§ 3. Закономерности переходного периода

- утрата государством функций единоличного распоряжения эконо­мическими ресурсами;

- бюджетный кризис;

- трансформационный спад.

Как видим, эти закономерности носят в основном отрицательный ха­рактер и находят выражение в кризисах. Это связано с тем, что в пере­ходный период экономика переживает чрезвычайно болезненные пере­мены. Но только осознание неизбежности этих кризисов и их быстрое преодоление дает возможность создать рыночную экономику.

Главная закономерность переходного периода - утрата государ­ством функций единоличного распоряжения ресурсами. Как известно, в период командно-административной системы государство было един­ственным собственником и всесильным распорядителем всех матери­альных богатств общества. Теперь значительная часть имущества пе­реходит в частную собственность, и государство теряет монопольную власть на принятие экономических решений.

Это ведет к принципиальным изменениям положения государства в экономике. Оно имеет три основных аспекта.

Первый аспект состоит в следующем. Трансформация должна при- вести к такому положению, при котором государство, будучи источни­ком экономического законодательства, действует согласно установ­ленным им же законам. Это значит, что после принятия закона все госу­дарственные органы должны руководствоваться законом и в случае на­рушения подвергаться санкциям - подобно частным компаниям и граж­данам. Если иное не оговорено в законе, то государственные органы и государственные предприятия должны действовать по тем же правилам, что и остальные субъекты рынка. Например, при нарушении условий поставки товара потребителю государственные предприятия должны нести такие же санкции, как и частные компании.

Включенность государства наряду с гражданами и организациями в правовую систему, регулирующую жизнь всего общества - одно из ве­личайших достижений западной цивилизации, обеспечившее независи­мость субъектов рынка, а тем самым - полноценное функционирование рыночного механизма.

Вторым аспектом изменения положения государства является фор­мирование нового инструментария для воздействия государства на эко­номику. Конечно, в любой, даже самой либеральной экономике, государ­ство не должно оставаться пассивным наблюдателем. Но если в плано­вой системе экономическое управление осуществлялось за счет прину­дительных и адресных распоряжений, то в рыночной системе государ­ство располагает гораздо более мощным и гибким инструментарием фи­нансового регулирования. Речь идет о том, чтобы воздействовать на по­ведение всей массы субъектов рынка с помощью денежных, налоговых, валютных и иных финансовых регуляторов. Сила этого типа регулиро­вания состоит в том, что оно в принципе допускает гораздо меньше льгот и исключений, чем план.

Третьим аспектом является необходимость компенсации фиаско, или провалов, рынка. Это заставляет государство заниматься некоторы­ми производственными функциями, а также финансировать социальную сферу, фундаментальную науку, охрану окружающей среды.

Воздействие государства на экономику, особенно через систему фи­нансовых регуляторов, требует создания новых для постсоциалистичес- ких стран экономических механизмов и глубокой реформы действующих механизмов. В противном случае постсоциалистическое государство теряет способность выполнять те функции, которые присущи государ­ству в рыночной экономике. Это может провоцировать кризисы в пере­ходной экономике, которая и без того переживает трудные времена. Например, нереформированность бюджетной системы в России, как бу­дет показано ниже, послужила в конечном итоге причиной обвала эко­номики в августе 1998 г.

Вторая закономерность переходного периода - бюджетный кризис. Он тесно связан с изменением положения государства в экономике.

За десятилетия господства командно-административной системы в нашей стране созданы мощная промышленность, сильная армия и большая социальная сфера, которые целиком и полностью финансиро­вались государством. После начала реформ потребность в их финанси­ровании со стороны государства сохранилась на очень высоком уров­не. Социальная сфера и особенно армия в принципе существуют толь­ко за счет бюджета, а промышленность оказалась в таком глубоком кри­зисе, что также не может обойтись без тех или иных форм государствен­ной поддержки. Иными словами, сохранились высокие обязательства государства.

Но доходная часть бюджета резко сократилась за счет спада произ­водства более чем в два раза по сравнению с началом 1990-х годов, не­удачной системы налогообложения, огромного развития теневого секто­ра и утечки капитала за границу. Дефицит государственного бюджета в годы реформ ежегодно составлял огромную цифру - 5-10% ВВП.

