§ 4. Толкование коллизионных норм и проблема понятий («конфликт квалификаций»)

Практика международного частного права нередко сталкивается с явлением, именуемым «скрытые коллизии», т. е. с таким проявлением несовпадений в праве различных государств, которое лежит не на поверхности, а обусловлено различиями, которые на определенном этапе как бы скрыты, «завуалированы».

Впервые о важности «скрытых коллизий» для международного частного права заговорили немецкие (Кан, 1891 г.) и французские (Бартэн, 1897 г.) юристы.

Право оперирует категориями, выражаемыми соответствующими терминами, понятиями, содержание которых, несмотря на внешнюю схожесть, может глубоко различаться по существу: «право собственности», «момент перехода права собственности», «момент перехода риска», «движимые вещи», «недвижимое имущество», «домициль физического лица», «личный закон юридического лица», «местонахождение юридического лица», «место причинения вреда», «форма акта» и т. п. Например, по российскому праву морские, речные и воздушные суда отнесены к категории недвижимого имущества со всеми вытекающими отсюда последствиями, в то время как в других государствах подобного рода вещи есть движимое имущество по самой своей сути. По праву, скажем, штата Калифорния, согласие родителей или опекунов несовершеннолетнего лица на брак составляет элемент процессуального характера (т. е. относящийся к форме брака), согласно же нормам французского законодательства — это входит составной частью в материальные условия заключения брака. Местонахождение юридического лица может определяться на основании различных элементов, существо которых в правовых системах весьма противоречиво. Так, местонахождение юридического лица может быть «уставным» и «реальным», фактическим. В свою очередь, фактическое местонахождение возможно установить, пользуясь критерием центра управления. Таковым может выступать и место проведения общего собрания корпоративного образования, и место заседаний директората.

В случае же проведения голосования опросным путем (заочно) установление подобного места проведения собрания или заседания совета директоров, когда участники находятся в разных государствах, становится еще одной проблемой. Другой пример. Согласно нормам Англии и Франции право собственности на индивидуально определенную вещь переходит в момент достижения между сторонами соглашения о продаже, по праву же ФРГ для перенесения права собственности с отчуждателя на приобретателя вещи, даже если она и индивидуально определена в момент заключения договора, требуется передача приобретателю при согласии обеих сторон на переход права собственности. Таким образом, указанное неизбежно следует иметь в виду, когда речь идет о толковании понятий, связанных или присутствующих в коллизионных нормах.

Если имеет место применение норм международных договоров, в толковании используются понятия и конструкции, диктуемые самим содержанием такого договора. Иногда договоры непосредственно устанавливают правила для квалификации понятий. Так, в российско-польском Договоре о правовой помощи, и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 16 сентября 1996 г. применительно к регулированию наследования стороны установили, что вопрос о том, «какое наследственное имущество следует считать движимым, а какое недвижимым, решается в соответствии с законодательством договаривающейся стороны, на территории которой находится имущество» (ст. 39). А Суд Европейских сообществ, например, разрешая дела, регулирование которых подчиняется Брюссельской конвенции, применяет квалификации, свойственные «праву сообществ». В частности, изъятия из процедуры банкротства были им интерпретированы в свете целей Конвенции.

Теории квалификации. Таким образом, факт различий в содержании таких понятий, а иногда и юридической природе в целом обусловливает постановку и разрешение проблемы понятий в международном частном праве. Недаром эта проблема (иначе ее еще можно называть «скрытые коллизии») именуется в науке и практике МЧП «конфликтом квалификаций», разрешение которой возможно только в рамках толкования коллизионных норм и используемых ими терминов.

В мировой литературе это явление принято обозначать термином characterization (англ.), caracterisation (фр.), calificaciones (исп.). Для окончательного разрешения правоотношения по существу, следовательно, далеко не безразлично, какими коллизионными принципами будет руководствоваться суд в целях отыскания применимого к отношению права, а последнее напрямую зависит от того, какими категориями суд оперирует в вопросе квалификаций.

Например, если суд в силу принципов, свойственных отечественной правовой системе (скажем, английской или индийской), определит, что исковую давность следует толковать как институт процессуального права, он обязан применить нормы национального правопорядка, поскольку в процессуальных отношениях нет места выбору права. Квалификация же рассматриваемого института в качестве категории материального права (допустим, это сделает французский, германский, российский или украинский суд), позволяет обратиться к иностранному праву. Вывод же, например, украинского суда о применении норм иностранного правопорядка (Франции, ФРГ, Англии или России) заставит его в зависимости от фактического состава предоставить значительные вариации по срокам: во Франции — 10 лет, в Англии — 6 лет, в ФРГ — 2 года, в России — 3 года, странах—участницах Нью- Йоркской конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974г. — 4 года.

