ТЕМА 3. Предмет и метод избирательного права
Предмет избирательного права как науки, подотрасли конституционного права и учебной дисциплины. Тенденции развития избирательного права на современном этапе. Государственное регулирование политики в целях обеспечения интересов государства и общества нормами избирательного права.
Проблемы преемственности и новации в реконструкции избирательной системы России. Соотношение понятий «избирательное право» - «избирательное право»; «избирательная система» - «избирательный процесс».Объект и предмет избирательного права. Структурные элементы предмета избирательного права. Узкое и широкое понимание предмета избирательного права. Структура науки, подотрасли и учебной дисциплины «Избирательное право».
Принципы и методы избирательно-правового регулирования. Общие, специальные и частные методы познания в избирательном праве.
Целью изучения данной темы является рассмотрение основных характеристик курса избирательное право как юридической дисциплины, подотрасли конституционного права, ее принципов, методов, их соотношение, структуры науки и учебного предмета, соотношение юридических, политических, социальных и исторических начал в избирательном праве.
Изучив данную тему, студент должен:
знать: основные параметры курса, место и роль избирательного права в системе юридических наук как подотрасли конституционного права о предмете, общих, специальных и частных методах познания в избирательном праве;
уметь: определять природу основных избирательно-правовых явлений; соотносить их и правильно применять; правильно определять виды общественных отношений, которые входят в предмет избирательного права;
приобрести навыки: анализа электрально-правовых явлений, методов исследования, основных параметров предмета избиратель-
38
ного права; давать характеристики его особенностей; ориентации в важнейших школах, направлениях и авторских позициях исследователей проблем предмета избирательного права.
Акцентировать внимание на следующих понятиях: избирательное право - избирательное право; избирательная система - избирательный процесс, подотрасль права, правовой институт, методология, методика и метод правового регулирования, референдум- ное право, императивный мандат, институт отзыва депутатов.
По мнению ряда авторов: С.Д. Князева, Ю.А. Дмитриева, В.Б. Ис- раеляна, - объект правового регулирования является специфическим, выступает обособленным комплексом общественных отношений, нуждающимся в системном правовом обеспечении. Объект представляется более широким фактическим явлением, нежели предмет, являющийся частью объекта и охватывающий собой то, что должно подвергаться регуляции нормами права[45]. С данной позицией стоит согласиться, поскольку понятие объекта включает и общие, и родовые, и видовые, и непосредственные отношения, на которые воздействуют нормы избирательного права. В то же время предмет правового регулирования охватывает определенную часть общественных отношений, на которые оказывают регулятивное воздействие нормы избирательного законодательства.
Давая определение предмета правового регулирования, Ю.А. Дмитриев и В.Б. Исраелян отмечают, что он представляет собой совокупность общественных отношений, опосредующих осуществление и защиту права граждан (в установленных законом случаях - иностранцев) избирать и быть избранным в органы государственной власти и органы местного самоуправления и процедуру реализации этого права в процессе организации и проведения выборов в межвыборный период[46].
Необходимо отметить, что такое определение предмета избирательного права было дано еще раннее С. Д. Князевым[47]. Как видим, такое понимание предмета избирательного права является комплексным, включает материальные и процессуальные нормы. Однако из этого определения выпадает указание на выбор высших должностных лиц (Президента РФ, мэров городов, глав муниципальных образований, до недавнего времени и глав администраций субъектов Российской Федерации).
В этом плане пробел восполняется В.В. Пылиным, который называет составным элементом понятия избирательного права право быть избранным на выборные должности государственной исполнительной власти и местного самоуправления[48]. Правда, с автором нельзя согласится, что нормами, избирательного права регулируются отношения, связанные с правами граждан быть избранными на выборные должности мировых судей[49]. Эти выборы регулируются правовыми нормами не входящими в предмет избирательного права и составляющими предмет судейского права.Необходимо уточнить соотношение понятий «избирательное право» и «электоральное право». Нельзя упрощать анализ данного соотношения, поскольку это не только ведет к определенным правовым последствиям в определении предмета, но и обусловливает взаимосвязи с другими институтами политической системы, а также является основой типологии и классификации современных избирательных систем.
Понятие «избирательное право» не является простым переводом с английского «electoral law», поскольку предметом «electoral law» является весь спектр выборных отношений, которые могут иметь место в обществе, начиная от выборов в коммунальные и корпоративные союзы и заканчивая выборами в государственные представительные органы, а также выборами высших должностных лиц различного уровня в органы представительной, исполнительной и судебной власти, независимо от форм, принципов, методов, способов и систем, по которым проводятся такие выборы. Именно на основе такого широкого спектра выборных отношений принято классифицировать современные избирательные системы. Кроме этого, понятие «electoral law» зиждится на более высоком уровне культуры электоральных предпочтений, на основе вековых традиций мировой избирательной культуры. Что касается понятия «избирательное право», то здесь мы наблюдаем менее выраженную электоральную мотивацию различных групп избирателей, менее структурированных по электоральным предпочтениям, с явным выраженным аполитизмом больших масс избирателей, преобладанием случайной факторности выбора и аномальности голосования.
Предметом избирательного права является совокупность норм, регулирующих значительно более узкий спектр общественных отношений, связанных только с формированием некоторых представительных органов государственной власти и местного самоуправления. В этом плане не представляется возможным согласиться с С.Д. Князевым, который отмечает, что избирательное право является универсальным регулятором, распространяется на проведение выборов любого вида и уровня и имеет предметом своего специфически юридического воздействия весь спектр избирательных отношений, опосредующих любые избирательные кампании в той мере, в какой это объективно необходимо в интересах обеспечения гражданского доверия выборным политическим институтам, придания легитимного характера механизму их формирования и функционирования1. В такой широкой трактовке данное заявление не только упрощает проблему, но и порождает ошибочные представления о реализации потенциала избирательного права.
Мы уже не говорим о том, что различные выборные процедуры в коммерческих структурах, в государственных учреждениях, например, выборы ученого совета в университетах и т.д., регулируются не нормами избирательного права, а нормами корпоративными, закрепленными в уставах предприятий и других юридических лиц или в отдельных положениях о выборах, которые не входят в предмет избирательного права. Но не регулируется нормами избирательного права и значительный спектр отношений, связанных с политическими выборами и голосованием: процессы голосования в Госдуме по кандидатуре Председателя правительства, председателя Госдумы, председателя Счетной Палаты, Центробанка; голосование по кандидатурам судей высших судебных органов, Генерального прокурора в Совете Федера-
ции. Они регулируются нормами, закрепленными в регламентах этих учреждений, как и голосование по кандидатурам членов Центральной избирательной комиссии, что остается за предметом избирательного права. Только частично регулируются нормами избирательного права выборы Председателя Центризбиркома.
В связи с этим стоит обратить внимание на категорию «выборное право». Она еще недостаточно разработана в нашей литературе и по ней имеются различные суждения. В соотношении категорий «избирательное право» - «выборное право», часть исследователей отдают предпочтение последней, утверждая, что оно по своему содержанию шире, чем традиционно понимаемое избирательное право. Так, например, А.А. Югов отмечает, что выборное право имеет предметом своего регулирования не только избрание коллегиальных представительных и монопредставительных (в составе одного лица) выборных органов государственной власти и местного самоуправления, но и формирование избирательных комиссий, выборы постоянно действующих органов общественной самодеятельности, а также создание любых других органов народного представительства путем проведения демократического голосования избирателей[50].
