Перспективы развития российской банковской системы

Чуть менее значительно, но тоже вполне ощутимо повысилась ка­питализация российских банков, которая на начало года составляла 34 млрд долл., а к концу его может достигнуть 43 млрд долл. Сохране­ние доли капитала на довольно высоком 12-процентном уровне оказа­лось возможным благодаря высокому уровню банковских доходов. Чи­стая прибыль банков за год может составить более 250 млрд руб., это почти в полтора раза больше показателей предыдущего года. Доход­ность прибыли на активы, по нашим оценкам, достигнет 3,5% , а при­были на капитал — 26%, что вполне сопоставимо с наиболее прибыль­ными отраслями промышленности.

Однако проблема маломощности российской банковской системы, к сожалению, по-прежнему весьма актуальна. По своей роли в эконо­мике банковская система России остается одной из самых слабых в Европе (рис. 1). Мы не выдерживаем сравнения даже с нашими вос­точноевропейскими соседями (так, по данным МВФ, на начало этого года активы банков Польши составляли 64% ВВП, Венгрии — 71%, а Чехии — 82%), не говоря уж о финансовых лидерах континента (Герма­ния — 360% ВВП, Великобритания — 345%, Франция — 292%). И темпы роста нашей банковской системы относительно экономики вов­се не являются рекордными: если Россия в 2000 - 2004 гг. увеличила отношение банковских активов к ВВП с 32 до 42%, то, например, Казахстан — с 18 до 50%.

Россия Казахстан Бразилия Чехия Япония Франция Германия

Рис.

Источник: МВФ.

Российская финансовая система, основу которой составляют ком­мерческие банки, заметно уступает другим странам и, вне сомнения, не соответствует запросам отечественной экономики. В частности, кредиты нефинансовому сектору, предоставленные российскими банками, лишь немногим превышают уровень в 20% ВВП, в то время как во многих странах с сопоставимым уровнем дохода на душу населения (Малайзия, Таиланд, Чили, ЮАР и т.д.) уровень кредитования в 3 — 4 раза выше.

При этом мы можем гордиться национальным характером банковс­кой системы: в России банки, которые принадлежат нерезидентам, конт­ролируют менее 10% банковской системы, что характерно либо для стран с сильной сложившиеся национальной банковской системой, либо для государств, искусственно закрытых от иностранцев. Правда, большого экономического эффекта эта самостоятельность пока не приносит.

Более того, недостаток заемного финансирования ощущается пред­приятиями все острее. Обеспеченность кредитными ресурсами по оцен­кам самих предприятий за 2004 г. снизилась с 90 до 82%, и по пред­варительным прогнозам в текущем году этот процесс продолжится. Количественно указанный дефицит оценивается в 11 млрд долл., что составляет порядка четверти всех банковских кредитов, выданных промышленным предприятиям. Причем речь здесь идет только о фи­нансировании оборотных средств; об инвестиционном банковском кре­дитовании сегодня можно вообще не говорить, поскольку уровень уча­стия банков в финансировании инвестиций (7%, по данным Росстата) лишь немногим выходит за рамки стандартной статистической ошиб­ки. Все это может привести к тому, что банковская система не только не станет локомотивом экономического роста, но и, напротив, превра­тится в его тормоз.

Очевидно, что слабость финансового сектора по сравнению с ос­тальными отраслями экономики России, изначально заданную еще структурой советской экономики, нельзя преодолеть быстро. Первым ориентиром может стать уровень банковских активов в 60 — 70% ВВП (т.е.

Существующие проблемы и обозначившиеся тенденции приведут к определенным изменениям в институционной структуре банковской системы. Рост иностранных пассивов одновременно с повышением инвестиционной привлекательности России, по нашему мнению, при­ведет к увеличению иностранного присутствия в российской банковс­кой системе. Этому процессу будет способствовать вступление России в ВТО. Некоторые западные экономисты уже сейчас называют Россию одним из экономических лидеров XXI века.

Вхождение иностранцев в отечественную банковскую систему бу­дет осуществляться путем как развития дочерних банков, так и по­купки успешных местных (мы надеемся, что удастся отстоять запрет прямого открытия филиалов иностранных банков). Анализ мирового опыта такого вхождения показывает, что существует две модели, ко­торые можно условно назвать «поглощение» и «интеграция».

Модель «поглощения» предусматривает доминирующую (намного превышающую 50%) роль банков, контролируемых нерезидентами, в банковской системе страны. Эти банки выполняют весь спектр опера­ций и работают со всеми видами клиентов, фактически и представляя собой банковскую систему. Как правило, поглощение осуществлялось на фоне финансового кризиса при активной поддержке правительств, при этом основную роль играли банки из стран, имеющих тесные эко­номические связи с «поглощаемой» страной. Наиболее яркими приме­рами этой модели являются страны Восточной Европы.

