тах похищаемых автомашин, заготовки поддельных документов, различные печати и штампы и т. п.), обязательно осматриваются опять-таки с целью обнаружения следов разных лиц, которые их ис­пользовали или применяли.

2. Предметы, изъятые из гражданского оборота - огнестрель­ное и холодное оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, яды, наркотики и т.п. Помимо того, что сам факт их обнаружения может быть основанием для возбуждения уголовного дела против лица, у которого они хранились, следователь должен иметь в виду, что эти предметы могли служить орудием преступления по иным рассле­дуемым делам либо при совершении посягательств, еще не извест­ных правоохранительным органам, причем тем же преступным со­обществом, в которое предположительно входит обыскиваемый.

3. Предметы, сохранившие на себе следы преступных дейст­вий. Обнаружив такие объекты, следователь должен хотя бы ориен­тировочно решить следующие вопросы:

а) каково происхождение этих следов, на каких объектах обы­ска могут быть аналогичные следы;

б) если следы оставлены определенным орудием, то не являет­ся ли этим орудием предмет, обнаруженный при обыске; какой предмет следует искать;

в) не являются ли следы, обнаруженные при обыске, призна­ками уничтожения объектов, сохранявших на себе следы преступ­ления (обгоревшие одежда и обувь со следами крови и т.п.); имеются ли и какие признаки уничтожения таких объектов несколькими ли­цами, а не одним обыскиваемым.

Выясняя первый из указанных вопросов, следует учитывать, что обнаруженные следы могут относиться не к расследуемому, а к иному преступлению.

4. Деньги и ценности, ценные бумаги, банковские документы на третьих лиц, среди которых могут оказаться соучастники обы­скиваемого. Немаловажны адреса банковских учреждений, где на­ходятся вклады обыскиваемого: не исключено, что они были внесе­ны его соучастниками, проживающими поблизости от этих филиа­лов. На деньгах и ценных бумагах могут быть различные пометки, инициалы и др., свидетельствующие об их принадлежности извест­ным или не известным следователю лицам.

5. Различные документы. Среди них могут быть и относящие­ся к первым трем названным категориям, и иные документы, слу­жащие, как сказано в законе, «средствами к обнаружению преступ­ления, установлению фактических обстоятельств дела, выявлению виновных» (ст. 81 УПК РФ): дневниковые записи, письма, записные книжки, «теневая» бухгалтерия, фотоснимки, магнитофонные и ви­деозаписи и др. Номера телефонов могут быть записаны на обоях, на видеокассетах, на салфетках и других предметах повседневного пользования.

Все документы, которые содержат или могут содержать инфор­мацию о соучастниках обыскиваемого, изымаются для последующего тщательного изучения. Именно в таких документах могут содержаться данные о преступном сообществе и его членах, в том числе о главарях, об иных, помимо расследуемого, преступлениях и др.

6. Скрывающийся преступник. Это может быть соучастник обыскиваемого, но может быть и лицо, разыскиваемое за иное пре­ступление, не связанное с обыскиваемым - знакомый, родственник, постороннее лицо, скрываемое за какое-либо вознаграждение или по просьбе других лиц.

Проведение одновременных обысков у нескольких подозре­ваемых или связанных с ними лиц требует особо тщательной подго­товки. Помимо сбора необходимой информации о местах обыска и самих обыскиваемых, комплектуется должное количество оператив­ных групп, оговариваются формы и средства оперативной связи ме­жду группами с целью своевременного обмена значимой информа­цией. Если предполагается задержание обыскиваемых, заранее сле­дует предусмотреть, как оно будет осуществляться, какие меры должны быть приняты, чтобы исключить общения задержанных между собой, и где они будут размещены.

Производство одновременно обысков у нескольких лиц обыч­но представляет собой элемент тактической операции, включающий в себя, помимо обысков, задержания, допросы, очные ставки, другие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия. Для успешного проведения операции обычно создается своеобразный штаб и разрабатывается детальный план операции.