Данное положение встречает возражение С.Д. Князева, который отмечает, что избирательное право распространяет свое влияние на отношения, складывающиеся за рамками выборов, и на этом основании, по мнению исследователя, правильнее было бы говорить о том, что выборное право составляет лишь часть (хотя и основную) современного российского избирательного права2.
Представляется, что здесь оба исследователя правы по-своему. Во-первых, категории «выборное право» и «избирательное право» - действительно не совпадающие понятия, хотя и не противостоящие. Во-вторых, если такая категория, как выборное право, приживется в нашей литературе и законодательстве, то она действительно будет охватывать более широкий спектр отношений, связанных с выборами, о чем пишет А.А. Югов. Но прав и С.Д. Князев, указывая, что нормами избирательного права регулируются отношения, которые складываются и за рамками выборов, и в этом плане категория «избирательное право» более широкая.
Здесь стоит отметить и следующее: категория «выборное право» не является легитимной и дефинитивно не закреплена в законодательстве в отличие от категории «избирательное право», она существует только в исследовательской литературе.
Но, безусловно, потенциально эта категория может регулятивно воздействовать на более широкий спектр выборных отношений, в отличие от категории избирательного права, которая всегда будет ограничена действиями по защите избирательных прав и регулятивным воздействием на отношения, связанные с выборами, а также с формированием представительных органов (должностных лиц) государственной власти и местного самоуправления.В этом плане потенциал института выборного права гораздо шире, поскольку он связан с формированием любых структур, выражающих потенциал народного представительства, а в перспективе может распространить свое действие на формирование различных органов в корпоративных структурах и приблизится к спектру отношений регулируемых электоральным правом в смысле его функционирования в рамках мировой избирательной культуры. Но для этого придется создавать «свое» выборное законодательство, что вряд ли реально в российских условиях. К тому же создание такого выборного законодательства на основе предмета и метода правового регулирования приведет к значительному дублированию норм избирательного законодательства и к предметной путанице понятий «выборное право» - «избирательное право» - «избирательное право». Поэтому предмет избирательного права нужно рассматривать и в узком смысле, как это принято у многих исследователей сейчас (по факту), и в более широком смысле, включая в него отношения, связанные с проведением референдума, институтом отзыва депутатов и должностных лиц, а также включением новых электоральных отношений.
Следует отметить, что в предмете избирательного права значительно заужен спектр отношений, связанных с выборами представительных органов власти и высших должностных лиц различных уровней государственного управления и самоуправления. Причем на сегодняшний день является приоритетней эта тенденция дальнейшего сужения данного спектра выборных отношений.
43
Так, в 1993 году на федеральном уровне нормами избирательного права регулировались выборы:
1. депутатов Государственной Думы;
2. депутатов Совета Федерации1;
3. Президента Российской Федерации;
на уровне субъектов Федерации:
1. выборы членов законодательных собраний;
2. выборы Глав администраций субъектов Российской Федерации;
на уровне местного самоуправления:
1. членов (депутатов, советников) представительных органов местного самоуправления;
2. глав муниципальных образований;
3. мэров городов;
4. руководителей районных управ2.
Сейчас ситуация значительно изменилась. Из предмета избирательного права выведены отношения, связанные: на федеральном уровне с формированием Совета Федерации; на уровне субъектов Российской Федерации с формированием губернаторского корпуса3; на уровне местного самоуправления с формированием корпуса руководителей районных управ4, частично глав муниципальных образований. В перспективе не исключается отказ от выборов мэров городов, и введения института назначения мэров городов главами администраций субъектов Российской Федерации. Исследователи часто указывают на то, что выборный потенциал на уровне местного самоуправления мог бы быть гораздо больше. Так ряд авторов отмечали, что муниципальное избирательное право повсеместно работало
1 Как известно, члены Совета Федерации первого созыва (1993-1995 гг.) назывались депутатами.
2 В Москве частично.
3 Федеральный закон от 11 декабря 2004 года № 159-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и в Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» / / Российская газета. - 2004. - 15 дек.
4 Это касается, в основном, Москвы.
44 только на формирование представительных органов местного самоуправления и избрание глав муниципальных образований (глав администраций)1. С.Д. Князев писал: «Думается, что электоральные отношения, как предмет российского избирательного права на муниципальном уровне вполне могут иметь расширительное понимание и применение уже при существующем законодательстве о выборах»[51]. К сожалению, глубокому замечанию автора не суждено было сбыться в последующее время, и под сомнением в ближайшей перспективе, поскольку коррективы внесенные в избирательное и муниципальное законодательство не исключают институт назначения глав муниципальных образований.
Таким образом, налицо тенденция значительного сокращения спектра общественных отношений, регулируемого нормами избирательного права.
Действующее избирательное законодательство не содержит исчерпывающего перечня видов выборов в Российской Федерации и тем самым оставляет открытым вопрос о возможных масштабах использования данного демократического института[52], что конечно, не может не вызвать определенного затруднения в определении предмета избирательного права и его насыщенности, порождает противоречивые подходы и оценки исследователей.
Вначале стоит отметить, что, фактически, всеми исследователями не отрицается, что предметом избирательного права является совокупность норм, юридических правил, которые регламентируют участие граждан в формировании представительных государственных и муниципальных органов и выборов высших должностных лиц различных уровней управления. И в этом качестве выборы представляют социальную ценность, выступая демократической самоорганизацией гражданского общества, реальным механизмом воспроизводства представительных органов власти и коррекции политической системы страны.
Следующей важнейшей составной частью предмета избирательного права являются избирательные права граждан, их реализация и защита[53]. И в этом плане, как отмечает С.Д. Князев, предмет избирательного права целесообразно характеризовать сквозь призму электоральных отношений, складывающихся как на межличностном уровне, так и на уровне социализации выборных институтов государственной и муниципальной власти[54].
Сейчас в литературе считается общепринятым, что предметом избирательного права являются нормы избирательного права, которые не только регулируют отношения, опосредующие организацию и проведение непосредственно выборов, но и регулируют отношения в межвыборный период, т.е. вне временных интервалов избирательного процесса. С этим вполне можно согласиться, особенно с введением Конституции Российской Федерации 1993 года, когда на ее основе стала формироваться система избирательной власти, функционирование которой носит постоянный характер вне зависимости от циклов избирательных процессов и избирательных кампаний в целом. В меньшей степени это относилось к предшествующим этапам развития нашего общества, в том числе к ее советскому периоду, когда выборы носили совмещенный характер, т.е. проводились в одно время во все органы местной, республиканской власти и отдельно на союзном уровне. Комиссии, организующие выборы, работали на непостоянной основе и создавались на период избирательных кампаний в широком смысле слова. Поэтому налицо был довольно продолжительный межвыборный период. Но, справедливости ради, стоит отметить, что и в этот период отдельные отношения регулировались нормами избирательного права, которые реали- зовывались, правда, не субъектами избирательных правоотношений, а представительными и исполнительными органами СССР и республиканских властей.