Модель «интеграции» была реализована в крупнейших странах Латинской Америки: Аргентине и Бразилии. Для этих стран харак­терно значительное, но не доминирующее участие нерезидентов в бан­ковских системах (около 50% в Аргентине и 30% в Бразилии). Эти страны (в особенности Бразилия) включаются в число наиболее перспек­тивных с точки зрения экономического роста, что привлекает к ним вни­мание не только банков стран, имеющих традиционные связи с этим регионом (Испания, Португалия), но и представителей наиболее разви­тых банковских систем (США, Франция, Великобритания). В этой моде­ли присутствует и специализация по видам операций, хотя, конечно, не в строгой форме. В частности, банки, контролируемые нерезидентами, осуществляют свои операции преимущественно в ключевых, финансо­вых центрах, специализируясь на крупной промышленности, оставляя мелкий бизнес, торговлю и сельское хозяйство местным банкам.

На наш взгляд, «поглощение» российской банковской системы нерезидентами (по образцу Восточной Европы) маловероятно. Во-пер­вых, проникновение иностранного капитала в банковскую систему предполагает адекватное усиление иностранцев в экономике страны в целом. Для России же, чья экономика в настоящее время построена во многом на крупных компаниях, нереальна передача этих компаний под контроль нерезидентов. Во-вторых, мировой опыт показывает, что банки, контролируемые нерезидентами, сосредоточены, как правило, в финансовых центрах, региональные же операции остаются за мест­ными банками. А Россия является страной с большим количеством неравномерно развитых регионов. В-третьих, многие частные российс­кие банки представляют собой организации, тесно связанные с мест­ным бизнесом и властями, которые неохотно будут расставаться с кон­тролем за собственными финансовыми потоками В-четвертых, стоимость «контрольного пакета» российской банковской системы уже сейчас сопоставима со стоимостью контроля за банковскими системами Польши, Чехии и Венгрии вместе взятых при очевидно более высоком уровне рисков.

Другим важнейшим элементом банковской системы являются го­сударственные банки. Их судьба будет определяться, в большей степе­ни, политическими, нежели экономическими факторами. Если будет решено сохранять значительную роль государства в экономике, то крупнейшими банками страны останутся госбанки, и привычная для населения ассоциация банка со Сбербанком станет столь же естествен­ной, как ассоциация «поэт — Пушкин». Два крупнейших государ­ственных банка продолжат свою экспансию, в том числе за счет приоб­ретения частных банков. Если же государство предпочтет уменьшать свое влияние, то универсальные госбанки (ВТБ — раньше, Сбербанк — позже) приватизируют (весьма вероятно, что их купят нерезиденты), а госсектор в банковской системе будет представлен банками разви­тия, которые хотя и займут достойное место на рынке, но станут спе­циализированными. Впрочем, наиболее вероятно нечто среднее: Сбер­банк и ВТБ останутся под контролем государства, фактически являясь коммерческими универсальными банками, а обслуживание приоритет­ных для государства, но не слишком интересных рынку проектов пе­рейдет к специализированным банкам, которые будут дополнительно капитализированы.

В результате частные банки в большинстве своем будут отказы­ваться от универсальности и вкладывать основные усилия в развитие отдельных видов операций. Только крупнейшим из них удастся со­хранить лидирующие позиции на всех основных банковских рынках, кроме того, некоторые крупнейшие банки в течение ближайших 3 — 5 лет могут перейти под контроль нерезидентов.

Мы считаем, что для большинства частных банков наиболее при­емлемой стратегией является работа по принципу проектных циклов. Банк может быть «расчетным» (основные пассивы — корпоративные остатки, активы — краткосрочное кредитование, ликвидные ценные бумаги, значительная доля в доходах составляют комиссии за прове­дение операций), «кредитным» (пассивы — клиентские счета, сред­ства нерезидентов, собственные ценные бумаги, основной актив — кредитование юридических лиц, в том числе инвестиционное), «по­требительским» (обе стороны баланса растут в основном за счет насе­ления), как частный случай «ипотечным» или «инвестиционным» (пас­сивы — собственные долговые обязательства, средства нерезидентов, основные активы — вложения в ценные бумаги).

Ужесточение конкуренции приведет к сокращению смешанных стратегий (берем у населения, вкладываем в кредиты), последние опять- таки будут оформляться в проектные циклы типа кредитования мало­го бизнеса за счет средств нерезидентов. Для частных банков, кото­рые, с одной стороны, начнут поджимать государственные банки, а с другой стороны, нерезиденты, шанс выжить состоит в том, чтобы скон­центрироваться на сферах, отрабатываемых ими на максимально про­фессиональном уровне. Именно при таком условии к началу второго десятилетия нового века российская банковская система может пред­ставлять собой совокупность трех приблизительно равных по своему весу (30 — 36% активов) секторов: государственных банков, российских част­ных банков и банков, контролируемых нерезидентами, которые будут дополнять друг друга и вместе обеспечат качественный рост российс­кой банковской системы в целом.