Это усугубляется хаосом в сфере бюджетного федерализма, т. е. в расчетах между бюджетами разных уровней: федеральным и региональ­ными. Плохая наполняемость федерального бюджета мешает своевре­менному перечислению трансфертов в регионы, что, в свою очередь, тормозило налоговые отчисления из регионов в Центр.

Бюджетный кризис обусловил неуклонное углубление кризиса про­изводства. Дело в том, что при хронической нехватке средств в казне государство оказалось лишенным возможности оказывать действенную поддержку промышленности, например, финансировать наукоемкие и другие перспективные направления производства. Основная часть средств бюджета направляется на погашение обязательств перед работ­никами бюджетной сферы и содержание армии, здравоохранения, образо­вания и социального обеспечения. Этих средств, однако, не хватает, что порождает хроническую и многомесячную задолженность государства по выплате заработной платы.

Несмотря на неизбежность бюджетного кризиса, обусловленную объективным несоответствием между доходами и расходами бюджета в переходный период, кризис можно было бы значительно смягчить, про­ведя своевременные реформы здравоохранения, армии, жилищно-ком­мунального хозяйства и других сфер, которые финансируются в основ­ном за счет бюджета.

Однако вместо реформ еще в 1995 г был выбран путь покрытия бюджетного дефицита за счет заимствований на внутреннем и внешнем рынке (см. гл. 22). Несколько лет механизм заимствований через выпуск ГКО и других ценных бумаг государством справлялся с задачей покры­тия бюджетного дефицита. Решение о запуске этого механизма было оп­равданным для середины 1990-х годов, но должно было сопровождать­ся мерами по подъему производства с тем, чтобы государство начало получать средства для погашения своих долгов. Вместо этого долги го­сударства по ценным бумагам погашались за счет выпуска новых цен­ных бумаг (т. е. за счет новых заимствований), из-за чего систему ГКО стали называть «государственной финансовой пирамидой». И когда ле­том 1998 г. государство потеряло возможность рассчитываться по сво­им долгам с кредиторами, главным образом из-за финансовых потрясе­ний в мировой экономике и падения мировых цен на нефть, оно было вынуждено объявить дефолт, за которым последовало трехкратное па­дение курса рубля и новый виток экономического кризиса.

Третья закономерность переходного периода - это трансформаци­онный спад. Данный термин был введен в научный оборот венгерским ученым Яношем Корнай, который уже упоминался в гл. 29. Корнай ут­верждает, что в переходный период экономика переживает глубокий кри­зис, вызванный отсутствием координации между экономическими аген­тами. Это связано с тем, что прежние, плановые механизмы координа­ции хозяйственной деятельности уже разрушены, а новые, рыночные механизмы координации еще слабы или отсутствуют вообще.

К этому можно добавить следующее. Командно-административная экономика - это по сути экономика неравновесия. Большинство товаров были в дефиците, но значительная часть продукции была избыточной. По оценкам российских ученых, к этой категории относилось примерно 30% продукции, выпускавшейся в СССР. Например, колхозы закупали комбайнов и тракторов вдвое больше, чем нужно, чтобы каждую вторую единицу техники использовать как источник запчастей.

Кроме того, необходимо иметь в виду военную продукцию. Степень милитаризации СССР была огромной - до 70% выпускаемой продукции было так или иначе связано с военно-промышленным комплексом, что дало основание одному специалисту охарактеризовать советскую эко­номику как «подсобное хозяйство при воинской части». Теперь нужда в военной технике резко сократилась.

Поэтому нетрудно представить, какую большую долю производства приходится промышленности «сбрасывать» в переходный период, ког­да военный госзаказ резко сократился, а остальные потребители вынуж­дены рассчитываться только собственными, заработанными деньгами в Условиях жестких бюджетных ограничений.

Выпуск огромной массы избыточной продукции, которая не нашла бы сбыта в условиях рынка, отсутствие характерных для рыночной эко­номики секторов, например, финансовых услуг, а также крайняя иска- женность цен и использование примитивной статистической методоло­гии при социализме весьма затрудняют измерение экономического спа­да в период реформ. Поэтому данные официальной российской статис­тики о сокращении производства в 1997 г. в два с лишним раза по срав­нению с началом 1990-х гг. многие ученые подвергают сомнению и счи­тают, что положение дел в российской экономике несколько лучше.