Сейчас, в условиях избирательной интенсификации отношений, развития демократических институтов сюда входит регулирование отношений связанных с бесперебойным функционированием как всей системы избирательной власти в целом, так и ее отдельных институтов, работающих на постоянной профессиональной основе.
Кроме того, если проследить выборный процесс в масштабе всей страны, то он имеет непрерывный характер, каждый год у нас проходит на различных уровнях множество избирательных кампаний, в которых задействованы десятки тысяч избирательных комиссий и миллионы избирателей[55].
В этом плане нельзя согласиться с распространенным мнением, что эти отношения, складывающиеся в межвыборный период, имеют «вспомогательный характер в инфраструктуре социальных институтов, замыкающих на механизм их осуществления»[56]. Правда, А.В. Зиновьев и И.С. Поляшева, также отмечая «вспомогательный характер» этих общественных отношений, указывают, что это не дает оснований недооценивать их значение[57]. Даже такая оценка данных отношений является явно заниженной. Как видим из уже перечисленных факторов, они выступают органической частью единой системы избирательной власти обеспечивающей непрерывную ротацию властных органов и постоянную реализацию избирательных прав граждан.
Не совсем однозначными являются позиции исследователей по введению в предмет избирательного права норм, регулирующих общественные отношения, связанные с проведением референдума. Так, например Д.Б. Катков, Е.В. Корчиго, С.Д. Князев, Ю.А. Дмитриев, В.Б. Исраелян считают, что нормы, регулирующие проведение референдума, не входят в предмет избирательного права, в силу того, что они являются разными по целевому назначению формами непосредственной демократии, не связанными с избранием лиц, к тому же не являются срочными и обязательными, а целиком зависят от определенных законом субъектов инициативы проведения референдума[58].
Разные целевые установки не отрицает и С.А. Авакьян, считая референдум смежным конституционно-правовым институтом, который отличается от избирательного права по своим целям, но, тем не менее, он отмечает, что по процедурам эти институты сходны, поскольку в каждом случае происходит голосование, и оно сопровождается аналогичными мероприятиями по подготовке и проведению
голосования. Отсюда, считает автор, возможно объединение норм, посвященных этим самостоятельным конституционно-правовым институтам в одних источниках избирательного права[59].
Группа исследователей: С.Н. Кухтик, А.В. Зиновев, В.И. Лысенко, И.С. Поляшева, - традиционно относят отношения, связанные с референдумом, к предмету избирательного права. Так, допустим, В.И. Лысенко, еще в середине 90-х годов, не без основания отмечал, что власть народа реализуется в избирательном процессе посредством организации и проведения референдума и выборов и является исходной точкой для становления избирательного права[60].
Наиболее последовательное несогласие с данной точкой зрения мы находим в исследовательских позициях С.Д. Князева. Ну, во- первых, автор не отрицая «сходство процедуры организации и проведения выборов и референдума», считает его «технологическим» и не видит в этом «убедительного доказательства в пользу объединения выборов и референдума» в единый по своей природе объект правового регулирования, поскольку выборы и референдум имеют различные основания, цели и юридические последствия, а также различные методы правовой регламентации избирательных прав граждан и их права на участие в референдуме и тех юридических ограничений, которые установлены применительно к избирательным правам и праву на участие в референдуме. Отсюда, делает вывод автор, отнесение референдума к числу институтов избирательного права и процесса выглядит неубедительно, не способствует его восприятию в качестве совершенно самостоятельного3.
Безусловно, данные позиции автора носят позитивный характер, и способствую более глубокому познанию предмета избирательного права и предмета правового регулирования т.н. референ- думного права. Но согласиться с их резким противопоставлением нельзя. Избирательное право, по нашему мнению, является подотраслью конституционного права, которая состоит из обособленных видовых отношений, сгруппированных в правовые институты и в этом качестве представленных в данной подотрасли. Естественно, каждый институт, представленный в подотрасли, имеет свою предметную сферу, свои основания, цели, юридические последствия, особенности методов правовой регламентации, систему юридических свобод и ограничений, иначе было бы невозможно его отграничить от ряда других родственных институтов.
Если проследить факторы, на которые указывает С.Д. Князев, то мы не увидим, что они выводят за рамки правового пространства подотрасли избирательного права. Неслучайно законодатель последовательно в 1997[61], 19992 и 2002 году[62] объединяет нормы избирательного и референдумного права в один федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации».
Правда, и здесь С.Д. Князев отмечает: «Но это вовсе не означает, что избирательное право под давлением федеральных законодателей поглотило собой нормы, посвященные референдуму»[63]. Обращает на себя внимание формулировка автора о «поглощении», да тем более «под давлением федеральных законодателей». Во-первых, никому из законодателей не приходило в голову, работая над столь важным законом, поглощать нормы права, посвященные референдуму, это было бы невозможно сделать и при желании. Во-вторых, закон разрабатывался и инициировался самой Центральной избирательной комиссией, которая проделала значительный объем аналитической и изыскательской работы, привлекая к этому ведущих ученых страны. Нельзя согласиться и с таким заявлением автора, что избирательное право и законодательство о выборах не находятся в отношениях жесткой зависимости и соподчинения, вследствие чего нельзя механически проводить параллели между ними и связывать содержание избирательного права с формой опосредующего его за- конодательства[64].
Затрагиваемая проблема соотношения права (избирательного права) и законодательства о выборах - проблема более сложная, и утверждением, что они «не находятся в отношениях жесткой зависимости и соподчинения», ее не решить, если вообще данные катего-
рии могут способствовать ее решению. А утверждение, что нельзя связывать содержание избирательного права с формой опосредующего его законодательства (законодательства о выборах), достаточно спорно. Во всяком случае, нельзя утверждать, что содержание права «бестелесно». Без формы невозможно придать правовому содержанию юридической силы и осуществлять правовые регламентации. И неслучайно в теории права содержание и форма права рассматриваются в органическом единстве. Другой вопрос, насколько законодательство о выборах является опосредующей формой по отношению к избирательному законодательству. На этот счет имеются различные точки зрения, как показывает сам автор1, но в любом случае, значительная часть законодательства о выборах выступает не опосредующей формой избирательного права, а его органической частью.
Несколько упрощенно понимать проблему соотношения избирательного законодательства и законодательства о референдумах через количество принятых актов на федеральном уровне и на уровне субъектов Федерации, на дифференцированной или объединенной основе. Так, по утверждению С.Д. Князева, обращает на себя внимание тот факт, что практически во всех субъектах Российской Федерации законодательное регулирование избирательных прав и права на участие в референдуме осуществляется на дифференцированной основе2. Представляется, что такое утверждение автора не подкреплено фактами, и в любом случае его нельзя рассматривать в абсолютной формулировке, поскольку, по замечанию С.А. Авакьяна, десятки субъектов РФ вместо нескольких избирательных законов по различным видам выборов приняли избирательные кодексы, объединив нормы этих законов по схеме: общие принципы и правила применительно ко всем видам выборов. Более того, отмечает автор, именуя кодекс избирательным, в ряде субъектов в него включили нормы, посвященные всем видам голосований, т.е. не только выборам, но и референдумам, а также отзыву депутатов и выборных должностных лиц в данном субъекте РФ3.
