Глава 8. Система международного частного права как отрасли права и отрасли правоведения

Имея дело с понятием «международное частное право», необходимо прежде всего различать МЧП как отрасль объективного права и отрасль правоведения.

Касаясь системы права в объективном смысле (отрасли права), можно констатировать, что в основном МЧП имеет сходную с другими отраслями внутригосударственного права, особенно цивилистического направления, структуру, хотя полного совпадения в ряде случаев не существует. МЧП состоит из общей и особенной частей, каждая из которых разбивается на сложившиеся институты и подинституты. В общей части сконцентрированы общие положения, касающиеся основных начал и принципов МЧП, действия коллизионных норм, оснований и ограничения применения иностранного права, порядка установления содержания иностранного права, источников права, соотношения международных договоров и национально-правовых актов, установления правовых режимов для иностранных физических и юридических лиц, государств и международных организаций и т. д.

Особенная часть содержит, как правило, основные институты: гражданско-правовое положение лиц, особенности правового статуса государства как субъекта международных частноправовых отношений, право собственности, сделки, различные виды договоров, обязательства из причинения вреда, нормы, регулирующие отношения в связи с правом интеллектуальной собственности, наследственные, брачно-семейные, а также трудовые отношения.

Квалификация отнесения их к правовой отрасли МЧП составляет небезызвестную трудность. В значительном числе публикаций недвусмысленно указывалось, что арбитраж входит в область международного гражданского процесса. Так, Л.А. Лунц, давая перечень вопросов, включаемых им в гражданский процесс, называет в том числе «принудительное исполнение иностранных арбитражных решений», а также «признание иностранных арбитражных соглашений»^[50]. В Курсе же международного права он делает дополнительную оговорку: «Иногда последний вопрос расширяют: относят к международному гражданскому процессу всю совокупность вопросов внешнеторгового и морского арбитражей»^[51].

Однако международный коммерческий арбитраж — это настолько специфическое явление в правовой действительности, что даже подчеркивание «пограничности» его характеристик и признаков в том, что касается отраслевой принадлежности, не способствует отысканию правильного ответа. Однозначное включение международного коммерческого арбитража в сферу гражданского процесса явно игнорирует сложные перипитии теоретических споров, которые долгое время велись в отечественной и зарубежной науке о правовой природе арбитража, в ходе которых ни одной из доктрин — ни гражданско-правовой, ни процессуальной — не удалось отстоять своих позиций (подробнее см. об этом в разделе «Международный коммерческий арбитраж»). Следовательно, помещение данного комплекса проблем исключительно в сферу гражданского процессуального права неправомерно хотя бы с этой точки зрения. Кроме того, на арбитражное разбирательство, т. е. рассмотрение споров третейскими судами, нормы гражданского процесса, за исключением исполнения решений иностранных арбитражей, как правило, не распространяются. В свете всего этого отнесение международного коммерческого арбитража к международному гражданскому процессу как институту национального гражданско- процессуального права весьма небесспорно.

Нет оснований включать его в гражданский процесс, ибо эта отрасль национального права регулирует отношения, связанные с деятельностью судебных учреждений, а органы арбитража представляют собой общественные третейские суды. В результате внешнеторговый, коммерческий арбитраж включают иногда в понятие «международный гражданский процесс» с оговоркой о расширительной в этом смысле его трактовке для целей учебной дисциплины

72

международного частного права.

В некоторых современных кодификациях МЧП внешнеторговому (коммерческому) арбитражу не находится места, при этом явной тенденцией правового регулирования в этой области выступает создание соответствующих норм в рамках специальных актов, посвященных данному вопросу. Следовательно, отнесение их к МЧП не может вызвать сомнений, так как международный коммерческий арбитраж не укладывается в рамки ни одной из национальных отраслей права, кроме как международного частного права, которые имели бы объектом регулирования отношения, выходящие за рамки правопорядка одного государства. К тому же регулирование отношений по арбитражному разбирательству международных коммерческих споров в ряде случаев содержится и в национальных законах по МЧП, что также может быть проиллюстрировано соответствующими примерами из практики ряда стран. Таким образом, со своей стороны, мы полагаем, что международный коммерческий арбитраж неотъемлемой мастью входит в сферу действия, содержание и систему международного частного права не только как отрасли правоведения, но и как отрасли объективного права.

В науке нет единодушно и ясно выраженного мнения и о включении норм «международного гражданского процесса» в состав международного частного права как правовой отрасли. Л.А. Лунц пишет: «Все это (вопросы международного гражданского процесса. — Л.А.) — отдельные специальные вопросы, выделенные из состава гражданского процесса как отрасли права по признаку их связи с делами, возникающими в условиях международного оборота, международной

73

жизни» .