Опасность трансформационного спада состоит не только в его мас­штабах, но и в том, что наряду с неконкурентоспособными, неэффектив­ными и устаревшими производствами сворачиваются и современные производства, особенно машиностроение. Это связано с искажением соотношений цен в переходной экономике, а также с сокращением спро­са на продукцию обрабатывающей промышленности, конкуренцией им­порта, удорожанием топлива, сырья и материалов.

Многолетний кризис в России не может быть целиком отнесен на счет трансформационного спада. К 1996-1997 гг., когда завершилась массовая приватизация, сложилась рыночная финансовая система, сформировалась законодательная система и была подавлена инфля­ция, возникли и основы рыночной экономики.

Раз есть общие для всех переходных экономик формы и проявле­ния кризиса, то логично допустить и существование общих направлений в преобразовании экономических систем, которые можно было бы назвать закономерностями постсоциалистического реформирования. Действитель­но, такие закономерности есть. Их три: макроэкономическая (финансовая) стабилизация, приватизация и интеграция в мировое хозяйство.

О необходимости макроэкономической (финансовой) стабилизации в переходный период мы уже говорили, анализируя концепцию «шоко­вой терапии». Напомним, что в обстановке стремительной инфляции, без твердой денежной единицы экономика обречена на глубокий кризис. Например, производители избегают инвестировать средства в производ­ство, потому что не могут рассчитывать на получение прибыли в усло­виях быстрого роста цен, хаоса и неопределенности в денежно-финан­совой сфере.

Второй неотъемлемый элемент трансформации - приватизация. Возможен ли рынок без частной собственности? Некоторые ученые дают утвердительный ответ. Они ссылаются на размывание границ меж­ду формами собственности в современной рыночной экономике. Не приходится спорить, например, с тем, что ведущей организационно-пра­вовой формой в развитых странах выступают акционерные общества, в которых объединены десятки, сотни, а то и тысячи владельцев. В их число могут входить и государственные компании, и партнерства, и ко­оперативы, и другие экономические организации.

Не вдаваясь в тонкости этой научной дискуссии, отметим, что без частной собственности рынок всё же невозможен. Конечно, в последние десятилетия получили большое распространение компании со смешан­ным капиталом. Но в основе рыночных отношений лежит именно част­ная собственность. Ведь по своей природе рынок требует децентрали­зованного принятия решений. Для этого нужны независимые собствен­ники, действующие в конкурентной среде и стремящиеся к максимиза­ции прибыли.

Наконец, третья закономерность постсоциалистической трансфор­мации - это интеграция е мировое хозяйство. Искусственная изоляция советской экономики от мирового рынка явилась одной из главных при­чин отставания нашей промышленности по качеству и технологическо­му уровню продукции. Отечественные предприятия не могли воспользо­ваться преимуществами международного разделения труда. Закрытость экономики сопровождалась автаркией, т. е. формированием самодос­таточной экономической системы, в которой производилась вся номенк­латура промышленной продукции, хотя многие виды продукции было де­шевле купить за рубежом. Советские предприятия не сталкивались с кон­куренцией зарубежных товаров, теряя стимулы к повышению качества и расширению ассортимента своей продукции. Закрытость экономики все­гда ведет к упадку промышленности и экономической отсталости. В со­временном мире нет ни одной развитой страны, которая была бы изо­лирована от мировой экономики.

Значение интеграции в мировую экономику в настоящее время осо­бенно усиливается в связи со стремительной глобализацией хозяй­ственной жизни, интернационализацией науки и повышением роли ин­формации и знания как источника экономического развития. Современ­ные варианты теории экономического роста, разработанные в 1980-х гг., рассматривают развитие ведущих стран главным образом как результат практического использования нового научно-технического знания. Веду­щий автор этого направления экономической теории американский уче­ный Пол Ромер (см. гл. 25, § 6) считает стержнем своей концепции (ныне общепризнанной) идею о том, что знание распространяется не только путем целенаправленной передачи патентов и лицензий или ис­пользования других формализованных механизмов научно-техническо­го взаимодействия и сотрудничества, но главным образом путем «рас­сеивания» (П. Ромер применяет термин «spillover» - перелив) через си­стемы образования, научную литературу и контакты между людьми. По­этому чем выше открытость страны, тем больше у нее возможностей увеличить свой научно-технический потенциал за счет «перелива» но­вых знаний из-за рубежа.