Стоит добавить, что в этом плане вряд ли найдется исследователь, который, например, выведет отдельно принятый Федеральный
1 Там же. - С. 19.
2 Князев С.Д. Указ. соч. - С. 25-26.
3 Авакьян С.А. Указ. соч. - С. 62.
50 конституционный закон «О референдуме в Российской Федерации» из состава избирательного законодательства.
Говоря о негативных последствиях, к которым может привести нивелирование отличий между законодательством о выборах и законодательством о референдуме, С.Д. Князев опирается на мнение А.Е. Постникова, отметившего в своей диссертации, что вопросы референдума должны быть содержательно отделены от вопросов избирательного права таким образом, чтобы референдум не мог быть использован в качестве замены для проведения свободных демократических выборов1.
Конечно, вопросы референдума должны быть содержательно отделены от избирательного права, но в качестве правового института подотрасли избирательного права, наравне с другими правовыми институтами этой подотрасли. А подмена норм одного правового института нормами других правовых институтов может привести к негативным результатам.
Неоднозначными являются в литературе и позиции исследователей по включению в предмет избирательного права института отзыва депутатов и выборных представителей муниципальной власти, т.н. «отзывного права». Собственно, раннее обозначенные позиции по вопросу включения референдума в предмет избирательного права, сохраняются и здесь. Так, например, положительно этот вопрос решается в исследованиях А.В. Зиновьева, И.С. Поляшевой, противоположную позицию занимают С.Д. Князев, Ю.А. Дмитриев, В.Б. Ис- раелян, некоторые исследователи, отмечая самостоятельный характер данных институтов, считают возможным объединение норм в одних источниках избирательного права (С.А. Авакьян). Автору учебника более импонирует в этом вопросе точка зрения А.В. Зиновьева, И.С. Поляшевой[65].
Если попытаться все-таки определить предмет избирательного права, то следует отметить, что это совокупность правовых норм регулирующих отношения, связанные с формированием и постоянной
ротацией властных структур, созданных на основе непосредственного волеизъявления граждан, регламентирующих организацию и порядок проведения выборов в представительные органы государственной власти и местного самоуправления, выбора на различных уровнях высших должностных лиц, проведения референдумов, отзыва депутатов и должностных лиц, избранных в результате всеобщих выборов, гарантирующих реализацию и защиту конституционных прав граждан избирать и быть избранными во властные структуры государства и местного самоуправления, обеспечивающих постоянное и бесперебойное функционирование избирательной власти в стране.
Вместе с тем, как уже отмечалось, законодатель не дал исчерпывающего перечня видов выборов в Российской Федерации и тем самым оставил открытым вопрос о возможных масштабах использования данного демократического института[66]. Пока, начиная с декабря 1995 года[67], мы видим постоянное сужение круга общественных отношений регулирующихся нормами избирательного права, особенно это тенденция проявилась с декабря 2004 года[68] и продолжает усиливаться в наши дни4. Значительный массив норм избирательного права остается незадейственным, превращаясь в так называемые «мертвые нормы», в частности нормы, регулирующие проведение референдума на федеральном уровне. По сути, еще не было ни одного референдума на федеральном уровне по Конституции Российской Федерации 1993 года, не предвидится проведение референдумов и в ближайшей перспективе. За всю историю российской государственности было проведено только четыре референдума: один, союзный, в марте 1991 года и три российских: в марте 1991 года и в апреле и декабре 1993 года. Мало используется эта форма непосредственной демократии и на уровне субъектов РФ, а также на местном уровне. Правда, в последнее время, получают развитие региональные референдумы по объединению субъектов Российской Федерации: один в 2004 и два в 2005 году, но, как представляется, их потенциал имеет естественные ограничения и во многом обусловлен направленностью руководства страны на укрупнение субъектов федерации, а не является результатом непосредственной инициативы самого народа.
Не получает развития и практика отзыва депутатов и должностных лиц, но и само наличие такого института в системе непосредственной демократии, вопреки отдельным устоявшимся мнениям, мы расцениваем как ограничительный фактор нашей демократии.
В каких направлениях могут развиваться содержательные характеристики предмета избирательного права? Здесь мы полностью солидарны с С. Д. Князевым, который выделил ряд направлений[69].
1. Изменение социального масштаба применения законодательства о выборах, которое может произойти за счет появления новых и отказа от существующих выборных органов и должностных лиц, как на федеральном так и на региональном уровнях.
2. Обогащение предмета избирательного права Российской Федерации возможно посредством включения в число юридически значимых участников избирательных отношений новых, не известных действующему законодательству субъектов, в том числе и иностранцев.
Здесь необходимо сделать пояснение. Дело в том, что Конституция РФ наделяет избирательными правами именно граждан Российской Федерации, а не иностранцев и лиц без гражданства. Однако законом «Об основных гарантиях избирательных прав граждан» 2002 года отдельной категории иностранцев, постоянно проживающих на территории муниципального образования, в котором проводятся выборы, в соответствии с международным договором РФ предоставляются избирательные права, т.е. они имеют право на участие в выборах (активное избирательное право) в органы местного само-
управления и местном референдуме (п. 3 ст. 17), а в соответствии с п. 10 ст. 4 они наделяются и пассивным избирательным правом - правом быть избранными в органы местного самоуправления, участвовать в иных избирательных действиях на тех же условиях, что и граждане России.
Интересно, что наделение иностранцев избирательными правами было характерно уже для первых лет советской власти. Так, например, иностранцы, получившие «все политические права российских граждан» по первой Конституции 1918 г. (ст. 20), хотя и не вступившие в число российских граждан, наделялись активным и пассивным избирательным правом (прим. 2 ст. 64), но это относилось к так называемым иностранцам, проживающим на территории Российской Федерации, «принадлежащим к рабочему классу или не пользующемуся чужим трудом крестьянству» (ст. 20)1. Данная норма подтверждалась и Инструкцией о выборах 1934 г. (ст. 7). Но этой статьей значительно расширялся субъектный круг иностранцев, которым могли быть предоставлены избирательные права. К ним относились иностранные граждане из категории служащих, специалистов и инженерно-технического персонала. Правда, законодатель вводит при этом как квалифицирующий признак лояльности, т.е. если в отношении этих категорий иностранных граждан «имеются достаточные доказательства полной лояльности по отношению к советской власти» (ст. 7).
Но на территории СССР проживали и иностранцы, которые не относились к трудовой категории и соответственно не наделялись активным и пассивным избирательным правом. Некоторая часть из них занималась предпринимательской деятельностью, в том числе и с использованием наемного труда. Эта категория иностранцев, безусловно, подпадала под основания лишения избирательных прав. Однако в их отношении Инструкцией о выборах в Советы в 19341935 гг. данные основания не применялись и иностранцы не вносились в списки лишенных избирательных прав (ст. 10).
Нормы о наделении иностранцев избирательными правами не были включены в Конституцию СССР 1936 года (гл. XI) и Конститу-
1 Право предоставлять политические права иностранцам, в т.ч. и избирательные, были делегированы Конституцией РСФСР 1918 года местным Советам. Более того, местным Советам в соответствии со ст. 20 предоставлялось право «без всяких затруднительных формальностей» передовать иностранцам и права российского гражданства.