В то же время сам автор не может не признать, что «иностранный элемент порождает как

74

материальные, так и процессуальные последствия» .

Однако вывод, который делается им в этом плане, имеет прямо противоположное содержание — международный гражданский процесс на основе указанной связи материальных и процессуальных аспектов относится к отрасли правоведения, а не к отрасли права МЧП. Аналогична концепция и другого авторитета в области МЧП — И.С. Перетерского. Подавляющее большинство российских (а ранее советских) ученых, а также специалисты других стран СНГ являются последователями данной точки зрения.

В этом вопросе, как представляется, отечественная наука как никогда непоследовательна. Обоснование взгляда строится на том, что очень многие вопросы процессуальных отношений связаны с проблемами теории МЧП: процессуальные права иностранцев определяются на основе национального режима, установление содержания иностранного права в судебном процессе вытекает из содержания коллизионной нормы, вопросы подсудности гражданских дел часто

75

связаны с подлежащим применению законом и т.д.

Между тем это не только область правоведения. В юридическом плане принцип национального режима определяет правовой статус лица не только в области процессуального его положения в национальном суде данного государства, но и в части материального (гражданского, торгового, семейного, трудового и т.д.) права. Следовательно, их действие распространяется на указанные сферы, когда речь идет об отношениях, восходящих к правопорядкам двух или более государств. Принцип судебного иммунитета государства есть принцип международного частного права, обусловленный его суверенитетом и соответственно принципом jus cogens международного публичного права (суверенного равенства и уважения суверенитета государств). Будучи категорией международного частного права как отрасли права в объективном смысле, данный принцип применяется и в процессуальных отношениях — иностранное государство без явно выраженного на то своего согласия не может быть привлечено к суду.

С этим трудно согласиться по ряду соображений. Во-первых, иммунитет государства не может трактоваться только как процессуальный принцип. В рамках иммунитета государств имеет место несколько его видов. Один из них — иммунитет государства от действия иностранного законодательства. Это означает, что к договорным отношениям с участием государства, если стороны не избрали применимое право, применяется исключительно право данного государства. Процессуальный аспект, как видим, в данном случае отсутствует. Это — категория материального права. Следовательно, если принять за основу, что иммунитет должен квалифицироваться как процессуальный институт, единая категория неизбежно будет расчленена на несколько составляющих, имеющих различную правовую природу. С научной точки зрения подобное вряд ли оправданно и возможно вообще. Во-вторых, в подавляющем большинстве случаев вся живая ткань международного частного права пропускается через механизм деятельности судебных (в более широком плане вообще юрисдикционных) органов: определение правоспособности или дееспособности как гражданской, так и процессуальной иностранных участников правоотношения, отыскание права, регулирующего вопрос по существу, решение вопроса о неприменении иностранного права, установление содержания иностранного права, исполнение иностранных арбитражных и судебных решений и т. д. Однако при этом следует подчеркнуть, что материальная природа международного частного права, отмечавшаяся ранее, не колеблется, поскольку все эти вопросы могут получить реализацию и вне судебного или аналогичного либо иного рассмотрения отношений, характеризующихся юридической связью с правопорядками различных государств.

Тот аргумент, что именно суд устанавливает содержание иностранного права, не может быть воспринят как доказательство принадлежности этой проблемы и связанных с нею отношений к гражданско-процессуальному, а не к международному частному праву еще и потому, что, скажем, в российском законодательстве нормы о порядке установления содержания иностранного закона или об ограничениях в применении иностранного права содержатся не в актах процессуального права, а в источниках материального права — гражданского, семейного и т.д., в некоторых же других государствах — в специальных актах по МЧП.

Ряд авторов, излагая вопрос о системе МЧП, освещают его с позиций нормативного содержания — структуры, т.е. имеющегося в арсенале средств МЧП разновидностей норм76. С этим трудно согласиться, поскольку рассмотрение МЧП через призму его нормативного состава не может дать ответа на некоторые немаловажные вопросы, связанные именно с системой, т.е. наличием (или отсутствием) определенных правовых институтов и их соотношением в качестве элементов одного целого — международного частного права как отрасли права. В данном случае отнесение, например, к сфере действия и системе МЧП международного коммерческого арбитража нельзя обосновать или отрицать с помощью структурного взгляда.