Различают первичную и вторичную квалификацию. Из этого вытекает, что даже если бы в государствах имелись полностью совпадающие по внешним конструкциям нормы, то в процессе квалификации, т. е. юридического их толкования и установления соответствующего содержания, не всегда можно было бы прийти к одинаковым окончательным выводам из-за различий в применяемых квалификациях. Наиболее отчетливым образом подобное проявляется в практике Франции и Бельгии, имеющих один и тот же источник гражданского и международного частного права — Кодекс Наполеона.

Если данное фактическое отношение связано с правом отечественного и иностранного государства, то суд, рассматривающий дело, подходя к коллизионной норме, вынужден квалифицировать определенные понятия, пользуясь теми категориями, которые известны ему на основании знания собственного права, — т.е.

осуществлять первичную квалификацию и производить это на основе lege fori. Далее, если суд в конкретном фактическом составе усмотрит основания для прикрепления отношения к иностранному правопорядку и надлежащим образом определит его, то все последующие квалификации должны будут даваться им на основе понятий, категорий и их содержания, которые свойственны такому избранному иностранному праву. Вторичная квалификация, таким образом, подчиняется закону, которое регулирует отношение по существу, — lege causae. Давая квалификацию по lege causae, юрисдикционный орган обязан пользоваться таким содержанием применяемых понятий и терминов, которое характерно для правопорядка соответствующего государства. Упомянутые требования продиктованы теми соображениями, что иностранная материальная норма, к которой отсылает отечественное коллизионное право, не должна быть превратно понята и извращена путем использования чуждых ей интерпретаций и квалификаций и тем самым привести к неправильному применению права в рамках осуществления решения. Следует напомнить в этой связи, что теория квалификаций по закону суда на определенной стадии развития МЧП преподносилась некоторыми авторами как единственно возможная и целесообразная (И. Нибуайе, П. Армэнжон, А. Батиффоль, И. Мельхиор), что, в свою очередь, породило другое направление в рамках этой школы — концепцию «адаптации». Ее французский родоначальник и приверженец Батиффоль полагал, что квалификация lege fori способствует координации правовых систем, которые адаптируются, приспосабливаются в этом случае друг к другу. «Если хотят, чтобы правовые системы сосуществовали в своем оригинальном виде и функционировали в сотрудничестве между собой, — писал он, — то надо, чтобы они приспосабливались одна к другой, а это приспособление предполагает, что каждая из этих систем будет изучать другую, применяя для этого собственные средства, которыми она располагает и которые предоставляют ей возможность адаптации своих собственных концепций к иностранным». Приведенное высказывание явно противоречиво, что отражает и уязвимость данной теории: если целью является сохранение оригинальности и функциональности в таком виде определенной правовой системы, то приспособление ее к какой- либо иной системе закономерно будет нарушать ее «первозданные» качества.

Следовательно, использование судом одного государства собственных средств для уяснения, толкования и применения категорий, присущих праву другого государства (порой, может быть, не известных вовсе праву суда), приведет не к сотрудничеству, а противопоставлению правопорядков различных государств. Более обстоятельную и подробную критику теории квалификации lege fori

177

дал Л.А. Лунц в своем трехтомнике, посвященном международному частному праву .

В теории МЧП выдвигается также и так называемая автономная теория квалификации (Э. Рабель). Ее суть сводится к тому, чтобы производить квалификацию вне привязки к какому-либо конкретному правопорядку определенного государства, осуществлять толкование понятий, включенных в коллизионную норму, автономно, т.е. независимо, пользуясь наиболее общими представлениями о содержании тех или иных институтов, которые затрагиваются в данном случае соответствующими нормами. Ведущий советский теоретик международного частного права Л.А. Лунц в целом, как представляется, позитивно отнесся к упомянутой теории, усматривая в ней одно немаловажное достоинство — критику и сужение возможностей обращения к теории квалификации по закону суда как ведущего начала буржуазной юриспруденции. Основной акцент теория автономной квалификации ставит на сравнительное правоведение.

Классическим примером в этом отношении выступает институт исковой давности, а также зачет встречных требований. В англосаксонских странах (странах «общего права») исковая давность и зачет однородных и встречных требований квалифицируются как институт гражданского процесса, процессуальный. В государствах же, придерживающихся континентальной системы права, в том числе в России, Франции, Италии, Германии, на Украине, в Республике Беларусь, Латвии, Литве, Эстонии, Португалии, Испании, Нидерландах и др., исковая давность отнесена к институтам материального права. Аналогична трактовка института зачета встречных требований в позитивном праве континентальных стран.