54 цию РСФСР 1937 года (гл. XII)1, а также в последующие Конституции[70]. В Положениях о выборах, начиная с 1937 года, была статья, по которой лица, проживающие на территории СССР и не являющиеся гражданами СССР, а состоящие в гражданстве или подданстве иностранных государств, не имеют права принимать участие в выборах и быть избранными (ст. 9)3.
Как известно, и ныне действующая Конституция РФ не наделяет иностранцев избирательными правами. Однако уже в 1997 году в Федеральном законе «Об основных гарантиях избирательных прав граждан»4 в п. 4 ст. 18 появилась новелла о включение иностранных граждан, достигших 18 лет, постоянно или преимущественно проживающих на территории муниципального образования[71], в списки избирателей для участия в выборах в органы местного самоуправления или для участия в местном референдуме. Данная норма сохранилась и в действующем законе6, более того, в нем расширены избирательные права иностранцев до уровня пассивных избирательных прав.
Но вместе с тем остается неразрешенной проблема соответствия данных норм норме Конституции РФ, наделяющей избирательными правами только граждан Российской Федерации (ч. 2 ст. 32). В этой ситуации требуется или вносить изменения в ст. 32 Конституции РФ, или дезавуировать соответствующие нормы в Федеральном законе «Об основных гарантиях избирательных прав граждан» и других нормативных актах.
3. Включение в предмет избирательного права формирование новых, представительных институтов власти, например, формирование Конституционного Собрания, возвращение к формированию
Совета Федерации Федерального Собрания России на выборной основе путем всеобщего непосредственного голосования, а также к возвращению модели выборности глав администрации субъектов Российской Федерации.
4. Введение в предмет избирательного права норм регулирующих межгосударственные отношения по формированию некоторых представительных органов, допустим Союзного государства Российской Федерации и Республики Беларусь или Евразийского Сообщества при более развитых его интеграционных началах.
5. Расширение спектра избирательных отношений на уровне местного самоуправления, поскольку сегодня, как уже отмечалось, муниципальное избирательное право повсеместно работает только на формирование представительных органов власти местного самоуправления и в какой-то степени избрание глав муниципальных об- разований1, хотя авторы уже высказывались за избрание еще и должностных лиц, осуществляющих исполнительно-распорядительную деятельность, в том числе в отдельных сферах2.
С другой стороны и слишком расширительное толкование предмета избирательного права по спектру общественных отношений связанных с выборными процедурами, например, сельских старост (администраций) на сельских сходах, собраниях сегодня преждевременно вводить в предмет избирательного права, поскольку это совершенно иные выборы3, не связанные с реализацией всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании и обеспечении установленных законом гарантий избирательных прав граждан4. В целом это правильно, исходя из современных принципов определения предмета избирательного права, но в перспективе, расширение спектра избирательных правоотношений можно не ограничивать только принципами всеобщего избирательного права, но для этого надо поменять подходы законодателя, определяющие природу избирательного права и, естественно, вносить коррективы в предмет и методы правового регулирования.
1 Васильев В.И. Местное самоуправление. - М., 1999. - С. 277; Конституционное право России / Под ред. А.С. Прудникова, В.И. Авсеенко. - Указ. соч. - С. 658.
2 Боцдарь Н.С., Авсеенко В.И., Бочаров С.Н. Муниципальное право Российской Федерации: Учебник для вузов / Под ред. проф. Н.С. Бондаря. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2003. - С. 332.
3 Васильев В.И. Местное самоуправление. - М., 1999. - С. 306.
4 Князев С.Д. Указ. соч. - С. 15.
56
6. Значительным резервом для развития предмета избирательного права является совершенствование института юридической ответственности за нарушение избирательных прав и установленного порядка выборов. Как отмечал В.В. Игнатенко, достигаться это может как за счет внутренних резервов избирательного права, так и путем совершенствования уголовного и административно-деликтного законодательства, более качественного сопряжения институтов уголовной и административной ответственности с охраняемыми ими электоральными отношениями[72]. Здесь стоит отметить, что традиционно объектом исследования была уголовная и административная ответственность за нарушение избирательных прав и установленного порядка выборов. Вместе с тем, уточняя видовые характеристики юридической ответственности, мы отмечаем необходимость расширения ее видового спектра до конституционной, дисциплинарной, имущественной, процессуальной и международной ответственности за нарушение избирательных прав. В последние 10-15 лет, например, активно разрабатываются проблемы конституционной и отчасти процессуальной ответственности. Но уже сейчас необходимо ставить вопросы и о других видах ответственности.
Стоит обратить внимание на замечание исследователей, что избирательное право выступает «зоной тяготения» для различных по своей природе, а также по методам и механизму их юридической регламентации отношений[73]. Они притягивают к себе находящиеся в пограничных плоскостях правового регулирования вопросы, например, защиты электоральных прав и свобод граждан и ответственности за их нарушение[74]. Правда, как отмечал в связи с этим С.Д. Князев, данная группа общественных отношений находится в своеобразном «двойном подчинении» избирательному праву как комплексному юридическому образованию и базовым правовым отраслям, поэтому данное обстоятельство не дает оснований говорить об изъятии соответствующих отношений из области регулирования их
«базовыми правовыми отраслями» и усложняет юридический механизм их корреляции и интеграции[75].
Замечание действительно важное, характеризующее юридическую природу данных отношений. В связи с этим стоит отметить, что в истории российской государственности и права мы действительно наблюдали различные подходы, когда нормы, устанавливающие уголовную и административную ответственность и соответствующие составы правонарушений, вводились в избирательные акты[76] или в этих актах давались основания ответственности, а санкции за них предусматривались в соответствующих нормах базовых отраслей права[77].
Вместе с тем изменение предмета современного российского избирательного права своей первоосновой может иметь естественное развитие опосредующих электоральные институты социальных связей, опирающихся на постепенно формируемые традиции и привычки поведения на выборах, а не только и не столько на юридико- техническое совершенствование конструкций правового регулирования избирательных отношений[78]. К сожалению, с 2001 года мы наблюдаем радикальные изменения, которые постоянно вносит законодатель в избирательную систему, менее всего ориентируясь на ее естественно-правовые основы, традиции, обычаи и ментальность российских граждан. Насколько такие «революционные скачки» будут способствовать совершенствованию российской государственности, ее управляемости - вопрос еще остается открытым, но в плане развития демократических основ гражданского общества есть определенные проблемы, которые сейчас невозможно осмыслить и дать ответы.
Система принципов той или иной науки предопределяет метод ее исследования. Некоторые авторы при этом считают, что лучше говорить о методах правового регулирования, а не о методах права1. Вместе с тем, в отечественной юридической науке отсутствует единство мнений по вопросу о методе правового регулирования и его значении для структурирования российской системы права2.
Рассматривая методы как способы реализации предмета избирательного права, мы отмечаем, что сейчас наметился отход к рассмотрению данной проблемы только через характеристику одного универсального метода диалектического и исторического материализма, определявшего мировоззренческие позиции исследователя в советский период, являвшегося конкретизацией общеметодологического, общефилософского материалистического метода применительно к предмету данной науки.
Сейчас позиции многих исследователей выражают отход от такого механистического подхода к данной проблеме.