Если подходить к МЧП с позиций науки (учебной дисциплины), его система выглядит следующим образом: общая часть, особенная часть, международный коммерческий арбитраж, международный гражданский процесс. В этом отношении, за исключением последних двух позиций, МЧП в части основных структурных элементов системы повторяет также другие отрасли правоведения.

Вместе с тем специфика системы науки МЧП проявляется весьма отчетливым образом не только в том, что в ее рамки включены вопросы международного коммерческого арбитража и так называемого международного гражданского процесса. В связи с этим обращает на себя внимание требование авторов учебника по МЧИ": «В основу изучения отдельных институтов международного частного права должна быть положена система гражданского права, закрепленная в гражданских кодексах, ... поскольку предмет международного частного права — отношения гражданско-правового характера». Несмотря на то, что в целом разбивка отрасли правоведения МЧП на общую и особенную часть не может быть оспорена по существу, представляется важным заметить, что, коль скоро в регулируемые отношения входят не только гражданско-правовые, но и семейные, трудовые, торговые и другие отношения, следование системе только гражданского права не может не выглядеть противоречием соответствующим реалиям с предметной точки зрения. Известно, например, что в систему национального трудового права Российской Федерации включаются также и процессуальные аспекты — отношения по разрешению трудовых споров. То же самое свойственно практике некоторых других стран в иных областях правовой регламентации, о чем свидетельствует, скажем, вышеприведенный пример регулирования, касающийся торговых споров, который содержится в Торговом кодексе СРВ 1997 г.

В заключение подчеркнем, что международный гражданский процесс во всех курсах и учебниках по международному частному праву рассматривается как составная часть учебной дисциплины, но не включается, как было отмечено выше, в сферу действия и систему МЧП как отрасли права. На наш взгляд, специфические проблемы процессуального положения иностранных граждан, лиц без гражданства, юридических лиц, а также иностранных государств получают адекватное опосредствование в регулировании общего статуса перечисленных субъектов, т. е. при решении проблем правового положения различных категорий субъектов международного частного права в целом. Например, регулирование гражданской право-, дееспособности лица неразрывно связано с его процессуальной право-, дееспособностью. Таким образом, в международном частном праве как объективном праве подобного рода отношения присутствуют имманентно и параллельно с гражданско-правовыми аспектами его статуса.

Что же касается науки МЧП, то присутствие этого института в ее рамках явится прямым продолжением сферы действия объективного права. Именно это обстоятельство вызывало у некоторых российских ученых недоумение. В частности, М.Н. Кузнецов критиковал создавшееся в области МЧП положение, когда между наукой права и отраслью объективного права существует разрыв — в отрасль не включается то, что изучает научная дисциплина, — создающийся исключительно ввиду отказа признавать процессуальные отношения с так называемым иностранным элементом частью объекта МЧП. Данное расхождение, как видим, снимается, если допустить, что международный гражданский процесс является и частью объективного права МЧП, и составным элементом науки, изучающей соответствующую правовую отрасль.

Подобное расхождение есть специфическая особенность российской (советской) науки международного частного права, так как в западных курсах, как отмечалось, процессуальные аспекты в большинстве случаев так или иначе включаются в сферу и содержание МЧП как области права в объективном смысле. Это касается не только стран «общего права», но и континентальной системы права, в том числе Франции, Италии, Швейцарии. Указанный подход характеризует и науку некоторых развивающихся стран. В частности, известный алжирский специалист в области МЧП М. Иссад, следуя в общем французской модели построения МЧП, рассматривает в своем исследовании «коллизии юрисдикции», «подсудность споров с

⁷⁷ См.: Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1984. С. 14 — 15.

иностранным элементом», «международное исполнение решений» наряду с гражданством и правовым статусом иностранцев, а также общей теорией коллизии законов, коллизионными

78

нормами и категориями .

Тем не менее МЧП как отрасль правоведения по-прежнему будет иметь более широкий, нежели соответствующая ей отрасль права, охват, поскольку в нее включается сравнительное правоведение, роль которого в изучении МЧП необычайно велика. Равным образом для познания международного частного права необходимо применение знаний и других наук — общей теории государства и права, истории государства и права, отраслевых и других правовых дисциплин, а также международного публичного права, логики, философии, смежных с правовыми науками дисциплин.

Контрольные вопросы:

1. Система международного частного права как отрасли объективного права.

2. Система отрасли правоведения (учебного курса) МЧП.

3. Как соотносятся между собой международное частное право как отрасль права и как наука согласно традиционной доктрине?

4. Каковы элементы, составляющие науку МЧП, выходящие за рамки изучаемой ею отрасли?