Таким образом, суд, рассматривая, скажем, спор, в котором присутствует вопрос о действительности заявления искового требования, неизбежно должен высказаться первоначально по проблеме квалификации: если, по мнению суда, это категория процессуального права, то суд применит собственное — национальное — право, определяющее сроки исковой давности, а также, исходя из этого, ответит на основной вопрос, пропущен или не пропущен срок, действительно или недействительно заявление данного искового требования и проч.; если же судебное учреждение, опять-таки в силу предписаний собственного правопорядка, сочтет, что речь идет о категории материального права, то на основании фактических данных, которые характеризуют отношение, и будет определяться применимое право, и, в частности, если упомянутый орган решит, что применимым правом выступает правопорядок Англии, то действительность искового требования будет устанавливаться в соответствии со сроками исковой давности, действующими в этой стране.

Практике отечественных органов третейского арбитражного разбирательства споров - Международный коммерческий арбитражный суд МКАС (в прошлом Внешнеторговая арбитражная комиссия ВТАК, а затем Арбитражный суд при ТИП СССР и впоследствии РФ) приходилось сталкиваться с подобными явлениями.

Так, при рассмотрении в 1966 г. иска английской компании «Хьюсон, Чапмен & компани Лтд. к В/О «Экспортлес» арбитраж вынужден был дать квалификацию института исковой давности. Арбитраж определил данную категорию в соответствии с квалификацией, свойственной советскому праву, как институт материального права и констатировал, что применимым к договорным отношениям правом будет английское право как закон места заключения контракта (в соответствии с коллизионной нормой действовавших тогда Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.). В силу этого, разрешая спор по существу, арбитраж применил английские сроки исковой давности и отверг ссылки ответчика на пропуск истцом необходимого срока, который полагался им быть исчисленным согласно нормам советского закона в три года.

Другим не менее часто встречающимся и весьма характерным случаем «скрытой коллизии» в практике международных отношений цивилистического характера выступают ситуации с определением места и момента (т.е. самого факта) заключения договора. В частности, подобные проблемы очень часто возникают в условиях заключения договора между отсутствующими.

Если, например, стороны — российское и английское юридические лица — согласовали в контракте, что применимым правом будет право места заключения договора, а в реальной действительности договор совершался путем обмена факсами, то суд, рассматривающий дело по возникшему в какой-либо связи с договорными отношениями спору, не сможет его разрешить по существу до тех пор, пока не определит применимое право, которым является правопорядок места заключения, т.е. не установит, где и когда возникли права и обязанности субъектов отношения.

В данном случае коллизия, равно как и в предыдущем примере, выражена не явно, поскольку нет видимого разночтения. Оно появляется в процессе применения коллизионного принципа прикрепления к закону места заключения контракта — lex loci contractus, поскольку по праву Великобритании моментом заключения договора считается отправка акцепта оференту, которая может выразиться в сдаче письменного принятия (акцепта) предложения оферента на почту или иному учреждению связи либо простая отправка по факсу (mail box theory). Вследствие этого в подобных обстоятельствах местом заключения договора будет рассматриваться место отправки акцепта. В континентальных же странах, включая и Россию, фактором, определяющим заключение договора, а следовательно и место его заключения, должны рассматриваться момент и место получения акцепта оферентом. Так, если отправка акцепта происходила из Китая, а его прием оферентом был осуществлен в Болгарии, местом заключения договора будет считаться Болгария. Иными словами, суд сперва должен будет решить «скрытую коллизию» — установить содержание категории «момент заключения договора» и на этой основе определить место заключения, а затем уже отыскать тот правопорядок, который стороны имели в виду.

Сходным образом о «скрытой коллизии» приходится говорить и в случае определения момента перехода права собственности в ряде конкретных обстоятельств. Так, переход права собственности по реальным договорам в праве Российской Федерации связывается с моментом передачи вещи. По праву же Франции в аналогичных отношениях право собственности считается перешедшим с продавца на покупателя, скажем, в договоре купли-продажи товаров, в момент заключения соглашения. Следовательно, в конечном итоге конкретный ответ на поставленный вопрос зависит от того правопорядка, который окажется надлежащим для регулирования в качестве применимого к отношению.

Контрольные вопросы:

1. Каково содержание категории «оговорка о публичном порядке»? Позитивная и негативная конструкции «оговорки о публичном порядке».

2. Какова практика различных государств закрепления и использования института «публичного порядка»?

3. Понятие института обратной отсылки и отсылки к закону третьего государства. Способы решения проблемы обратной отсылки.

4. В чем состоит «конфликт квалификаций»? Теории квалификации.

5. Каковы способы толкования коллизионной нормы?

6. Каково состояние проблемы обхода закона в современном международном частном праве?

<< | >>

↑

Источник: Ануфриева Л.П.. Международное частное право: В 3-х т. Том 1. Общая часть: Учебник. — М.: Издательство БЕК, — 288 с.. 2002

Еще по теме § 4. Толкование коллизионных норм и проблема понятий («конфликт квалификаций»):

- Здоровье и правильное питание - Менеджмент и маркетинг - Социология - Технические науки - Финансы - Экономика - Юриспруденция -