Как известно, само слово «метод» греческого происхождения (шеіодо8 - путь исследования). Так древние греки обозначали путь исследования космоса, затем это понятие стало рассматриваться в более широком, универсальном значении, как способ построения и обоснования системы знаний, способ реализации предмета науки. Отметим, что к такому емкому понятию, как предмет науки, недостаточно подходить с мерками одного метода. Чтобы исследовать содержание избирательно-правовых явлений, необходимо использовать всю совокупность методов исследования, характерных и для других наук. Хотя мы не отрицаем, что в конкретном исследовании могут быть приоритетными те или другие методы. Сошлемся на подход к данной проблеме одного из историков права. М.Ф. Влади- мирский-Буданов, который немало страниц в своих исследованиях посвятил проблемам избирательного права, в том числе сущности народного представительства, непосредственной демократии, формированию представительных органов власти, в том числе и выборам на земские соборы в ХУІ-ХУІІ веках, выделял три метода, которыми может осуществляться изучение права: догматический, философский и исторический3.
1 Авакьян С.А. Конституционное право России: Учебный курс: В 2 т. - Т. 1 - М.: Юрист, 2005. - С. 55.
2 Князев С.Д. Указ. соч. - С. 31.
3 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. - Ростов-н/Д., 1995 - С. 31.
59
Причем, отмечает автор, до XVIII в. господствовал догматический метод изучения преимущественно римского права (как действующего) в Западной Европе. Затем попытки совершенствования права (установить лучшие правовые нормы a priori путем философских построений) привели к приоритету философского метода, впрочем, как отмечает автор, это не только способствовало «улучшению права», но и принесло «значительный вред» (внушив мысль о возможности произвольно устраивать правовую жизнь посредством новых законов)[79]. Поэтому в дальнейшем развитии приоритет отдается историческому методу, который был отшлифован в Германии исторической школой правоведения (Савиньи и др.). Но утверждение этого метода как «единственного, истинного» также имело отрицательные последствия, которые привели к реакционному направлению, стремлению возвратить формы права, «уже прожитые исторически» и к «предпочтению национальных, хотя бы и несовершенных, форм права всяким другим»[80]. Как выход из положения Владимир- ский-Буданов предлагал развивать историко-сравнительный метод в изучении права.
Сегодняшний этап развития науки избирательного права позволяет судить о методе, даже употребляя понятие в единственном числе, как о совокупности способов и приемов исследования, с помощью которых осуществляется познание предмета науки (совокупности правовых приемов воздействия на общественные отношения)[81]. Специфика заключается в конкретном содержании теоретических выводов и положений, которые отражают сущностно-содержатель- ные характеристики предмета, за пределами которых специфика, основанная на определенной совокупности методов, теряет свое значение. Здесь стоит указать на позицию С.А. Авакьяна, который, касаясь данной проблемы, отметил, что не видит перспективы в выявлении какого-то генерального метода, являющегося определяющей характеристикой той или иной отрасли права. Если по предмету отрасли права различать не сложно, то по методам регулирования - трудно, поскольку почти все отрасли права пользуются одними и теми же методами, только со своей спецификой. Более определенно, на наш взгляд, видеть общие методы правового регулирования, характерные для права в целом, и особенности их проявления в соответствующей отрасли права[82].
Такая точка зрения поддерживается рядом исследователей, например В.Д. Сорокиным, который отмечает высокую универсальность метода правового регулирования, осуществляемого посредством дозволения, предписания и запрета, составляющих сущность единого метода правового регулирования, а отраслевая дифференциация проявляется лишь в наборе (комбинации) этих приемов[83]. Таким образом, при данной постановке вопроса исключается наличие определенного отраслевого метода правового регулирования, который совместно с предметом правового регулирования выступал бы критерием дифференциации права по отраслям, как это было заведено с времен кодификации М.М. Сперанского.
Однако в литературе имеются и другие, противоположные точки зрения, которые не свидетельствуют об отсутствии у правовых отраслей собственных, не тождественных различным модификациям единого метода правового регулирования3. Так, например, авторы фундаментального исследования по проблемам общей теории права и государства под редакцией В.С. Нерсесянца подчеркивают, что разделение права на отрасли, институты, иные структурные элементы по предмету и методу регулирования представляют собой основную, главную юридическую структуру предметной дифференциации права и законодательства[84].
Еще раннее подобные позиции занимали ряд исследователей. Так, например, Л.С. Явич отмечал, что для дифференцирования правовой системы на автономные отрасли важно не всякое подразделение общественных отношений, а лишь то, которое влечет за собой образование специфических методов регулирования. Так и для конструирования отраслевого юридического метода следует исключить произвольный набор приемов и способов воздействия права на общественные отношения, нивелирующие различия между отдельными отраслями права[85].
Касаясь этой проблемы, С.С. Алексеев уточнял, что при этом метод отличается известной замкнутостью, своего рода суверенностью и неприменимостью к отношениям, регулируемым определенной отраслью, норм, лежащих за ее пределами[86].
Как добавлял к этому С.Д. Князев, метод, как и предмет, регулирования является персональной «визиткой» любой отрасли (подотрасли) права, указывающей на специфический, оригинальный характер воздействия ее норм на регулируемый круг общественных отношений[87]. Правда, в этом случае вряд ли можно согласиться с авторами, которые, соглашаясь с существованием особых отраслевых методов (метода) как совокупности приемов, способов воздействия на общественные отношения[88], в то же время считают его «непригодным» в качестве критерия разграничения отраслей российского права, поскольку метод как критерий (например, в цивилистике) «индивидуализирующий гражданско-правовую отрасль, в системе российского права, должен характеризоваться только одной чертой, но такой, которая присуща любой норме гражданского права»[89]. Представляется такое сужение метода правового регулирования «до одной черты», до «любой нормы», кроме механистического подхода, ведет еще к вульгаризации понимания одного из сложнейших правовых институтов.
В связи с этим уместно будет воспроизвести мнение Ю.А. Дмитриева, И.В. Мухачева, которые отмечали, что в советский период развития отечественной правовой науки сложилось представление о том, что конкретную отрасль права характеризует специфический предмет и метод[90]. По нашему мнению, в современных условиях это не совсем так. Что касается предмета, то его индивидуальная принадлежность конкретной отрасли права сомнения не вызывает, один и тот же метод характеризует несколько отраслей права[91].
Итак, здесь налицо различные подходы: от общеуниверсально- сти метода правового регулирования, до его принадлежности одной или нескольким отраслям права. Мы бы не назвали эти точки зрения взаимоисключающими, скорее они являются дополняющими друг друга, и с их учетом необходимо выявлять специфику метода правового регулирования в избирательном праве.