Использование возможностей предъявления для опознания. На

предварительном допросе опознающего, в памяти которого запечат­лелся облик нескольких участников преступления, должны быть детально зафиксированы индивидуальные признаки каждого из них. Чтобы избежать смешения этих признаков, допрос должен быть максимально детализирован, а показания предельно уточнены по­становкой контрольных и уточняющих вопросов. Очевидно, извест­ная вероятность такого смешения все-таки может сохраниться, и по­этому при опознании следователь должен ориентироваться на те признаки личности опознаваемого, принадлежность которых ему, судя по показаниям опознающего, наиболее вероятна.

Предъявление для опознания личности в рассматриваемом нами аспекте существенных особенностей не имеет. Представляет интерес лишь тот случай, когда опознающим является подозреваемый или об­виняемый, а опознаваемым - другой участник преступного сообщества. Если опознающий на допросе дал правдивые показания и высказал на­мерение опознать предъявляемое лицо, с которым он ранее непосред­ственных связей не имел и которое он может опознать лишь по внеш­ним признакам (в противном случае предъявление для опознания ли­шается смысла), то, как правило, опознанный будет категорически отрицать достоверность этого следственного действия. Изменить пози­цию его может побудить лишь последующий допрос и очная ставка с опознающим его лицом.

Если предполагаемый опознающий на допросе заявляет о том, что не помнит того, кого ему хотят предъявить, а следователь убеж­ден в том, что он может, но не желает опознавать, то в некоторых случаях .предъявление для опознания все-таки следует провести. Цель такого действия будет заключаться в том, чтобы получить сви­детельство ложных показаний опознающего, одной из причин кото­рых может быть его соучастие с предъявляемым для опознания ли­цом. Иногда в такой ситуации может произойти так называемое «обратное» опознание: если опознаваемый, который до этого отри­цал свою причастность к расследуемому событию, вдруг решает из­менить свою позицию - это очень редко, но случалось в практике, - то он может заявить опознающему, что тот лжет и что он, опозна­ваемый, хорошо его знает, что они знакомы и т. п. Под влиянием этого может изменить свои показания и опознающий. Вообще же при предъявлении для опознания всегда существует риск, что опо­знающий, дающий правдивые показания, по тем или иным причи­нам может изменить их на ложные, и это необходимо учитывать следователю.

С данной точки зрения представляется предпочтительным осуществлять опознание по фотоизображениям, во время которого опознающий чувствует себя более раскованно.

Информация о преступлении, совершенном организованной группой, может быть получена и при опознании предметов (вещей). Здесь рассмотрим следующие ситуации.

1. Потерпевшему предъявляются для опознания вещи, изъя­тые у подозреваемого. Он опознает лишь часть этих вещей как свои. Другую часть вещей опознает второй потерпевший, бывший жертвой преступления, совершенного в то же время, что и первое, но в ином месте. Результаты этих следственных действий позво­ляют сделать вывод, что поскольку похищенное имущество нахо­дилось у одного лица, то оба преступления могли быть соверше­ны одной и той же группой.

2. Потерпевший опознает только часть вещей как свои, в от­ношении же некоторых остальных дает показания об их владельце, который не был известен следователю. Полученная информация позволяет выявить еще одно или несколько преступлений, в том числе совершенных группой, в которую входил подозреваемый.

3. Лицо, не причастное к преступлению, опознает среди пред­метов, обнаруженных на месте происшествия или у подозреваемого, предметы, принадлежащие иным лицам.

В заключение следует упомянуть о той информации, которая может быть получена с применением технических средств ее фик­сации в процессе оперативно-розыскных мероприятий. Из записи телефонных переговоров можно узнать о составе преступного сооб­щества, замышляемых или совершаемых преступлениях и роли в них - каждого преступника, сроках и местах встреч и т.п.

Результаты негласной фото-, кино- и видеосъемки позволяют получить данные не только об обстоятельствах встреч соучастников, подтвердить наличие связей между ними, но и реально зафиксиро­вать динамику преступного посягательства, действия каждого уча­стника группы, а при задержании получить важные вещественные доказательства совместной преступной деятельности. Установлен­ная ныне законом допустимость всех этих объектов в качестве средств доказывания по делам о групповых преступлениях сущест­венно облегчила этот процесс и расширила его возможности.