Занимая с В.Д. Сорокиным единые позиции по вопросу «обще- универсальности» метода правового регулирования, С.А. Авакьян, например, категорически не согласен, что основу этой «общеунивер- сальности» составляют группы нормативных предписаний, более того, считает, что наиболее уязвимой является попытка ограничить построение концепции методов сочетанием трех первичных компонентов, составляющих смысл регулирующего воздействия права на общественные отношения: дозволения, предписания и запрета. В этих суждениях позиция автора совпадает с раннее высказанным замечанием Л.С. Явича, что формирование отраслевых методов регулирования не ограничивается только установлением запретов, обязанностей и правомочий и включает в себя определение общего юридического положения субъектов данной отрасли права, их правового статуса[92]. Итак, здесь мы видим налицо попытки расширительного подхода к определению предмета правового регулирования. Но, между тем, в «классическом» воззрении на предмет правового регулирования чаще встречаются противоположные подходы, на что обратил внимание С.А. Авакьян, который особенно неприемлемым считает положение, когда метод правового регулирования выстраивается по факту доминирования одного из компонентов нормативного предписания, например, связывать уголовно-правовой метод с запретом, поскольку при всей условности научных классификаций весьма спорно по принципу доминирования связывать метод с одной отраслью права. В этой связи странно звучало бы утверждение о том, отмечает автор, что конституционное право, в котором достаточно запретов, использует уголовно-правовой метод запретов[93]. При этом С.А. Авакьян исходит из следующего понимания: во- первых, нормативные предписания распрстраняются на все отрасли права, и в этом плане его позиция совпадает с мнением О.Е. Кутафи- на, который отмечал, что любая отрасль права, включая конституци-
онное право, на всех этапах развития права использовала следующие юридические возможности регулирующего воздействия на общественные отношения: предписание, запрет и дозволение[94]. Во-вторых, нельзя за основу брать лишь один критерий - связанный с характером норм, а другие оставлять без внимания. В-третьих, понять методы регулирования можно лишь во взаимосвязи с предметом. В- четвертых, в этом определении приоритет остается за предметом правового регулирования, поскольку методы не могут встать вровень с предметом регулирования и занимают (должны занимать) подчиненное положение в сопоставлении с предметом регулирования[95].
В целом соглашаясь с этой позицией ученого, особенно в части совокупного действия нормативных предписаний во всех отраслях права, все-таки отметим, что жесткая детерминация метода правового регулирования предметом правового регулирования вряд ли оправдана, хотя в литературе это часто подчеркивается[96]. Все-таки это два основных дифференцирующих критерия, хоть и взаимосвязанных, но достаточно автономных, которые только в совокупности позволяют отслеживать и формировать отраслевую принадлежность норм. Отметим и тот факт, что автономность метода правового регулирования заключается и в том, что он, в отличие от предмета, может вторгаться в другую предметную сферу отношений, например, вторжение в частно-правовые отношения средств регулирования характерных для публично-правовой сферы отношений, допустим в имущественные отношения (выступающие предметом гражданского права) способов их регулирования путем обязывающих предписаний или основанных на реализации властных полномочий. Или, наоборот, вторжение договорных начал (гражданское право) в предметную сферу избирательных отношений (публичное право).
Кроме этого, метод правового регулирования выполняет и интегрирующую роль в отраслевом пространстве, оказывая упорядочивающее воздействие на нормативную ткань отрасли. Так, С.С. Алексеев в свое время заметил, что методы субстанциональны, неотделимы от правовой материи, они выражают самую суть, стержень того или иного юридического режима регулирования, следовательно в системе права они служат тем объединяющим началом, которое компонует правовую ткань в главные структурные подразделения - в отрасли права[97].
В то же время необходимо отметить, что по другим вопросам позиции исследователей отчасти пересекаются. Так, например, авторы учебника по общей теории права и государства, отстаивая метод правового регулирования как «основную, главную юридическую структуру предметной дифференциации» все же допускают, что по существу они (методы правового регулирования) разделяются на публично-правовые (методы императивных указаний и запретов) и частно-правовые (методы диспозитивного регулирования), хотя зачастую они именуются иначе[98].
С. А. Авакьян, отталкиваясь от замечания Гегеля, что «привнесение договорного отношения, так же как и отношений частной собственности вообще, в государственное отношение привело к величайшей путанице в государственном праве и действительности»[99], отмечает, что конституционное право, как и публичное право в целом принципиально отличается от частного (ряд исследователей наоборот подчеркивают, что в современных условиях все более расширяется сочетание частно-правовых и публично-правовых методов правового регулирования в различных отраслях российского права)[100], которое допускает метод регулирования отношений волей сторон (договорное регулирование), причем с выбором вариантов поведения, не отраженных в нормах права. Авакьян считает, что выборы вариантов поведения допустимы и в конституционном праве, но все они предусмотрены (должны быть предусмотрены) правом[101]. А в целом, предостерегает автор, увлечение частно-правовыми методами в публичном праве нежелательно[102].
Различны позиции исследователей и по составляющим элементам предмета правового регулирования: дозволению, предписанию и запрету. Так, если В.Д. Сорокин абсолютизирует их[103], берет за основу при определении предмета правового регулирования, то
О.Е. Кутафин[104], другие исследователи, просто считаются с этим фактом[105], заслуживающим внимание, поскольку он строится на имеющей место обусловленности отраслевых методов правового регулирования универсальными, едиными для всех элементов структуры российского права приемами (типами) регулирующего воздействия на общественные отношения[106].
Не отрицает наличие нормативных предписаний и С.А. Ава- кьян, но в конституционном праве, отмечает автор, они выглядят как формулировки отдельных правил определенного поведения, содержащих все три названные начала, а запрет выглядит не как формально императивное правило (запрещено), а как невозможность иного поведения[107]
Стоит отметить, что в науке методы чаще всего классифицируются как общенаучные и частнонаучные[108] или философские, общенаучные и частнонаучные (специальные)[109]. Но, тем не менее, говоря о совокупности методов, мы в первую очередь имеем в виду формально-логические методы исследования: анализ, синтез, индукция, дедукция, гипотеза, обобщение, абстракция, аналогия, моделирование, формализация и т.д.
Вместе с ними используются и другие методы: социологический, математический, статистический, логический, институциональный, бихевиористский, структурно-функциональный и другие. Кроме этого, среди методов познания электрально-правовых явлений широко используются компаративистский (сравнительно- правовой), исторический, в том числе историко-сравнительный, формально-юридический. Говоря о последнем, мы отмечаем, что формализация - неотъемлемое свойство права. Еще древние латиняне говорили: formalegis - forma essentialis (юридическая форма есть существенная форма). Принцип формализации права закреплен и в ныне действующей Конституции (ч. 3 ст. 15). Формализация предполагает описание, классификацию, систематизацию, публикацию, передачу знания доходчивыми, понятными категориями.
Формально-юридический метод вызвал к жизни целые школы, развивающие приемы толкования правовых норм. В советское время он использовался незначительно, а порой исключался; сейчас занимает важное место среди других исследовательских методов. В литературе отмечается, что как специфический метод юридического познания он выполняет две основные функции: 1) получение юридических знаний и 2) построение теоретической (научной) системы юридических знаний[110].
Методология исследования нашего предмета заключается в применении как общенаучных приемов и методов, так и специальных научных методов, выработанных юридической наукой. В т.ч. формально-логических методов исследования (индукции, дедукции, аналогии, синтеза, сравнения, наблюдения, описания, классификации, систематизации) и формально-юридического, историко-право- вового, компаративистского, институционального, структурно-функционального, системного анализа, а также метода единства материального и процессуального начал в избирательном праве, сочетания методов общего нормирования (общих установлений) для одних и подробного (детализированного) регулирования для других электоральных отношений, метода установления конституционно-правовой ответственности с введением ряда специальных санкций, предусмотренных именно в конституционном праве[111].
Специфика воздействия средств и способов на регулируемые отношения обусловливается тем фактором, что избирательное право относится к отрасли публичного права, а именно конституционного, поэтому воздействие на регулируемые отношения происходит с применением директивных начал (директивный метод) и властных полномочий. На это в свое время обратил внимание А.Е. Постников, указав, что избирательное право имеет императивный метод регулирования, который является специфическим для всех отраслей публичного права[112]. Конечно, уровень императивности при этом («язык регулирования») является различным и не всегда выражает жестко регламентированное детальное предписание, а в значительной сте-
пени имеет общерегулятивное начало. Но и такое определение метода избирательного права, верное в основных параметрах, все же не дает о нем более полного представления. Так, С.Д. Князев в связи с этим отмечал, что признание за методом российского избирательного права универсальной однопорядковой роли в масштабе всех остальных публичных отраслей и институтов российского права по существу означает отказ от выявления специфики юридического инструментария, используемого избирательным правом, в сравнении с иными публично-правовыми образованиями[113].
Рассматривая метод правового регулирования избирательного права, которое является производным от общего метода конституционного права, что с точки зрения методологии правильно (поскольку избирательное право выступает подотраслью конституционного права), мы отмечаем, что отдельного от конституционного, некоего «своего» метода избирательного права нет и не может быть. В то же время, специфика правового регулирования на основе конституционно-правового метода, регулирующего избирательные отношения, позволяет говорить об относительно целостной специфике этого регулирования, используя понятие метода правового регулирования избирательного права. В соответствии с этим, метод в избирательном праве обусловлен важнейшими характеристиками самого метода конституционно-правового регулирования общественных отношений. Во-первых, что подчеркивается во многих исследованиях, он основывается на властно-императивных началах. Применительно к избирательному праву это было сформулировано и А.Е. Постнико- вым[114]. Во-вторых, еще в конце 90-х годов, некоторые исследователи, характеризуя метод конституционного права, указывая на преобладание в нем императивного регулирования, в то же время отмечали, что с развитием отрасли в соответствии с общей тенденцией демократизации общественной жизни в ней все большую роль будет играть диспозитивный метод (координации)3, что не может не учитываться при характеристике и метода правового регулирования избирательного права. В-третьих, этими же авторами (Ю.А. Дмитриевым и И.В Мухачевым) была высказана мысль о том, что метод волевого воздействия в сочетании с отдельными элементами договора харак- терен для государственного (конституционного) права[115]. И наконец, в-четвертых, О.Е. Кутафин, опять же говоря о том, что конституционно правовое регулирование основывается на властно-императивных началах, предусматривает во многих случаях возможность возникновения конституционно-правовых отношений, построенных на началах юридического равенства[116].
Кроме этого, в избирательном праве широко применяются методы и иных наук: статистических, социологических, математических, экономических, политологических и других, - позволившие делать соответствующие обобщения, систематизацию, классификацию рассматриваемых правовых явлений в рамках заявленной проблемы.
Исходя из этих и других характеристик, можно сформулировать предмет правового регулирования избирательного права следующим образом: это совокупность средств и способов регулятивного воздействия на электоральные отношения, имеющая универсальный и комплексный характер, основывающаяся на властно-императивных началах и нормативных предписаниях с включением диспозитивных факторов в сочетании с отдельными элементами договорных начал, выстроенных на началах юридического равенства сторон.
Вместе с тем, хотелось бы обратить внимание на то, что расширительное толкование содержания методов правового регулирования «как критериев структурирования автономных юридических систем» имеет место и за пределами традиционного воззрения на данный институт. Ряд известных ученых, если не прямо, то по смыслу, предлагают и иные критерии отраслевой дифференциации права. Так, например, С.С. Алексеев, еще в начале 1980-х годов предлагал в качестве критерия рассматривать «специфический режим правового регулирования». А. А. Белкин чуть позже предлагал в качестве критерия деления права на отрасли использовать «концепцию правового регулирования»[117]. Как показала практика, эти критерии не были полностью приняты ни законодателями, ни исследователями, однако они, безусловно, разнообразят инструментальные средства воздействия предписаний на общественные отношения, в том числе и электоральные. В этом плане, наверное, нельзя полностью согласиться с С.Д. Князевым, что между методом и концепцией, равно как
и режимом правового регулирования нет принципиального разли- чия[118]. Основным критерием отраслевой дифференциации до сегодняшнего дня остаются предмет и метод правового регулирования. Но при отраслевой характеристике важно учитывать и пока вспомогательные критерии, в том числе концептуальные и режимные, что собственно на достаточно высоком профессиональном уровне сделано в исследованиях С.Д. Князева. Он характеризует исходную базу метода избирательного права через приоритет электоральных прав российских граждан и действенного механизма юридического гарантирования избирательных прав[119], через принципы присущих только правовому регулированию электоральных отношений, нормативную базу и категориальный аппарат, обеспечивающий необходимую унификацию практики правоприменения в избирательной среде, и, что особенно важно, одним из первых исследователей, автор обратил внимание, что посредством метода правового регулирования определяются формы и методы защиты самих электоральных отношений, составляющие охранительный блок избирательного законодательства и права. Метод правового регулирования предопределяет характер тех взаимосвязей между участниками электоральных правоотношений, которые возникают при реализации норм избирательного права[120].
При изучении темы № 3 необходимо:
Работать с законодательными актами [1, 6, 32], в т.ч. международными [2].
Читать учебную и научную литературу [40, 46, 58, 59, 62]; Князев С.Д. Очерки теории избирательного права. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999.
Выполнить задания: уточнить понятие предмета избирательного права; проследить по современным учебникам подходы к определению содержания предмета избирательного права.
Еще по теме ТЕМА 3. Предмет и метод избирательного права:
- 2.1. Понятие, предмет, метод и система отрасли административного права, его источники, соотношение с другими отраслями права
- 1. Соотношение, взаимосвязи и единство предмета и метода юридического познания
- Тема 2. ОСНОВНЫЕ ТЕОРИИ, ОБЪЯСНЯЮЩИЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПРАВА
- ТЕМА 3. Предмет и метод избирательного права
- ТЕМА 7. Избирательные правоотношения
- §1. Понятие, предмет и система избирательного права Российской Федерации
- ПРОГРАММА КУРСА "КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН"
- ПРОГРАММА КУРСА "КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН"
- ТЕМА 1. Предмет, метод и система конституционного права зарубежных стран и его источники
- ТЕМА 6. Избирательное право и избирательные системы в зарубежных странах
- § 11. Система конституционного права как национальной отрасли права
- § 2. Предмет и метод науки конституционного права
- Тема 1. КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО РОССИИ. ПОНЯТИЕ, РОЛЬ И ПРЕДМЕТ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА КАК ОТРАСЛИ ПРАВА
- Предмет, система, источники и метод науки конституционного права России, её развитие на современном этапе
- Предмет и метод муниципального права
- 1. Соотношение, взаимосвязи и единство предмета и метода юридического познания
- § 1. Единство и взаимосвязи предмета и метода юридического познания
- §1. Понятие и предмет избирательного права Российской Федерации